Александр Машошин - Дорога после заката
– Деточка, – обратился он к Осоке, – по Вашему виду я сужу, что Вы занимаетесь решением сложных проблем с применением методов насилия, нет?
– Ну, не обязательно насилия, – отозвалась она. – У меня, например, неплохо получаются уговоры.
– Да-да, уговоры, конечно, тоже метод, – закивал старичок. – Могу я надеяться, что именно теперь Вы в поиске работы?
– Можете, – Осока невольно улыбнулась его своеобразной манере выражаться. – В поиске.
– В таком случае, я присяду, с Вашего разрешения.
– Садитесь. В чём состоит Ваша проблема?
– Видите ли, мне очень должен денег один банкир…
– Момент, – остановила его Осока. – Вы внесли вклад в частный банк, и Вам отказываются его выплачивать?
– Нет-нет. Должник – управляющий филиалом банка, но должен лично сам. Вот какая вышла с ним история… – и он рассказал, как встретил знакомого банкира на одном из антикварных аукционов. Тому не хватало некоторой суммы для покупки интересующего лота. Пустяки, всего сорок тысяч. Старичок же в тот раз был при деньгах и согласился одолжить, «под совсем небольшой процент».
Осока ситуацию понимала прекрасно. Многие продавцы антиквариата – обычные воры и грабители, они предпочитают оплату наличными и не жалуют густонаселённые планеты с офисами Галактического бюро Расследований. Оттого и некоторые известные аукционы проводятся в, скажем так, странных местах, где нет ни межсистемной связи, ни банковских офисов.
– В общем, банкир оказался бесчестным человеком, – подытожила не без иронии тогрута. – Кто бы мог подумать!
– Ой, не давите мне на больную мозоль! Всегда был такой хороший клиент…
– Клиент? – переспросила Осока.
– Да, у меня небольшое ювелирное дело, он часто заказывал украшения своим женщинам. Платил аккуратно.
– Значит, деньги водятся.
– Да-да, оправдание, что жалование задерживают, для него не оправдание.
– И Вы предлагаете мне сделать так, чтобы он…
– …таки заплатил по расписке в ближайшее время, а не тянул до моих похорон.
– Способы?
– Самые широкие. Можете – уговаривайте, а нет – не смущайтесь нанести ущерб.
– Ощутимый или вплоть до неприемлемого?
– Не зря я к Вам подошёл, – улыбнулся старичок, – ставите деловые вопросы. Пожалуй, что вплоть. Но попрошу без душегубства, – последнего слова не было в стандарте базик, и он счёл необходимым пояснить: – Не наносите, то есть, повреждений, могущих повлечь смерть.
– Разъяснений для средней школы можно не давать, – с лёгкой улыбкой сказала Осока, – выражайтесь свободно.
– Я только оттого, что вдруг у вас говорят иначе, – заверил заказчик. Как-то странно, с тоской, посмотрел на неё и добавил: – Хотя, что я несу, где «у вас»…
Смысл последнего высказывания ускользнул от Осоки, поэтому она решила просто пропустить его мимо ушей и спросила:
– Сумма вознаграждения?
– Десять процентов и проезд до места.
– У меня свой корабль, – покачала головой Осока.
– Увы, заправку оплатить не могу, слишком накладно. Максимум даю четыре пятьсот, и добирайтесь любым удобным Вам способом.
– В таком случае… – начала Осока, и тут раздался мелодичный звон.
– Буквально одну минуту, – извинился старичок, – я приму звонок.
Он вытащил из кармана камзола… брегет. Это древнее устройство Осока видела только на иллюстрациях и в голофильмах, в жизни – ни разу. Когда-то невообразимо давно в такие корпуса в форме сплюснутого эллипсоида помещали механизм для отсчёта времени и механический же звоночек. Современные брегеты благодаря голографической панели могли настраиваться на исчисление времени на любой планете, служили голопроекторами для комлинков, устройствами видеозаписи… и всё равно почти никем не использовались, разве что, вот такими любителями искусства или сказочно богатыми людьми. Именно людьми, другие хуманы вообще не признавали эти неудобные игрушки. Старичок щёлкнул крышкой, возникла светящаяся фигурка собеседника.
– Господин Глюм, мне не удалось сбить цену ниже… – произнёс абонент, и над самой поверхностью в глубине проекции засветилось переданное в цифровой форме число 80 000. От Осоки оно было скрыто крышкой, и только зеркальная колонна позволила его увидеть.
– Дорого, – сощурился старичок.
– Вам не нужен этот браслет за такую цену?
– Браслет нужен, но торгуйся, ради всего святого, торгуйся! – старичок Глюм задумчиво потёр висок и добавил: – Вот что: скажи продавцу, что солнечный камень в нём – подделка, это, кстати, правда. Он скинет, куда деваться.
