Майкл Стэкпол - Призрак войны

– Это было бы очень в духе Бенсона – появиться, как рыцарь в сияющих доспехах, и уверять, что он всех спас. Проблема, само собой, в том, что многие из тех, кого я встречал на Хелен, считают Бенсона каким-то особенным. По их мнению он обладает определенной харизмой. Они видят в нем кого-то вроде Робина Гуда, презирающего правящие круги, подтверждающего возможность начать с нуля и стать фигурой. Это соблазнительно. Кто-то вроде Сэма купился бы на это с головой, а для небольшой группы людей Бенсон даже может претворить сказку в жизнь.

Я постучал кончиком пальца по подбородку.

– Бенсон – это другая причина, по которой Сэм остался в живых, так ведь? Вы надеетесь, что Бенсон или его агенты наймут Сэма.

Консуэла кивнула, соглашаясь.

– Надеюсь, что вас не расстроит положение наживки в этом деле.

Я усмехнулся и припомнил старую шутку: стратегия – это когда тебе докладывают о начале стрельбы, оперативный уровень – это когда ты стрельбу слышишь, а тактика – это когда стреляют в тебя.

– Я – наживка стратегическая, так что переживу. Вы думаете, может прийти время, когда он посчитает силовой захват станет более выгодным, чем подкуп?

Несса фыркнула.

– Бенсон из породы хладнокровных ублюдков, которые все представляют себе в виде строк бухгалтерской книги. Если ему потребуется сто миллионов стоунов на взятки и финансовое стимулирование против семидесяти миллионов на вторжение и восстановительные работы, он займется вторым, и плевал он на жизни людей.

Джанелла покачала головой.

– Он вообще не рассматривает вопрос о жизнях людей. Он относится к ним, как объектам, связанным со страховыми рисками. Смерти для него не трагедия, а потенциальные расходы на судебные тяжбы. Стоимость уничтожения деревни может быть рассчитана как сумма, требующаяся на последующее урегулирование конфликта, с поправкой на затратность метода уничтожения. Всего лишь побочные расходы.

– Я понимаю, почему ему так и не дали титул, – сказал я. – Графиня, я могу представить себе, что Катану Тормарк можно урезонить обращаясь к её чести или традициям и этим, возможно, удастся ограничить её в выборе действий, но я не представляю, какие тормоза могут быть у типа вроде Бенсона. Если нужно будет его остановить, его придется убить.

Она посмотрела на меня недрогнувшим взглядом темных глаз.

– Никто не давал нам права убить гражданина нашего государства и, тем более, такого гражданина, который после смерти станет мучеником. – Её замечание не оставило у меня и тени сомнения, что этот вариант рассматривался, но был, после здравого обсуждения, отклонен.

Вообще-то, мне это доставило немалое облегчение, так как я боялся, что безумие, казалось, распространявшееся по Республике, начало просачиваться в правительственные круги. Если уж Бенсон или Тормарк, или любые другие люди угрожали структуре власти в государстве, в эти отчаянные времена можно было достаточно легко додуматься до разных крутых мер.

Обязательно найдутся такие, кто будет утверждать, что ликвидация лиц, представляющих собой угрозу, определенно замедлит, если вообще не остановит сразу, распад Республики. Они пойдут дальше и предложат подвергнуть быстрому правосудию тех, кто удерживает людей от безоговорочного следования за ними.

Некоторые бы даже ожидали именно таких действий от Стоуна, но я не согласен. Стоун действительно сокрушил немало своих врагов, но они знали о его целях и имели возможность реформироваться сами, до того, как он принес реформацию к ним. Выстрел в темноте не был из тех вещей, которым он бы потворствовал.

Мне также казалась сомнительной действенность подобного устрашения, поскольку на одного, решившего, что хочет жить дольше, чем править, найдутся двое с противоположным мнением. Один посчитает себя умнее своего предшественника и способным избежать ошибок, приведших того к гибели. Другой решит обязательно противостоять такому своевольному насилию и станет собирать силы с целью низложить правительство, санкционировавшее убийство гражданина собственного государства.

В том, как я поставил вопрос, Консуэла прочитала именно то, что я имел в виду: Если Бенсон меня наймет, получу ли я приказ устранить его? Будучи рыцарем-призраком, я прошел самую различную подготовку и большая её часть включала освоение разнообразного вооружения. Я изучал его досконально, что давало мне возможность как применять оружие, так и защищаться от него. В фехтовальном поединке я бы Катану Тормарк не одолел никогда, но, как мне было прекрасно известно, лучшая защита от подобных людей – снайперская винтовка калибра 12,5 мм на удалении в километр.

