Игорь Николаев - Железный ветер
Уж лучше бы тогда просто заморозили все британские вклады и арестовали всех граждан, рассуждал про себя Лимасов, практический результат тот же, оправдываться в любом случае придется до скончания веков. Соответственно, к чему все эти византийские интриги с устным обещанием страшных кар и полного аудита нарушителям императорского пожелания? Тем более что время наверняка упущено.
Впрочем, мотивацию сильных мира сего он понимал. Сам глава Особого Департамента полностью зашивался со своими обязанностями, не имея ни единой минуты отдыха, а его удел и обязанности, при всей их важности, тянули лишь на малую долю той ответственности, что была возложена на императора и канцлера. В таких условиях и при таких ставках боязнь пойти до конца и стремление ограничиться полумерами были, может быть, и достойными порицания, но вполне понятными.
В других обстоятельствах Лимасов, возможно, и высказал бы свое мнение по банкам вслух, но в этот момент у него хватало своих неприятностей. Несмотря на авральный режим работы имперской контрразведки, все, с чем ее руководитель пришел к императору, можно было охарактеризовать одним словом — «зеро». Утешало лишь то, что он не одинок в компании «пустые руки приносящих», военным так же было совершенно нечем похвастаться. Но это утешало слабо, и Гордей Витальевич чувствовал себя котенком, которого устремляют носом в его «художества» на ковре. Константин методично задавал вопросы, словно забивал гвозди пневматическим молотом, или, скорее, сваи копром, а Лимасов каждой фразой вынужденно расписывался в полном фиаско своего ведомства.
Да, британцы стягивают войска к Метрополии. Зачем? Мы не знаем, ни одно государство не угрожает им, цивильная и военная разведки отслеживают передвижения всех сколь-нибудь крупных соединений и объединений вооруженных сил на планете, наземных, морских, подводных и воздушных.
Да, британцы буквально вырывают куски из мирового финансового оборота. Зачем? Мы не знаем, их затяжной плавный кризис от таких манипуляций лишь обретет резкость и крутизну.
Да, интенсивность радиообмена британских дипломатических представительств выросла в разы, равно как и военные переговоры. Но мы не можем их расшифровать — островитяне сменили шифры, причем новая кодировка не имеет близких аналогов.
Да, в Северной Атлантике исчезают корабли и воздушные суда. Почему? Мы не знаем, агентура молчит, ни одно государство, ни одна организация не направляли в эту часть Мирового океана серьезных военно-морских сил.
Единственное, что Лимасов мог предоставить взыскательному шефу — это показания гравиметрических станций, четвертый день сходивших с ума. Прежних запредельных значений, как во вторник, они уже не показывали, но достаточно регулярно, раз в семь-восемь часов, давали организованный сбой, независимо от места нахождения и прочих условий. Что это означало? Ученые не знали, соответственно, не знал Лимасов, ответственный за проект «Исследование», соответственно, не знал император, понемногу закипавший от всех этих «неизвестно» и «предположительно».
Лимасов начал государственную службу еще при отце нынешнего монарха и застал «славную когорту» — Джугашвили, Ульянова и Дзержинского. В сравнении с этими монстрами Константин Второй был очень мягким, добрым человеком, снисходительным к промахам и ошибкам. Но здесь и сейчас, под пронзительным взглядом императора, под прессом его язвительных и методичных вопросов, Гордей Витальевич уже опасался за свой пост и карьеру.
— Итого, друг мой, вы пришли ко мне с пустыми руками. — Сарказм Константина возрос до заоблачных высот. Император принял свою любимую позу при решении важнейших вопросов — стоя перед столом, опираясь о его полированную поверхность кончиками пальцев, склонив лобастую голову, словно пытаясь прочитать ответы на вопросы в зеркальной глубине дубовой доски.
Молчание было отставке подобно, но и сказать Лимасову было, в общем, нечего.
— Ваше Величество, — с должной мерой почтительности начал Гордей, лихорадочно соображая, что же сказать, но само провидение пришло ему на помощь. Щелкнул селектор модуля правительственной закрытой связи, динамик ожил голосом секретаря, характерно безликим и бесплотным.
— Ваше Величество, вызов из Генерального штаба, на связи — начальник Главного управления и министр обороны. Сверхсрочно, приоритетно.
— Соедините, — коротко ответил Константин.