– Понял, сэр. О результатах сразу сообщу.
Заказчик захлопнул крышку брегета. Поднял взгляд на Осоку и начал:
– Так вот, по поводу оплаты…
– Я согласна, – сказала она.
Глюм был очень удивлён. Он, несомненно, почувствовал, что за секунду до вызова Осока готова была отказаться выполнять работу за эту цену, оно и понятно: один перелёт корабля обойдётся ей больше тысячи. Ему было невдомёк, что в отражении зеркальной колонны тогрута увидела кое-что ещё. Портрет на внутренней стороне крышки брегета. Да какой! С той самой голографии, что когда-то – кажется, тысячу лет назад – стояла на столике в комнате Скайуокера в Храме. Все, кто знал Падме Амидалу, сходились на том, что именно этот неофициальный снимок вышел удачнее всех парадных портретов вместе взятых. Сбоку, наискось, чернел размашистый росчерк подписи. Настоящий автограф Падме, не пикселизованная копия и не подделка. Поддельщики обычно идеально воспроизводят начальное «А», изогнутый, как знак дифференциала, хвостик «д», но спотыкаются на, казалось бы, несложных «м» или «л». Здесь всё было правильно. Мог ли Глюм просто купить брегет на аукционе? Маловероятно, слишком органично подходила ему эта вещь. То есть, Падме не просто хорошо знала, она высоко ценила этого человека. Торговаться с ним было выше Осокиных сил, несмотря на то, что антикваров она не жаловала: старый джедай Тера Синубэ рассказывал ей, сколько крови и слёз стоит за каждой частной коллекцией.
2
Управляющий филиалом банка глубокоуважаемый Драо Хнобст в своей вотчине не боялся никого и ничего: имперский наместник первым протягивал ему руку с подобострастной улыбочкой, полицейский комиссар держал на вилле охрану не хуже, чем в ратуше и здании суда, рестораторы выстраивались в очередь за заказами бесплатных обедов и ужинов. Тем не менее, к визиту заезжего юриста подстраховался. Закрыл декоративными панелями витрины в стенах кабинета, где хранились наиболее яркие жемчужины его антикварной коллекции, заставил убраться в нишу стола старинный письменный прибор из драгоценных металлов. Это потенциальных крупных вкладчиков следовало поражать роскошью и символами достатка, дабы вызвать ощущение солидности и стабильности предприятия в целом, что равносильно надёжности. Юрист же… Кто знает, зачем он прибыл и какие может сделать предъявы. Драо ожидал приятный сюрприз. Юристом оказалась молодая и весьма привлекательная женщина, будто явившаяся непосредственно из Центра Империи. Лазурно-синее платье с волнующим декольте и весьма смелыми разрезами снизу предельно облегало её превосходную фигуру. Длину изящной шеи и формы удачно подчёркивало платиновое колье, а талию – поясок из того же металла с аналогичным плетением. В том же стиле были выдержаны браслеты и украшение на лбу, с тем лишь отличием, что в них были вставлены бархатные сапфиры – один крупный и четыре более мелких, в форме дуги. Впрочем, сегодня был тот редкий случай, когда украшения, несомненно, старинные и представляющие художественную ценность, не привлекли внимания Хнобста. Их владелица – другое дело. Господин управляющий был бы не прочь приобрести себе подобный экземпляр. Он всегда предпочитал называть вещи своими именами. Любовницы бывают у небогатых красавчиков, с мужчиной по-настоящему состоятельным дамочки идут исключительно из-за денег, в том числе, и небедные, как вот эта юридическая особа. Нет, в данном случае пробовать, пожалуй, не стоит, табличка «не продаётся» видна невооружённым глазом.
Женщина вначале разговаривала нейтрально-деловым тоном, от имени некой компании интересовалась условиями перевода средств через его, Хнобста, филиал, краткосрочного хранения сумм на неотложные нужды. Затем интонации сделались более доверительными, она спросила, нельзя ли открыть здесь счёт с отрицательным процентом, то есть, анонимный с гарантией тайны операций. И всё же опытный банковский лис, знававший в клане ещё покойного Директора Кловиса, чувствовал: нужно ей что-то ещё. Наконец, дамочка приступила к последнему, основному вопросу, как бы невзначай сообщив, что перед вылетом ей дал небольшое поручение достопочтенный Шимес Глюм. Хнобст внутренне улыбнулся. Да, он её раскусил. И, нет, он не собирался платить старому камнерезу ни сейчас, ни до конца года. Имперский кредит продолжал показывать тенденцию к падению, более быстрому, чем во время того аукциона, и Хнобст выжидал, пока накопившаяся инфляция не «отобьёт» ему процент по долгу. К его удивлению, женщина легко восприняла отрицательный ответ, переспросила только:
