Кристи Голден - Точка возгорания
Они разговаривали, пили пиво, с аппетитом ели. Когда стало поздно, Сара спросила:
— А теперь?
Джим не побоялся протянуть ей руку.
Она не была пьяна. Но позволила алкоголю расслабить себя. Щеки Сары раскраснелись, а глаза загорелись. Такой Джим еще ни разу ее не видел. Она одарила его новым сокровищем. Впервые Рейнор услышал ее мелодичный смех. И он звучал намного искреннее, чем жеманное веселье любой другой женщины…
Кроме Лидди.
Я любил тебя, Лидди. И всегда буду. Был верен тебе до последнего твоего вздоха. И позже… Но ты ушла, моя малышка. И ты поняла бы меня. Ты хотела, чтобы я был счастлив. И, наверное, я смогу.
Вдруг Джим почувствовал, словно внутри его развязался тугой узел. Он будто скинул груз, который давно нес на плечах, даже не осознавая тяжести своей ноши. У него полегчало на сердце. Все правильно, решил он. Джим Рейнор счастлив с Сарой, несмотря на ужасы бушующей войны и чужаков, идущих за ними по пятам. Он окинул Сару долгим взглядом.
Она посерьезнела. Неуловимый момент чистой радости закончился. Теперь она раздумывала, сделать ли ответный шаг. Один ее жест превратит хорошо проведенный вечер в нечто другое… Во что? Оба и сами не знали. Будет ли это финалом или началом?
И она взяла его за руку.
Он не стал включать электричество в небольшом домике, служившем ему пристанищем. Внутри всегда горели аварийные лампы, так что в случае опасности Джим мог быстро найти дверь. Комната была озарена приятным голубым светом. Он закрыл дверь и наклонился, чтобы поцеловать Сару.
Их первый поцелуй был мягким и легким. Она оказалась неопытна, застенчива и неуклюжа. Она — Сара Керриган, которая являлась олицетворением точности и изящества. Он улыбнулся, не отрываясь от ее рта. Он не хотел останавливаться.
И она отозвалась, сначала нерешительно, но затем — с нарастающей страстью. Он знал, какой огонь пылал под завесой идеального самоконтроля. Она обхватила его руками и выгнулась, уже не застенчивая, а жадная и жаждущая, как и он сам.
Он не желал, чтобы все прошло в спешке и безумии. Только не в первый раз. Он придержал ее, мягко, но уверенно. И она поняла, что может не только отдавать, но получать взамен. Он научил ее, что терпение вознаграждается.
Сладкое молчание прервала именно она.
— Ты не видишь, — прошептала Сара. В ее голосе прозвучал не вопрос, а утверждение.
— Не вижу чего, милая? — тихо произнес он. Ее голова лежала на его широкой груди, ухо было прижато так, что она слышала биение его сердца. Ее мягкие шелковистые волосы накрывали их обоих. Она едва поглаживала пальцами его кожу. Пик страсти миновал, но она не хотела терять ощущение его тела. И она не пошевелилась, чтобы поглядеть ему в глаза.
Сара ответила не сразу.
— Тьма, которая… внутри меня, — едва слышно сказала она наконец.
Он хотел крепко обнять ее, но не стал. Она напоминала дикого зверя, способного броситься, если он сделает один неверный шаг. Если он начнет настаивать, она закроется навсегда. Он просто стал гладить ее руку, ожидая продолжения.
— Она… иногда пугает меня. Она так сильна. И могущественна, — вымолвила она.
— Все мы созданы из света и тьмы, — прошептал Джим. — У меня есть моя темная сторона. И у тебя тоже. Но, милая, теперь ты поступаешь по своей воле. Ты сделала выбор, придя на свидание. Ты выбрала… меня. А я готов поклясться тебе всем святым, да и вообще чем угодно, что сейчас вижу в тебе лишь свет. Он — настолько сильный и чистый, что я мог бы созерцать его вечно.
Сара подняла голову. Они встретились взглядами. Конечно, она читала его мысли. Его это не волновало. Возможно, тогда она увидит все происходящее со стороны. Он ласково улыбнулся, погладил струящийся шелк ее волос, поднял прядь к своим губам и поцеловал.
— Наверное, — произнесла она. — И… не думай, что я не ценю, но… ты не видел того, что спрятано здесь.
Она постучала по своей голове.
— Там — настоящая непроглядная тьма… Джим, пообещай мне кое-что.
— Что же?
Она сглотнула. Он почувствовал, как она уязвима. Эта мысль внезапно наполнила его сердце до краев.
— Если она когда-нибудь поглотит меня… ты прекратишь все. Неважно, каким образом.
Он молча продолжал гладить ее мягкое белое тело.
— Обещай мне! — сказала она резко, но не от гнева, а от страха.
