Грэм Макнилл - Я, Менгск
Горнодобывающий комплекс был хорошо оборудован. Сборные модульные конструкции размещались на искусственно выровненном плато в устье большого разлома на склоне горы, похожего на логово какого-нибудь доисторического чудовища. По краю плато располагалась линия обороны хребта: обложенные мешками с песком стрелковые ячейки, и бетонные бункеры.
За баррикадами от одного края к другому ходила на своих вывернутых ногах пара боевых шагоходов «Голиаф». На их оружейных креплениях раскручивались многоствольные пушки, а в небеса смотрели ракетные установки, закрепленные над кабинами пилотов. Но «Голиафы» не особо беспокоили Арктура — хотя пехоте и не следовало пренебрегать мощью их пушек, их основным назначением все же было поражение воздушных целей.
В любом случае, у него было то, что могло справиться с этими «Голиафами».
Он улыбнулся, когда увидел, как шахтеры и наемники в панике забегали, увидев то, что появилось на ухабистой дороге, ведущей к главным воротами горнодобывающего комплекса.
После тридцати минут, прошедших с момента окончания перестрелки, по залитому кровью каньону наконец загрохотал осадный танк. За это время бойцы «Доминиона» собрали все оружие и боеприпасы погибших десантников и перетаскали тела в одно место.
Из всех пехотинцев, шедших в наступление под прикрытием огнебоев, остались в живых только пять. Остальных они сложили ровными рядами вместе с теми, кто погиб при крушении, и еще восемью ранеными. Тела наемников оттащили на другую сторону каньона. Оружие с них забрали, но тщательного обыска проводить не стали.
Чтобы транспортировать капитана Эмилиан и других раненых обратно в лагерь Юнона, вызвали эвакуационный катер, и как только Арктур получил подтверждение об его отправке, все отделение «Доминион» и пятеро ресоц-пехотинцев, устроились на броне танка и двинулись дальше по ущелью.
В конце концов, их работа еще не была окончена.
— О, да-а! — закричал Янси Грей, стоя на лобовой броне танка и удерживая равновесие при помощи громадной пушки. — Не такие дерзкие сейчас, ага? Не такие крепкие, когда увидели, что у нас есть танк, да!
Осадный танк вошел в зону поражения лагеря шахтеров и остановился. Его главное орудие могло превратить лагерь в тлеющие руины, не опасаясь какого-либо противодействия.
Но Арктур не хотел разрушать горнодобывающее оборудование, если этого можно было избежать. В принципе оно могло пригодиться в будущем.
— Заткнись, Янси, — сказал Арктур, передавая видоискатель Тоби Меркурио и отстегивая шлем. Положив шлем на гусеницу, молодой лейтенант спрыгнул вниз. — Чак, Ди. Вы со мной. Возьмите с собой пушки и удостоверьтесь, что они в порядке.
Хорнер и де Санто спрыгнули на утрамбованную землю, и Арктур двинулся вверх по дороге, ведущей к горнодобывающему комплексу. Гаусс-автомат он закрепил специальным хомутом за плечом. После жестокой резни во время битвы, все вокруг казалось таким безмятежным. Лютый ветер, что свирепствовал в низовьях гор, здесь отсутствовал. Скалы надежно блокировали его порывы, защищая дорогу от разгульной стихии.
Арктур следил за группой из пяти человек, появившихся из комплекса. Трое из них вооружены — предположительно наемники — тогда как двое других выглядели как закоренелые изыскатели, в постоянно грязных погодных накидках.
— Лейтенант, что вы задумали? — спросил Чак Хорнер.
— Кстати да, мне тоже интересно, — поддержала его де Санто.
— Мы идем поговорить с ними, — сказал Арктур. — И попросить их сдаться.
— Сдаться? — переспросил Хорнер. — Должен заметить, лейтенант, они не похожи на тех, кто сдается.
— Я возьму это на себя, Чарльз.
Две группы встретились на изгибе дороги, в двух сотнях метров от ворот лагеря. Арктур чувствовал враждебность, исходящую от шахтеров как порывы ветра. Первый был невысок и коренаст, с загрубевшей, в шрамах кожей, — как следствие суровых условий жизни и здешней среды. Другой горняк был такой же приземистый и заматерелый, но в его глазах читалась настороженность. И это подсказало Арктуру, что он не тот, кто будет вести переговоры.
Наемники остались позади, хотя всем своим видом они намекали на то, что более чем готовы открыть огонь.
До того, как Арктур успел открыть рот, первый человек достал пачку грязных, масленых бумаг и сказал:
— Это не ваша собственность, конфед. Мы владеем этой землей законно и по-честному. Передай своим боссам, что с бумагами у нас ладушки. Шаришь-не?
Арктур вежливо кивнул.
