Владимир Ильин - Единственный выход
Только сейчас положение усугублялось тем, что ноги меня держали слабо, грудь разрывал кашель, в глазах от напряжения рябило. Да и прыгать через несколько ступенек было чревато: если подвернешь – а тем более сломаешь ногу, – то это будет финиш!..
На бегу я вслушивался в то, что происходит за моей спиной, и слышал размеренные тяжелые шаги.
Убийца почему-то не торопился меня догонять, хотя я оторвался от него не меньше, чем на три этажа! Он словно был уверен, что я никуда не денусь.
Причину этой уверенности я понял, когда попытался свернуть с лестницы в коридор одного из этажей.
Дверь не поддавалась!
Некоторое время я бился в нее, как муха об оконное стекло, прежде чем сообразил, что это не просто заело дверную ручку, а кто-то закрыл дверь на замок. Но откуда здесь взялся замок?! Здесь же простая дверная защелка, и даже нет замочной скважины! Тем не менее дверь не открывалась. Не иначе, ее забили гвоздями, сволочи!..
Шаги были совсем близко, и я опять устремился вниз.
Еще один этаж – не открывается!
Следующий – то же самое!
Неужели убийца все предусмотрел и учел заранее?! Но откуда он мог узнать, что я войду именно на тот этаж, где он меня поджидал в засаде? И когда он успел забить гвоздями все двери на лестничных площадках? Причем так, что я этого не слышал!..
Скорее всего у него есть сообщники! Одному ему было бы не провернуть такие трудоемкие махинации…
На уровне десятого или одиннадцатого этажа к неприятным сюрпризам добавился еще один.
Лампочки на лестнице стали гаснуть одна за другой. Причем как раз в тот момент, когда я пробегал мимо них. Объяснить это случайностью я не мог. Поскольку выключателей нигде не было, значит, кто-то специально вырубал свет, создавая идеальные условия для убийцы, который, похоже, видел в темноте не хуже кошки!..
Во мне нарастало безысходное отчаяние.
Им все-таки удалось загнать меня в тупик! Скоро лестница упрется в стену, и некуда будет больше бежать, останется только ждать, когда убийца уверенной поступью спустится ко мне, чтобы поупражняться в хирургических операциях на живом человеке!..
Неужели это все, и вот так глупо мне суждено погибнуть?
Ну, вот и последний этаж. Дверь, как и следовало ожидать, закрыта.
Я ударил в нее ногой, налег плечом, надеясь выбить, но дверь была сделана из мореного дуба, не иначе, и голыми руками с ней не справиться.
Шаги. Неумолимая поступь судьбы. И мрак, постепенно завоевывающий пролет за пролетом этого проклятого спирального тупика!
И вот она – стена с надписью «СПАСИТЕ».
Значит, не я первый, не я последний.
Кто-то из жертв убийцы уже метался здесь в последние секунды своей жизни, безуспешно стараясь отыскать выход. И когда непроглядный могильный мрак проглотил последнюю лампочку, то единственное, что этот несчастный успел сделать перед тем, как его сознание потонуло во тьме небытия, это послать в пустоту отчаянный призыв о помощи.
Шаги робота-убийцы приближались.
Я сглотнул сухой комок в горле.
Прости меня, Ма, за то, что я доставил тебе столько горя. Я знаю, тебе будет очень больно хоронить единственного сына, которого ты родила и вырастила, надеясь, что он станет человеком, достойным твоей гордости.
Но я не виноват, Ма. Так уж получилось. Сейчас меня убьют, а я даже не знаю, кто и за что…
Стена.
Я повернулся к ней спиной и лягнул ее ногой что было сил.
Стоит, проклятая. Никуда не делась. В полном соответствии с законами физики.
А как же другие, человеческие законы?!. Разве может моя смерть быть закономерной?! Я же еще не начал жить по-настоящему, и, может быть, мне были написаны на роду великие дела и смерть не раньше, чем лет в сто, в окружении многочисленных детей и внуков!..
Так какого же черта я должен загнуться здесь, в этом вонючем бетонном склоне, от ножа какого-то слетевшего с катушек киборга?!
Я должен найти выход! Обязан! Даже если его действительно нет!
Наверное, у меня опять началась истерика, потому что в какой-то момент сознание мое помутилось, и я почувствовал, как по щекам катятся слезы, а лицо сведено конвульсиями.
Чтобы успокоиться, я глубоко вдохнул. Закрыл глаза. И стал мечтать.
Что еще остается приговоренному к смерти, как не помечтать напоследок о чуде? Например, о том, что за секунду до того, как приговор будет приведен в исполнение, придет сообщение о помиловании. Или что рука палача с топором в последний момент дрогнет, веревка виселицы оборвется, а пули, выпущенные почти в упор из множества автоматных стволов, только ранят его.
