Игорь Недозор - Новая Зона. Дикий Гон
Шквал внимательно разглядывал нового противника. Да, чудище явно незнакомой породы. Хотя и смахивает на обезьяну, но со шкурой, как у ящера, чешуйчатой и пятнистой.
Впрочем, неудивительно. В Зоне непрерывно появлялось все больше измененных тварей самого дикого облика. Мутанты не второго и не третьего порядка (в смысле, те, что происходили от мутантов и мутировавших мутантов). Уже и девятая‑десятая модификации попадаются, это если не иметь в виду еще и гибридов, такое тоже случалось. Новые виды появлялись и вымирали с ураганной скоростью. С завидной регулярностью внутренние локации Зоны – руины Москвы – выплевывали стаи совершенно жутких монстров.
Да уж, ее изобретательности можно было позавидовать! Не случайно идут разговоры, что, мол, с этими мутантами что‑то нечисто, ибо просто немыслимо, чтобы вот так сразу на пустом месте возник совершенно новый и неведомый ранее вид. Сам сталкер к этим идеям насчет Хозяев и их лабораторий или о том, что Зона соприкасается с какими‑то параллельными мирами, относился спокойно. Мало ли что люди болтают. Но, наверное, и в самом деле не так все просто.
Шквал прицелился. Вдохнул и отступил. Связываться с мутантом было опасно: рядом могли оказаться сородичи или там псы, да пусть и чупакабры, хоть те людей не трогают. Почти. Сбегутся еще на шум. Так что лучше отступить. Вопреки легендам и желтой прессе мутанты редко нападают на людей, если не голодны. Точно, отойти и спрятаться, желательно в каком‑нибудь подвале. Пересидеть – и снова в путь.
Тварь по‑прежнему висела на руке, второй почесывая грубую шкуру, как ни в чем не бывало. Ее морда – вытянутая, с блюдцем ярко‑зеленого глаза чуть ниже лба и смесью черт мартышки и крокодила, – словно гипнотизируя, взирала на сталкера. Длинный раздвоенный язык свешивался на грудь, с кончика его стекали прозрачные капли слюны. Изучив Шквала, она наконец вынесла решение: «Съедобен».
Создание спрыгнуло на землю, осклабилось и радостно захохотало – скрежещущий звук, как будто скребли железом по камню. Оно шло на задних ногах, неловко переваливаясь с одной ноги на другую. Росту в нем было не так и много – метр с кепкой, как говорится. Когтистые шестипалые стопы взрывали землю, оставляя глубокие черты в грунте.
Теперь он смог разглядеть ее во всех подробностях. Странно сутулое тело, лишь отдаленно напоминавшее человеческое, было покрыто пятнами засохшей крови и слизистыми выделениями. Оно пестрело пятнами, складками обвисало объемистое брюхо, внизу которого болтались сморщенные гениталии. Изо рта выступали жуткие клыки, а на голове торчали маленькие синюшные рожки.
Медленно, старясь не издать ни звука, сталкер оттянул затвор, вытащил патрон и вложил вытащенный из кармана разгрузки один из трех особо сберегаемых, с отравленной пулей, забранных с трупа мародера месяц назад под Вознесенском. За использование такого в схватке между людьми в Зоне полагалось убить на месте, но сейчас речь шла о бессловесной скотине.
По телу монстра пробежала волна сокращений мышц, он наклонился еще ниже и уперся в землю руками. Тварь осклабилась, полусогнутые ноги напряглись, черные губы раздвинулись, обнажая хищный оскал, и бывший старлей совершенно точно понял, что сейчас его будут жрать.
Стрелять надо в голову. Прямо в зеленый глаз. Мушка нашла цель.
И Шквал скомандовал сам себе: огонь!
Ч‑черт!!!
Карабин не выстрелил…
Осечка!
Нет времени передернуть затвор, оно уже рядом!
Рывок в сторону, и, промазав по внезапно оказавшейся столь прыткой цели, монстр всей массой налетел на Шквала, сбив его с ног.
Вцепившись в мерзкую макаку одной рукой, сталкер нечеловеческим усилием отвел от своего горла жуткую пасть с капающей грязно‑сизой слюной и выхватил из ножен клинок, резким перекатом рванулся изо всех сил влево. Мутант, не ожидающий от уже, считай, пойманной дичи такой резвости, выпустил сталкера. А вот Шквал не упустил свой второй шанс и всадил по самую рукоятку острое лезвие «Катрана» в брюхо твари, резанув ее наискось до паха.
Зверь задергался и истошно завизжал. Увернувшись от взмахов лап, Шквал выдернул нож и резко ударил врага в горло, рассекая трахею. Псевдопримат забился в конвульсиях, захрипел, забил лапами. Еще раз ножом по шее! И в перекате – отскок.
Шквал резко сел в придорожной грязи, пытаясь смахнуть с лица налипшую кровь, но лишь размазал ее. Должно быть, сейчас он выглядел не лучше какого‑нибудь зомбака или болотного чудища. Руки тряслись, в висках отдавались толчки бешено бьющегося сердца.
