Андрей Чернецов - Конь бледный
Выпущенная с земли ракета попала прямо в толстое синее брюхо «Хайнда». Боевую машину сильно тряхнуло, длинный хвост клюнул вниз, снося верхушки гнилых деревьев. Контролёр вцепился чужими руками в рычаги управления, направляя агонизирующий Ми-24 прямо на блестевшие в свете пожаров огромные раздвижные ворота логова врага.
Земля резко прыгнула в кабину, сменившись абсолютной, глухой чернотой.
Тринадцатый быстро пришёл в себя, осознав, что прячется в густых кустах невдалеке от места проигранного боя. Там, где только что упал вертолёт, в небо медленно поднимался чёрный уродливый гриб.
Сегодня он проиграл. Но это ещё далеко не конец. Он вернётся сюда снова. Чего бы это ему в конечном счёте ни стоило.
Глава восьмая. Выброс
Граница Тёмной долины
В каждом внутри сидит жестокий опасный зверь. Во многих он благополучно дремлет, и так может продолжаться всю жизнь. Но есть те, кто выпускает своего внутреннего зверя на волю. Такого человека невозможно вычислить в толпе. Порою он и сам не знает, на что способен. Лишь стечение особых жизненных обстоятельств срывает страшного зверя с крепкой стальной цепи, и тогда его уже не остановить.
Это то самое первобытное зло, которое каждый раз напоминает о низком животном происхождении людей. То, что неумолимо тянет нас назад, в тёмный омут примитивных инстинктов. Постоянное стремление к саморазрушению, которое рано или поздно уничтожит всю цивилизацию. Этот процесс бесконечен, как сама жизнь, его нельзя остановить. Проклятое семя Каина…
Стас Демченко всегда считал себя уравновешенным человеком. Человеком с холодной головой и каменным сердцем. К сожалению, он ошибался, и ошибался жестоко. Это хуже всего, когда ты на самом деле ни чёрта о себе не знаешь, когда внутри сидит вероломный предатель, дёргающий в нужный момент за невидимые рычаги, управляющие твоей жалкой никчёмной душонкой. Таких ошибок жизнь никогда не прощает даже сильнейшим из сильнейших.
Стас родился в городе Харькове. После окончания школы, которая вполне могла сойти за колонию строгого режима, он загудел в армию. В школе он научился только одному — бить всегда первым. Потому что шакальё уважает исключительно грубую животную силу. Слабые там не выживали, ломаясь за каких-то два-три года. В армии мало что поменялось. Страна, в которой он родился, ни с кем не воевала. Этой стране не была нужна сильная армия. Те, кто прочно утвердился на верхушке, давно разложили эту структуру, боясь выдвижения из армейской среды сильного лидера. Но этому лидеру неоткуда было появиться. Акулы жрали опасных мальков ещё на мелководье.
Ему так и не довелось побывать ни в одной из горячих точек, да он и не стремился туда. Пусть другие дураки суют голову в пасть разъяренному тигру, но жизнь, как водится, распорядилась иначе. У Господа Бога, который абсолютно непостижимым образом ухитрялся следить за каждым своим даже самым незначительным чадом, были серьёзные планы в отношении Стаса. Хотя впоследствии Демченко был склонен полагать, что в его судьбу вмешался сам дьявол, и грядущие события только укрепили в нём эту страшную, поначалу совершенно иррациональную уверенность.
Вернувшись из армии, он устроился работать охранником в крупном супермаркете, и поначалу всё шло хорошо. Раз в месяц он ходил с друзьями на футбол поболеть за любимую местную команду, раз в неделю регулярно напивался, заблевывая ванную родительской квартиры. Короче, вёл полуживотное скотское существование, какое вели тысячи таких же, как и он, выброшенных из жизни никому ненужных дебилов. Дебилами было легко управлять, и любимое государство всячески заботилось о том, чтобы их количество с каждым годом становилось всё больше и больше.
Наверное, если бы у него была такая возможность, Демченко сбежал бы куда-нибудь подальше от всей этой страшной бесконечной тоски. Но возможности эмигрировать за границу у него не было. По сути, он оставался за всё тем же «железным занавесом», за которым всю жизнь просидели его перебивающиеся на нищенскую зарплату родители. Тогда, в советское время, уехать было невозможно, потому что не пускали, сейчас же ты мог отправляться на все четыре стороны, но элементарно не было денег. Замкнутый проклятый круг.
В один промозглый ноябрьский вечер он зашёл в случайно попавшийся на глаза торгующий компакт-дисками музыкальный магазин, где познакомился с симпатичной маленькой брюнеткой. Брюнетку звали Верой. Через год они поженились. Казалось, жизнь переменилась к лучшему, но то была только ещё одна жестокая иллюзия. Судьба издевалась над ним, со знанием дела нанося наиболее болезненные раны.
