Василий Баранов - Начало пути
— Не ворчи. Не ворчи, Леон. Жанетта славная женщина. — Свен похлопал Леона по спине. Эти двое близкие друзья.
— А я и не говорю ничего, — пожал плечами Леон.
— Пойдем, — предложил Свен, — я тебя с Жанеттой познакомлю, Дэн.
Внутри дом казался еще больше, чем с улицы. Просторный холл, коридоры. Леон шел с ними, прихрамывая на правую ногу. Полы застланы коврами, на боковых дверях тяжелые занавесы. Хозяева дома не испытывали нужды.
Они прошли на кухню. Большая просторная комната. Шкафы с посудой. Разделочный и обеденный столы, несколько стульев. Мебель хорошей работы. Владельцы умели пользоваться деньгами, не тратить бездумно, но и не экономить на всем. Плита с топкой. У плиты стоит женщина. Она обернулась. Каштановые волосы убраны под чепец, серые глаза, ласковая улыбка. Красивая женщина. В молодости, наверное, была еще краше.
— Капитан, здравствуй. А это — юнга Дэн? — Женщина улыбнулась. В ее глазах было столько тепла.
— Да, Жанетта. Вчера я говорил о нем, — подтвердил капитан.
— Мы приготовили комнату для тебя, Дэн. — Сказала Жанетта. — Я свежее белье застелила. Нашла занавески, сама вышивала. Новые. Я их вышила, когда мой муж ушел в море. Думала, вернется, я ему покажу. Тогда и повешу на окна. Не довелось порадовать. — Жанетта отвернулась к плите, что бы спрятать слезы. И тихо произнесла — Так я его и не дождалась.
Капитан немного помолчал, разделяя боль Жанетты.
— Пойдем, Дэн, посмотришь свою комнату.
Они поднялись на второй этаж, вошли в просторную светлую комнату.
— Вот здесь будешь жить. Пока корабли стоят на ремонте. Как тебе комната? — Капитан обвел рукой полукруг, показывая юнге новое жилье.
У него будет своя комната. Окна этого дома будут ждать его. Стены, что защищают нас и дарят уют. Широкое распахнутое окно, стол, несколько стульев, секретер, комод. В углу тумбочка, таз и кувшин для умывания. Кровать, широкая большая кровать, настоящая кровать. Не то, что его сундук. Сундук, приют в тяжелые минуты усталости, обижать ему не хотелось. Но согласитесь, кровать лучше.
— Как тебе комната? — Свен ждал ответа.
— Отличная комната, капитан. Лучшая из всех! — Комната на Дэна произвела лучшее впечатление. Словно на даче. Отличное место для отдыха.
— Ну, ладно, давай располагайся. — В голосе капитана столько тепла то ли к гостю, то ли к чудесной комнате. — Обживайся. У Жанетты скоро все будет готово.
Капитан и Леон ушли. Данька внимательно осматривал новую комнату.
Подошел к окну. Выглянул. Окно выходило на внутренний двор. Под навесом он заметил лошадь. Цветы на газончиках. Несколько апельсиновых деревьев, создающих тень. Беседка. Ухоженный двор. Двор на Тракторной умер бы от тоски, узнай о таком дворе. Приятно посидеть вечером под этими деревьями. На том и этом свете вспоминать мы будем, какие на Тартуге вечера — веселился Данька. Он рассматривал шторы. Вышивка. Явно сделана с любовью. Заглянул в секретер — пусто. В комод посмотрел. Там полотенца, постельное белье. Подошел к кровати, проверить матрас, пружины. Потрогал рукой. Перина. Настоящая перина. В его мире от перин давно отказались. Больно хлопотно. Их надо трясти. Он будет нежиться на настоящей перине!
Роскошный обед в этом доме. Запеченная рыба. Пусть судовой кок подавится своей рыбой. Тут получше. Овощи. Постная хорошо прожаренная свинина. Стручки молодой фасоли с маслом. Мягкий ароматный хлеб. Жанетта то же сидела за столом. Она ревностно следила за тем, что б тарелка у юнги не пустовала.
— Кушай, Дэн. Кушай. Клади еще. Ты такой худой. — Бросала осуждающий взгляд на капитана. Вина Свена очевидна, заморил голодом юнгу. — В его возрасте надо больше кушать, стать набрать, форму. Мужчине надо много кушать.
— Жанетта, ты его закормишь. Он сядет в лодку и лодка ко дну пойдет.
— Не закормлю, — капитан притих под суровым взглядом кухарки. — В его возрасте надо хорошо питаться. Ничего, пока корабли стоят, ты, Дэн, будешь нормально питаться. А то там у вас на корабле… Разве мужчина может что-нибудь приготовить.
Данька слушал и думал: мама меня то же постоянно есть заставляет. Они, женщины, только и могут думать о том, что бы кого-то кормить.
— Ничего, Жанетта, наш кок, Филипп, отлично готовит. Команда с голоду не умирает. Я то же. И юнга выживет.
— Знаю я это. Знаю. — Жанетта не скрывала раздражения. — А ты кушай, Дэн, не слушай их. Я еще принесу.