— Лейтенант Десантного корпуса Конфедерации Арктур Менгск. Я разговариваю с главой этого предприятия?
Человек с бумагами подозрительно глянул на него.
— Да, выходит, что так, — подтвердил он.
— А вы?..
— Лемюэль Баден. Но какая к черту разница от этого. Нам нечё сказать друг другу.
— Я считаю иначе, — сказал Арктур. — Это в целом неверно. У меня здесь осадный танк. А это означает, что нам есть что обсудить.
— Да неужели? И что же?
— Ваша немедленная капитуляция и переселение на другую планету.
Баден захрюкал, что Арктур расценил как хохот.
— Сдаться? Черт побери, да у тебя железные яйца, парень. Сколько кстати тебе, двадцать? Двадцать один?
— Девятнадцать, если позволите.
На этот раз рассмеялись оба горняка.
— Шуруй домой, парнишка, — сплюнул Баден. — Я не собираюсь сдаваться. По крайней мере, не мальцу, который еще даже бритву не пользовал.
— О, я думаю, вы сдадитесь, — сказал Арктур. — По правде говоря, я в этом уверен.
— С чего это?
— Потому что у меня есть танк. И если вы не сдадитесь, я разнесу это место к чертовой матери.
— Не смеши меня, — ощерился Баден. — Духу не хватит.
— А ты испытай меня, — сказал Арктур, выдерживая враждебный взгляд Бадена.
Арктур видел, как на висках шахтера выступили капельки пота. В глазах Бадена не было страха, но только осторожность, из-за невозможности вычислить молодого солдата, стоящего перед ним.
— Сейчас ты пытаешься вычислить, блефую ли я, — сказал Арктур. — Я могу заверить вас, что я не блефую. Я вообще никогда не блефую. Если в результате этих переговоров я не уйду с вашей капитуляцией, вы и все внутри ваших бараков погибнете в течение десяти минут. Я вам это гарантирую.
— А может нам проще завалить тебя сейчас? — окрысился Баден.
— Может. Но тогда мои люди убьют вас и все умрут в итоге, — ответил Арктур. — Итак, вы видите, что у вас есть только один выбор.
— Проклятые конфедераты, какого черта вы лезете к нам! Этот рудник наш, и мы не собираемся отдавать его вам! — услышав ультиматум Менгска, выкрикнул второй горняк.
Глаза Бадена скользнули на компаньона.
Арктур не обратил внимания на выкрики, зная, что Баден единственный, чье решение имеет вес на этих переговорах.
— Полегче, Бил. Я сам разберусь, — сказал Баден. Шахтер повернулся к Арктуру. — Дай мне двадцать минут поговорить с моими людьми.
— Конечно, — сказал Арктур. — Но если я не увижу, что вы сдаетесь после этого, тогда вы увидите мощь этого танка. И поверьте мне, вам это не придется по вкусу.
Баден кивнул, и делегация пошла обратно к горному комплексу, не говоря ни слова. Арктур проследил за ними, затем развернулся на пятках скафандра и двинулся вниз по дороге, где его ожидали солдаты и танк.
Когда Арктур достиг танка, он громыхнул кулаком в перчатке по его борту.
— Орудие наизготовку, скомандовал он.
— Лейтенант, вы блефовали? — спросила Ди де Санто.
— Нет, — сказал Арктур. — Как я сказал Бадену, я никогда не блефую. Я уже знаю, что он собирается сдаться.
— Вы уверены? — спросил Чак Хорнер. — Он выглядел, как упрямый осел.
— Что правда, то правда, — согласился Арктур. — Но он не глупец.
— Сэр? — удивилась де Санто.
— Он знает, что я взорву рудник и перебью всех, если он не сдастся, — объяснил Арктур.
Чак Хорнер подозрительно посмотрел на Арктура.
— Вы не шутите, так ведь?
— Нет, — ответил Арктур. — Не шучу. И Лемюэль Баден знает это.
* * *
Лазарет в лагере Юнона был местом стерильным во всех смыслах этого слова. Его сборные стены, облицованные керамической плиткой, сияли отраженным светом фонарей, закрепленных на опоясывающих крышу зеленых балках. Вся конструкция напоминала толстую трубу, разрезанную вдоль и брошенную на землю.
Секции с кроватями располагались по всему открытому пространству. В потолок были вмонтированы вентиляторы, чтобы разгонять застоявшийся воздух и резкий запах дезинфицирующих средств. Медики обходили кровати с ранеными, проверяя показания приборов и прописывая обезболивающие средства. Сюда, после выполнения боевых задач, избавившись от бронескафандров и облачившись гражданскую форму, шли десантники, чтобы навестить раненых товарищей. Надеясь, что последних не слишком накачали успокоительным.