То, что в их отношениях что-то не так, Стас почувствовал где-то через полгода. Он не мог объяснить, что именно его тревожит. Но Вера переменилась. Пропасть между ними с каждым месяцем становилась всё больше, и оттуда, из тёмных неизведанных глубин, шёл замогильный, сводящий с ума холод. Он понимал: его обманывают, но до самого конца не хотел в это верить, закрывая глаза на многое. Но когда его лучший друг, с которым они служили в армии, вызвал его на откровенный разговор, плотину наконец прорвало. После рюмки дешёвой водки старый приятель виновато поведал, как несколько раз спал с Верой. Нет, он не размозжил тогда ублюдку голову, понимая — тот хотел ему только добра. Друг просто желал помочь, объяснить, что Стас женат на законченной шлюхе, что за его спиной все смеются, что она путалась со всеми его знакомыми. И он был благодарен за это припозднившееся откровение…
В тот вечер он поздно вернулся домой. Жена как раз принимала ванну. Стас вырвал из розетки чёрный шнур телефона. Вера причесывалась у большого запотевшего зеркала, когда он сзади набросил ей на горло чёрный тонкий шнур. Клокочущий внутри зверь был на воле. Зверь упивался свободой, и отныне правил только он…
Стас бережно опустил безжизненное тело, накрыв посиневшее лицо жены полотенцем. Телефонный шнур глубоко врезался в тонкую женскую шею. На перламутровый кафель натекла кровь. Именно это его и отрезвило. Он не думал, что будет кровь. Он хотел сохранить руки чистыми.
А затем он бежал.
Бежал в Зону.
Оставив своё прежнее имя на Большой Земле. Наверняка его искали. Слишком явные улики говорили сами за себя. Никто не сомневался, что убийца именно он. Но Стасу на это было глубоко наплевать, потому что Станислав Николаевич Демченко перестал существовать. Вместо него на свет из ниоткуда появился сталкер по имени Стылый. Хотя поначалу его прозвали Айсменом, «Ледяным человеком», но первая кличка не прижилась, и чуть позже он сделался Стылым. Почему именно Стылый? Да потому что в любой, даже самой безнадёжной ситуации он сохранял совершенно нечеловеческое хладнокровие и другие сталкеры не могли этого не заметить. А всё потому, что он давно уже умер внутри, умер много лет назад, когда почувствовал, как хрустнула тонкая женская шея и на нежной белоснежной коже выступили багровые капли смерти…
Рыская рядом с Периметром, он познакомился с таким же, как и он, изгоем, скрывавшимся от закона. Звали того тщедушного, быстро говорившего парня Быней. Им повезло, потому что их согласился взять в качестве отмычек опытный сталкер по кличке Фогель.
Быня погиб в первый же день, напоровшись на «птичью карусель», а вот Стылый выжил.
Выжил, чтобы обрести свой новый страшный дом, ибо так было угодно неведомым Хозяевам Зоны.
…Гон закончился так же неожиданно, как и начался. Поток мутантов внезапно иссяк. Основная часть, ведомая загадочным всадником, ушла куда-то в сторону, и через пару минут четверо сталкеров недоумённо смотрели на окровавленные тушки изрешечённых пулями тварей, устилавшие землю вокруг.
Ромеро, неприязненно морщась, поливал из фляги раскалившийся докрасна ствол своего РП-74. Вода шипела, тут же испаряясь. От остывающей стали шёл неприятный, щекочущий ноздри запах.
— Е…ть меня во все дыры! — Шиз обессиленно сел прямо на сырую землю. — Что это было?
— Гон прошёл немного стороной от этого места! — Стылый вставил в свой верный «Абакан» свежую обойму. — Нам повезло!
— Как вам эта всадница? — проговорил Болид, пиная ногой издохшую рядом с его сапогом псевдоплоть. — Я просто охренел, когда её увидел.
— Её? — резко обернулся Ромеро. — Ты, наверное, шутишь, приятель? Та тварь, что сидела верхом, меньше всего походила на человека…
— Там была голая баба, мамой клянусь! — усмехнулся Болид. — С окровавленными сосками. Леди Годива, так её разэтак…
— Каждый из нас видел что-то своё! — спокойно кивнул Стылый. — Не стоит спорить, в конце концов, мы все окажемся неправы, потому что никто на самом деле не знает, как выглядит эта штука…
— Штука? — удивился Шиз.
— Мне сдаётся, что-то искусно пудрит нам мозги… — Стылый меланхолично закурил. — Этот всадник, как и его лошадь… Почему каждый из нас видит его по-разному? Не существует ли он только в нашем воображении…