Тьма не уничтожит ее. Она и так слишком много страдала. Она наделена неслыханной силой, и бессовестные люди заставляли ее делать ужасные вещи. Но теперь Сара Керриган принадлежит лишь себе самой.
Больше не станет чьей-то игрушкой. А значит, никогда не упадет во тьму.
Он поглядел ей в глаза с любовью и уверенностью и взял пальцами за подбородок.
— Если тебе будет спокойнее в моих объятиях, милая, то я обещаю.
*** 2504 год ***
Я обещаю.
Глаза Сары распахнулись. Комната, оборудованная под лазарет, никогда не была погружена во мрак. Сейчас около кровати перемигивались огоньки оборудования, а в комнату проникал слабый свет наступающего утра.
Она вспомнила последний разговор с Джимом. Он ничего не понимал. Зачем он настаивает? Она не хочет возвращаться в прошлое. Она и так постоянно переживает все заново. Смерть была бы милосерднее, чем муки ее тела, подвергавшегося трансформации. Видения не оставляли ее. Перед ее внутренним взором проносились ее жертвы. Это были люди, которые гибли в муках. Они становились едой либо генетическим материалом для ее зергов.
И однажды один из подданных Королевы Клинков накинулся на испуганную, но храбрую женщину, которая до последних мгновений пыталась спасти своего ребенка.
— Мама! Мама!
Девочка не могла расстаться с мамой. Она не хотела, чтобы ее отдали в крепкие руки чужого человека, хотя он пытался спасти ей жизнь. Она сопротивлялась.
Тщетно. Все трое погибнут за считаные секунды…
Джим предпочитал думать, что виновата Королева Клинков. Чудовище и мутант. Существо, не являвшееся ни Сарой Керриган, ни настоящим зергом. Ужасная комбинацией того и другого, плод больного разума. Возможно, он прав.
Но Сара была с ним не согласна.
Она медленно повернулась и почти не удивилась, обнаружив темную фигуру, сидящую на стуле рядом с кроватью. Джеймс Рейнор спал. Его голова запрокинулась, рот слегка приоткрылся, и он тихо похрапывал. Она зажмурилась.
Я обещаю.
Тем не менее, когда тьма взяла бразды правления, он не остановил ее… неважно почему.
Нарушил ли он обещание? Или верил, что тьма не поглотила ее целиком?
Внезапно ее пронзил гнев. Горячий и отчетливый. Ярость не имела четкой цели. Где-то раздался грохот, она мгновенно открыла глаза и услышала приглушенную ругань одного из врачей ночной смены.
— Что случилось? — послышался испуганный голос.
— Понятия не имею, — ответил другой.
Но Сара знала причину.
Это сделала она. Позволила своей злости выбрать случайный объект — даже не зная какой — и сконцентрироваться на нем, пока он не… сломается? Взорвется?
Джим мигом проснулся, готовый ко всему, его рука легла на пистолет.
— Ты в порядке?
Занятный вопрос, — подумала Сара, но кивнула.
— Что-то разбилось.
Она не стала развивать тему. Хватит с нее.
Джим огляделся по сторонам, а затем наклонился к ней.
— Ты просила меня уйти, но… я лучше решил побыть здесь. Если хочешь спать, я больше не стану тебя беспокоить.
— Ничего, — вымолвила Сара. Выброс энергии с телекинезом несколько снял напряжение. — Я… я вспоминала ту ночь. И мои слова.
— Да, — тихо сказал Джим. — Я тоже.
Некоторое время он молчал, погрузившись в размышления.
— Арктуру никогда не нравилось, что мы вместе, — заявил он.
— Еще бы, — ядовито ответила Сара. — Ведь мы уже не зависели от него. Он не мог нами манипулировать. И боялся, что мы начнем плохо влиять друг на друга.
— Полагаю, надо заменить слово «плохо» на «хорошо». Он меня просветил на наш счет, после того как один из его агентов увидел, как ты вышла из моей каюты.
Сара замерла.
— И что он вещал?
— Типичную чушь, — без прикрас сообщил Джим. Саре всегда нравилась его искренность. — Он вроде пытается мне помочь. Предостеречь от опасности и вреда.
Джим помолчал, ожидая очередного саркастического замечания, но она промолчала. Повисла неловкая пауза.
— Сказал мне, что ты не та женщина, в которую стоит влюбляться такому парню, как я. Не маленькая невинная девочка, которую надо спасать, а…
Джим оборвал себя на полуслове. Сара не нуждалась в телепатии, чтобы завершить фразу. Рейнор был еще сонный и не совсем следил за своей речью.
— Продолжай, — попросила она.
— Ничего важного. Дурацкий и бессмысленный треп.
— Джим, я тебя слушаю.
Он вздохнул.
— Он сказал, что ты — оружие. Чудовище.
— Понимаю.