— Соединение, — эхом повторил секретарь и отключился. Аппарат издал серию характерных щелчков, шло соединение с внешней кодированной линией.
— Ваше Величество? — вновь повторил селектор, динамики отлично передавали звук, бас Корчевского заполнил зал, словно главный военный разведчик империи стоял прямо за плечом.
— Да, — раздраженно ответил самодержец. — Говорите, и надеюсь, на этот раз хоть что-то конкретное.
— Более чем, Ваше Величество, более чем конкретное, — сказал на другом конце провода Корчевский, и от его голоса у Лимасова волосы встали дыбом. Корчевский был из «старой гвардии», считавшей, что военный, утративший выдержку, все равно что потерял штаны в публичном месте. Хладнокровная сдержанность начальника Главного управления переходила границы разумного, гранича с претенциозной чопорностью. Но сейчас в его словах проскальзывали визгливые нотки, голос ощутимо подрагивал. Корчевский был или полностью выбит из равновесия, или до смерти напуган, и это не укрылось от внимания Константина.
— Говорите, Устин Тихонович, — повторил он, чуть сбавив тон.
Корчевский заговорил, и с каждой его фразой Лимасов склонялся все ниже, а Константин, наоборот, распрямлялся все выше, словно не в силах поверить в услышанное. И было от чего прийти в такое изумление…
Генеральный штаб, в частности Особое делопроизводство, отвечающее за военно-стратегический анализ, собрали наконец разрозненные обрывки информации в некую картину. Но от полученного было впору запасаться святой водой в промышленных масштабах, потому что иначе как чертовщиной назвать это не получалось.
Империя, Конфедерация, Пангерманский Союз и Франция независимо друг от друга послали в район Исландии и Северной Атлантики свои соединения воздухоплавательных сил, которые включали полноценные дивизионы ДРЛО, тяжелых ракетоносцев и «авиеток» — носителей разведывательных гиропланов и планеров — легких летательных механизмов, использующих комбинацию аэростатической подъемной силы и несущих винтов.
Общее число задействованных сил исчислялось десятками аппаратов. Часть из этих сил просто пропала со связи, словно провалившись в никуда, а вот остальные взорвались отчаянными передачами, обрывавшимися одна за другой. Разведчики сообщали о сверхскоростных планерах, массированных ракетных атаках, неизвестных кораблях, ведущих прицельный ракетно-артиллерийский огонь. Средства радиоэлектронной борьбы не пробивали мощнейший щит помех мистического противника и были бессильны против его атак.
— Вторая Ударная Северного флота вступила в бой севернее Лервика, эфир забит помехами, противник использует неизвестную технику, — зачитывал сводки Корчевский, и неожиданно его голос прервался.
Константин сжал кулаки так, что побелели костяшки. Лимасов затаил дыхание.
— Минуту. Ваше Величество. Минуту, — прерывисто произнес Корчевский. — Последние данные… Черт подери, да расшифруйте наконец абзац! — рявкнул он уже на кого-то из подчиненных. Динамик селектора бесстрастно передавал барабанный стрекот телетайпов и голоса адъютантов и шифровальщиков. Теперь кулаки сжал и Лимасов — в этих голосах отчетливо читалась нервозность, граничащая с паникой.
— Вот, передача с аварийного радиобуя, продублирована акустической через гидрофонную связь. — На этот раз Корчевского сменил кто-то неизвестный, вероятно, адъютант. — Это «Станция 13» на Рейкьянесе, комплекс геотермальных исследований. Читаю то, что удалось расшифровать…
Адъютант, или кто он там был, замялся.
— Читайте же! — рыкнул Константин, в этот момент он был до крайности похож на разъяренного седогривого льва.
— Начинаю, — дрогнувшим голосом ответил чтец. — «Сегодня… восемь утра… атакованы… глубинные… серия». Далее нечитаемый отрывок. Затем: «Разрушения… из строя… множество шумов… акустические… восстановили антенну… разрушено…» Снова нечитаемое. И последняя часть. «Корабли, много, десятки… кораблей, может, больше… помогите… не спастись…»
— Это не все. — Бас Корчевского вновь заполнил императорский зал совещаний. — По гидрофонной связи сообщение о бомбардировке «Экстаза», что на плато Роколл между Исландией и британскими островами. Бомбардировки подводных городов и исследовательских станций на восточном склоне Рейкьянес, северной оконечности Срединно-Атлантического хребта, в Норвежском и Гренландском морях.