Вопрос, откажусь ли я выполнить приказ об убийстве, не стоял. Как рыцарь-призрак, я был обучен использовать собственные мозги при решении проблем. Устранение могло быть санкционировано, но это не означало, обязательного лишения его жизни. Если бы нашелся другой путь нейтрализации, я мог бы его использовать. Сложностью в случае с Бенсоном было то, что он был бесстыдным хамом, слишком богатым, чтобы его купить, слишком озлобленным, чтобы умиротворить его титулом и не поддающимся шантажу в разумных пределах.

Вообще-то, если бы Бенсон знал об обсуждении его убийства, он бы возрадовался и начал крутить рекламу об этом, дабы все знали, что его жизнь в опасности.

Пожёвывая нижнюю губу, я сдвинулся на край дивана.

– Я так понимаю, эти двое – показательные случаи среди шакалов. Прямо сейчас они действуют на оперативном и тактическом уровнях, хотя у нас есть слухи о столкновениях на Анкаа и Нью-Родесе III. Как только они упрочат фундамент своей власти, они перейдут на стратегический уровень и официально выделятся в свои маленькие империи.

– Совершенно верно. Но у нас по-прежнему много верных людей. Тара Кэмпбелл на Нортвинде собирает «Горцев». Планеты Хелен, Таун, Мёчисон и Галатия III могут стать ареной, на которой «Горцы» и «Ярость Дракона» будут решать судьбу префектуры III. У Бенсона есть собственные враги, а префект префектуры IV, Арон Сандоваль, по всей видимости, окажет ему сильное сопротивление.

Я кивнул. Изучение ситуации в целом помогало прояснить многие детали, но в результате внушало ещё больший ужас. Раньше я боялся просто так, интуитивно, теперь у меня для этого были веские причины. Люди, обладавшие соответствующими способностями, волей и средствами, уже были готовы начать делить Республику. Были другие люди, готовые оказать им сопротивление, но, вне зависимости от того, кто победит, ущерб, нанесенный, как им самим, так и Республике, будет таков, что ослабит всех и когда львы вернутся, они просто разгонят шакалов и набросятся на добычу.

Я также понимал, почему руководство затруднялось решить, как поступить. Республика поддерживала порядок и направляла прогресс посредством экономического стимулирования и расширения образования. Те, кто Республике противостоял, не могли разделить плоды её процветания, а те, кто содействовал, щедро вознаграждались деньгам и почестями.

Этот метод управления требовал свободного обмена информацией. Нарушив этот обмен, львы уничтожили связи между мирами. Те, кто был наделен местной властью, получили её ещё больше и хотели эту власть сохранить. Несомненно, некоторые из этих людей руководствовались вполне альтруистическими мотивами, но другие, вроде Бенсона, определенно нет.

Любой, кто присвоил себе часть власти и не доверял Республике или ненавидел её, не собирался отдавать эту власть без боя.

Но Республика никогда не воевала против своих собственных граждан. Если сделать это сейчас, это объединит местные группы против центрального правительства. Более того, если направить войска, чтобы предотвратить действия Бенсона ещё до их начала, это ослабит республиканские силы. И это, ясное дело, и было то, чего добивались львы. Помня о львах, бродящих где-то там, в темноте, Республика должна была одним глазом наблюдать за ними, а другим – за шакалами. В результате Республику, конечно, обглодают.

Обглодают ли её до смерти, вот в чем вопрос.

Я снова посмотрел на Консуэлу.

– Миледи, чего вы требуете от нас?

– Нам нужны свежие головы. – Она улыбнулась со слабым намеком на облегчение. – Мы оказались в этом водовороте и сделали некоторые допущения, на основании которых мы действуем. Мы не знаем, правильны эти допущения или нет. Вас двоих здесь не было, и вы смотрите на все другими глазами. Ничего не принимайте на веру, все подвергайте сомнению и, если повезет, вы увидите то, чего мы увидеть не смогли.

Джанелла наклонила голову.

– А если нам не повезет?

Графиня вздохнула.

– В таком случае слепцы продолжат вести слепцов и мы все отправимся в ад.

16

Волшебнейшие в мире чудеса:

Красавица среди зеленых трав!

Полигон «Белые Пески»