Прежде всего он открыл затвор и закинул в трясину злосчастный патрон, следом отправил и оба оставшихся мародерских «подарочка». Вставил запасную обойму.
Осмотревшись, выругался, поскольку таки замарался обильно хлещущей из раны синей кровью. Не то чтобы ему было так уж жалко комбез, но запах свежей крови привлечет охотников до свежатинки. Он представил, как пойдет в такой вот одежке, оставляя за собой пахучий след, яснее ясного сигнализирующий всей местной фауне: «Я – подранок! Эй, братцы, бегите, ешьте меня!» И какого черта он связался с этим заказом!
Следующие полчаса он плескался в болоте не хуже какого‑нибудь кабана, пытаясь замыть кровь. Затем, кое‑как выжав камуфло, натянул воняющее тиной одеяние на себя и двинулся дальше.
Буквально через десяток минут сталкер насторожился, замер и прислушался. Затем отступил с лесной тропы в ельник.
Спустя минуту в конце тропы возник быкарь‑одиночка. На секунду Шквалу даже почудилось, что это вожак утреннего стада. Но нет, этот – еще солиднее.
Был он стар и матер, раза в два крупнее обычного. Толстый грубый панцирь жесткой шкуры с пучками волос, под которым ходили бугры мышц, а черные, словно лаковые рога почти сходились над переносицей. Внушительное зрелище, что и говорить.
Напротив Шквала бугай вдруг остановился. Он просто стоял и пялился красными глазенками на заросли, где засел сталкер. Почуял?
«Шел бы ты, рогатик, лесом!» – мысленно пожелал Шквал, готовясь поставить на быкарьей морде красную точку лазерного прицела.
Медленно и не спеша зверь начал отступать в глубь зарослей.
Ах, дьявол! И все дьяволы Зоны! На втором шаге под подошву «Маттерхорна» подвернулась пригоршня щебенки и громко противно скрежетнула.
Быкарь напрягся, наклонив голову, потерся мордой о ногу.
Чертов камень!
Во рту появился кислый привкус страха.
Быкарь опять опустил башку. На темени зверя стала видна глубокая борозда, сочащаяся бурой сукровицей, – старая, уже заживающая рана.
Зверь всхрапнул и вдруг, подняв короткий мохнатый хвост, навалил горку навоза. Резкая вонь достигла ноздрей сталкера секунд за пять. То ли мутант таким образом сообщал врагу, что класть на него хотел, то ли просто облегчался перед предстоящей схваткой.
Быкарь рыл землю когтистым копытом, явно учуяв Шквала, но не торопился атаковать. Сталкер очень медленно поднял «Чезет». Рука чуть дрожала. Гребаная макака! Достала‑таки, похоже, с того света.
Дистанция слишком мала, а значит, выстрел у него только один. Если в глаз, то кто его знает, глаза махонькие, можно не попасть. А эти уроды весьма живучие. Сам Шквал не видел, но Скрипач как‑то говорил, что из туши препарируемого быкаря его знакомый научник выковырял девять пуль, одна из которых – от «Утеса». Так что этот запросто успеет его и с пулей в башке затоптать. Говорят, что стадо быкарей, сбегаясь, добычу живьем жрет. Значит, в лоб, у быкарей лоб – слабое место, кость толстая, но рыхлая и хрупкая – недоработала Зона‑матушка.
Массивная башка пригнулась к земле, корявый уродливый нос ковырнул взрытую почву, и в следующий миг быкарь бросился вперед. Уже отпрыгивая, Шквал нажал на спусковой крючок. Щелчок бесшумника показался ему громовым ударом. Но сам выстрел получился тихим. И лесное эхо многократно отразило рев‑крик смертельно раненного чудища. Посыпались иглы и шишки, затрещали ветки под весом быкарьей туши.
Ломая суставчатые лапы, умирающий мутантище буквально врезался в раскисшую землю, прорыл в грязи ров и напоследок опрокинулся на бок. Обмякшие вислые губы обнажили желтые клыки. Мутант заревел, умирая, и умолк окончательно.
Откуда‑то из‑за холма откликнулись его сородичи. Скверно. Потревоженные быкари обычно удирают, но уж если разъярятся, то хуже и не придумаешь. Они сильны, выносливы и в бешенстве способны преследовать часами. Даже бывало, что машины догоняли.
«Знай, парень, от мутанта удрать можно, но, сколько ни бегай, от Зоны тебе точно не убежать…» – вспомнил Шквал слова Спрута и зло ухмыльнулся. Неужто он уже исчерпал лимит удачи, и теперь судьба расставила ему немудрящую ловушку в образе стада тварей, какие считаются у здешнего народа даже не самыми опасными?
Бежать через Голую пустошь, где пролегало несколько аномальных полей, да еще и мутанты наверняка кишат, как мухи в сортире? Да еще имея быкарей на хвосте. На такое может решиться только полный идиот, не дорожащий собственной жизнью. Но если быкари вздумают его преследовать – дело худо.