Мне же приходилось мечтать о другом.
О том, что стена, преграждающая мне путь к свободе и к жизни, исчезнет, расступится, обрушится сама собой…
Последняя лампочка погасла, и в закутке, где я прижимался спиной к стене, наступила тьма.
Тьма и шаги убийцы.
И тогда я в последнем отчаянном порыве вдавился в стену всем своим телом так, словно надеялся, что она сделана из стекла и обязательно должна сломаться, не выдержав моего напора.
Как ни странно, но нечто подобное и произошло.
Стена вдруг стала вязкой, пластилиновой, и я без труда вдавил в ее податливую плоть свое вдруг ставшее очень твердым тело.
Это странное ощущение длилось всего лишь миг. А потом меня ослепил яркий свет.
Глава 23
Обед был вовсе не царским. Горячий куриный бульон, жидкое картофельное пюре, разваливающиеся под вилкой котлеты. Диетического вида хлебцы из отрубей и какое-то мерзкое питье, напоминающее смесь апельсинового сока и пива.
Однако для меня это была самая настоящая обжираловка. Грант был прав: после трех суток голодания мне хватило и такой порции.
Чувствуя себя так, будто проглотил огромный арбуз целиком, я с отвращением допил остатки бурды в стакане и в изнеможении откинулся на спинку стула. Глаза сразу стали слипаться, а мысли сделались ленивыми и вялыми. Хотя, по словам Гранта, я проспал двенадцать часов. Еще он сказал, что так и должно быть, потому что в самый первый раз организм затрачивает уйму этой… биокинетической энергии.
Я обвел недоверчивым взглядом комнату, в которой находился. Мне до сих пор не верилось, что и Шайба, и те ужасы, которые я в ней пережил, остались позади.
Теперь это было похоже на кошмарный сон. Я придирчиво оглядел свои руки, ноги, тело.
Неужели я действительно оказался способен на такое?
Дверь в комнату осторожно открылась, и вошел Грант.
– Ну как, подкрепился? – осведомился он, садясь напротив меня за стол.
– Да, спасибо.
– Ну а вообще? – Он пытливо всматривался в меня. – Как ты себя чувствуешь?
– Спасибо, хреново, – не удержался я от иронии на грани фола.
Он сумрачно поднял вверх свои кустистые брови. Хоть на нем теперь не был надет черный мундир охранника, но манеры у него остались прежними – пожилой, брюзгливый дядька, по всем признакам страдающий от геморроя или язвы желудка.
– Почему? Врачи сказали, что ты в полном порядке…
– При чем тут врачи? – отмахнулся я. – Просто я еще не могу поверить, что остался цел!..
– Ничего, ничего, – утешил меня Грант. – Вот привезем тебя на Базу, ты там быстро очухаешься.
– На какую еще Базу? – удивился я. – Мне домой надо!..
– «Домой», – повторил с усмешкой Грант. – Теперь твоим домом будет наша База. Понятно?
В висках у меня учащенно запульсировали жилки, но я сдержался. Хотя так и хотелось запустить в человека, сидевшего напротив меня, грязную тарелку.
– Нет, непонятно, – стараясь не повышать голоса, сказал я. – С какой это стати я должен куда-то ехать, да еще и надолго?
– Не надолго, – возразил Грант. – Навсегда.
Я онемел.
Он вставил сигарету в угол рта, прикурил ее от зажигалки и навалился грудью на стол, подавшись в мою сторону.
– Вот что, Страг, – мрачно проговорил он. – По-моему, ты еще не до конца осознал, что с тобой произошло и кто ты такой. Поэтому давай вместе разбираться в ситуации…
Тут он замолчал и принялся усиленно пыхтеть сигаретой.
Я терпеливо ждал. Разбираться так разбираться. Отчего же не разобраться? Как говорит наш Тихон, разобраться – значит найти виновных и наказать кого попало.
– Но сначала я хотел бы еще раз принести тебе извинения за то, что мы подвергли тебя такому жестокому испытанию, – наконец проговорил Грант, не глядя на меня. – Надеюсь, ты войдешь в наше положение и поймешь, что другого выхода у нас не было.
– Да? – удивился я. – Интересно! А по-моему, у кого не было выхода – так это у меня!
– Все дело в том, Страг, что такие, как ты, либо проявляют свои способности до окончательного созревания… то есть лет так до восемнадцати… либо вообще их не проявляют. Так уж распорядилась матушка-природа. Поверь, мы оттягивали принудительную инициацию сколько могли. В принципе, у тебя была масса возможностей самоинициироваться и раньше, но ты их не реализовал. Вот почему нам пришлось прогонять тебя через Систему…