Данька понял, что попал в руки этой доброй женщины и ему предстоит, есть за троих: за себя самого, за Свена и Леона.
На следующее утро он рассказывал матери об обретении дома на Тортуге.
— Корабли несколько дней будут в порту. Я у капитана буду жить. У меня там отличная комната. Большая, светлая. А Жанетта, кухарка, она отлично готовит и все норовит меня накормить. Поначалу я думал, что это дом Леона, он хозяин. Капитан не сказал мне, что я буду жить в его доме. Но Леон распоряжается всем. Свен чаще в море.
Они сидели перед телевизором. На экране скучнейшая передача чередуется с рекламой по тупости опережающей все ток-шоу.
— Вот хоть кто-нибудь позаботится о тебе. Покормит. А то эти бандюги не подумают. Не знаю, как ты там. В кафе зайди, перекуси.
Данька смеется. Мать не представляет его острова. Он и сам полагал, что в городе живут автомобили, автобусы и троллейбусы. Люди — придаток к ним.
— Там не кафе, а таверны. Там эль и вино пьют. Кабак. Капитан меня в трюм посадит, если узнает, что я зашел туда.
— Пират, пиратом, а понимает, что вредно для детей, — Мария Петровна и не замечала противоречия в своих речах. — Ты его слушайся, Даня. Он старше. Разумнее. В таких местах героин продают. Не ходи.
Мать, думает Даня, готова поверить, что матросы на "Скитальце" не обкуренные наркоманы, а труженики моря. Своеобразные, но труженики. Может, меньше будет о нем беспокоиться.
— Хозяин дома или управитель, Леон, отличный дядька. — Продолжал он. — У меня в комнате большая кровать стоит, а на ней перина. Настоящая перина. Я вечером лег, провалился в нее. Ночь была жаркая. А я тону в перине. Одеяло не нужно. Очень жарко.
— Хорошо, Денечка. У нас говорят, жар кости не ломит. Ты на сквозняке не стой. Я хоть не так беспокоиться буду, зная о Жанетте. А то всякое у вас там может быть.
Ах, мама, мама! Морской ветер, маленький сквозняк. В форточку слегка врывается шторм. Прикрой окно, Даня. Дует. Шарфик повяжи и куртку застегни, когда полезешь на мачту.
— Мама, что там может быть? Это здесь всякие ужасы. Идешь по улице, переходишь дорогу. Бац, и под колеса. Или кирпич на голову упадет.
— Даня, не говори глупостей. Кирпичи так и падают на голову.
— Ну не кирпич. А если люк не оградили? Идешь, задумаешься и ноги себе переломаешь. Здесь опасностей больше, только мы к ним привыкли.
— Ладно, Даня, отдыхай. Пора спать.
— Спокойной ночи, мама.
Да сбудется твое пожеланье, Данька.
Часть 7
Корабли стояли в порту. Для Даньки начались каникулы. Настоящие морские каникулы. Не то, что бы у него совсем не было работы. Просто работы на корабле стало меньше. Хотя и приходилось порой заступать на очередную вахту. Капитан не оставлял юнгу в покое. Тренировки продолжались. Они стали интенсивнее, продолжительнее. Капитан показывал новые приемы. Они тренировались не только на корабле. Выезжали на дальний безлюдный берег. Свен привязывал лошадь среди деревьев в тени. Там же оставляли повозку. Данька первый раз после того, как вышел в море, смотрел, как берег останавливает бег волны. Стоял у среза воды. Ласковые волны убаюкивают сушу, качают ее в объятьях сильных рук. Очаровывают страстным нежным поцелуем прибрежный песок. В томной неге на постели планеты отдыхают любовники. Пора придет, в безумной страсти шторма волны бросятся на берег. Акт любви и ненависти. А ветер сегодня пел песню со старой виниловой пластинки.
А над морем, над ласковым морем.Мчатся чайки дорогой прямою.И сладким кажется на берегуПоцелуй соленых губ.
Со мною, ты рядом со мною, и чайки дорогой прямою…. Мелодия старой забытой пластинки. Даньке хотелось думать, что пришло время долгого отпуска. Каникулы.
— Дэн, бери шпагу, — приказывал капитан и начинали фехтовать.
Повторение пройденного — легкая разминка. Забава. Свен требовал, юнга работай обеими руками. Не давал спуска.
— Дэн, левая рука у тебя не для того, что бы утирать сопли. Она то же должна работать.
Рука не хотела работать. Она жаловалась на слабость. Она только на подхвате. Когда вы от меня отвяжитесь. Свену до этого не было дела. Неумолимый учитель, не знающий усталости. Не могу, устал — таких слов капитан не слышал. Не понимал их значения. Дэну пришлось забыть их. Тело и разум исчерпали свои возможности. Темная волна другой энергии накатила, снесла все барьеры. Энергия, вырывающая жизнь из цепких объятий смерти. Не многие люди сталкивались с этой стороной своей жизни. Каким архиватором на жестком диске мозга упаковали энергию, что зажигает звезды. В критические минуты человек на миг разрывает оковы и совершает невозможное. Свен требовал, что бы его ученик легким усилием касался запретного выключателя, сокрытого творцом до поры, до времени, врывался в запредельность.
