Александр Авраменко - Молот
Фэлла завозилась на лежанке, потом тоненько вскрикнула. Наверное, неловко повернулась и потревожила вывернутое плечо.
Иван открыл глаза — действительно: девчонка сидела, поджав под себя одну ногу, правая рука поддерживала левую… Да ничего подобного! У нее же в левом голенище нож был! Его искала.
Забулькала вода, закипая в кастрюле. Иван поднялся, вновь достал нож. Девчонка подалась назад на своей лежанке. Он развернул пакет, вытащил один из брикетов, примерившись, разрубил его на две части. Затем снял со стенных крючков глиняные кружки, поставил на пол, примерившись, наполнил кипятком, бросил в каждую по половине брикета. Ножом отщепил от одного из поленьев длинную лучину, чуть подстрогал — пойдет. Импровизированной лопаткой раздавил брикет, тщательно перемешал с водой, тот сразу начал на глазах набухать. Взяв кружки, Иван шагнул к лежанке, на которой застыла фэлла, поставил еду прямо перед ней. Та вначале вновь отшатнулась, потом с презрительным видом отвернулась. Не заботясь, понимает она его или нет, де Берг произнес на универсальном диалекте:
— Дело твое. Но если хочешь жить — то выпей.
Отвернулся, подошел к своему стулу, вновь привалился к стене, сделал большой глоток. Почти сразу ощутил прилив сил. Фэлла помедлила, глядя на него, затем все-таки взяла кружку и отпила. Распробовала и проглотила все почти мгновенно. Иван тоже покончил со своей порцией. Снова поднялся, подошел к печи — воды еще было достаточно. Подобрал поставленную перед лежанкой опорожненную кружку, плеснул в обе кипятку, ополоснул, снова наполнил водой, бросил в каждую по пакетику кофе. Размешал другим концом самодельной ложки, опять поставил полную кружку перед фэллой. На этот раз девчонка не стала изображать презрение, а едва втянув расширившимися ноздрями запах, ухватила кружку здоровой рукой и сразу, обжигаясь, припала к краю. Едва закончила пить, как скорчилась от боли при неловком движении, охнула, схватилась за плечо. Ощупала повязку и с удивлением взглянула на де Берга. До этого она, не отвлекаясь, следила за каждым его шагом.
— Вывих. Пара дней, и все будет в норме, — пояснил Иван. Потом, помедлив, добавил: — Не думай, что я добрый. В следующий раз — не пощажу.
Прислонился к стене, прикрыл глаза. Фэлла немного повозилась на лежанке, устраиваясь поудобней, потом затихла, видимо, задремав. Иван, отдохнув пару часов, окончательно решил идти дальше. Ему отчего-то было не по себе наедине с этой девчушкой…
Бесшумно встал, набил полную топку дров, посмотрел на посуду. Ладно. Пусть хоть помоет грязное за собой. Он все-таки ее накормил. Сильнее затянул застежки куртки и шагнул навстречу пронизывающему ветру. Впрочем, сейчас идти было не в пример легче, чем раньше, — не было ноши на плече, да и съеденное и выпитое взбодрило его. Так что, пожалуй, до поселения Забытых он дойдет и без ночевки под одной крышей с фэллой, которая почему-то хочет его убить…
Глава 1
Грохот больших барабанов. Пронзительный вой труб. Длинный ряд плоских чаш, выстроившихся на увитых белыми лентами треножниках в два бесконечных ряда, в которых пылает огонь. Шеренга элитных гвардейцев Империи между ними, также в белой траурной форме. Бесшумные шаги по пушистому белому ковру мужчины, несущего тело женщины на руках, и три фигуры позади него.
Семья. Муж. Жена. Дети… Бесконечный, полный муки и страданий путь. Ююка умерла. Как и было предсказано, скончалась спустя десять лет после того, как переделала свое тело. Внешне все в порядке: вечно юное лицо с пепельными волосами, забранными в хвост на затылке. Но внутри…
Когда Иван увидел показания сканера, ему стало жутко. Неужели и с ним будет так же? Сплошная масса, без органов и внутренностей? Пористый монолит серого цвета? Удивительно, что до последнего дня его жена оставалась все такой же, бесконечно доброй и ласковой, ничем не выказывая своих нечеловеческих мучений…
Чуть позади — те, кто провожает императрицу в последний путь. Чиновники, друзья, представители других миров. Марк Незуми, гросс-адмирал Объединенного Флота со своими двумя женами и четырьмя детьми. Короб Тарго, бессменный глава Службы безопасности Империи с супругой, имперским министром экономики Реей Тарго и тремя мальчиками в кадетской форме военного училища. Туда берут детей с пятилетнего возраста, не делая разницы между полами и происхождением. Саора Файер, представитель светлых фэллов, и Юмара Тойо, представитель темных. С ними — Курт фон Вальдхайм, гроссмейстер Тевтонского Ордена, входящего в состав Империи. Луис Рикардо, наместник Императора в мирах циклопов и терран. И прочие, прочие, прочие…
Путь, полный страданий для него, Ивана де Берга, Императора по прозвищу Жестокий. Его детей: Михаила, Аоры, Иалы — одного родного и двух приемных. Длинный бесконечный путь по траурной дорожке, с телом любимой жены на руках, к мавзолею, где упокоится ее прах. Белый цвет смерти по обычаям ушедшей в прошлое империи Тайхотсу, стертой с лица Галактики легионами Жестокого. Ныне — провинции, откуда родом Ююка.
Уже год как все миры в этом квадранте под его рукой. Единое государство. Единый народ, без деления на национальности и расы. Единая экономика и валюта. Налажены связи с тремя другими Галактиками. К сожалению, одна из них мертва, а во второй только-только закончилась кровопролитная война между фэллами и тевтонами, истощившая их силы до предела.
Вон как обе дамы зыркают глазами в сторону несокрушимой гигантской фигуры фон Вальдхайма в парадных доспехах и белом плаще с черным крестом. Впрочем, может быть, не из-за ненависти, а от того, что рядом с рыцарем идет тоненькая фигурка светлой фэллы в уборе замужней женщины Тевтонии с заметно выдающимся вперед животом восьмого месяца беременности. Той, что отринула все законы и обычаи своей родины из любви к врагу…
Грохот траурных барабанов и пронзительный плач фанфар. Десять лет до вторжения неведомого врага. Пять лет до его, де Берга, собственной смерти. Справится ли Михаил и те, кто останется с ним, с могучим противником? Осилит ли объединенное человечество этих чудовищ?.. Должны! Любым путем, любой ценой, но должны! Ради этого он уничтожил тех, кто стоял на пути. Ради этого стер в прах миллионы и миллионы. Официальное прозвище де Берга — Жестокий. Впрочем, куда больше тех, кто шепотом, вечерами, оглядываясь на каждом шагу, называет его Кровавым. Но у Императора нет выбора. Либо остаться добреньким безвольным правителем, либо мечом и огнем загнать всех под тяжелый диктат Империи ради того, чтобы выжить…
И — невесомое тело той, кто любил его больше жизни, больше самой себя, на руках. Той, которая знала его лучше, чем кто-либо другой. Женщина, видевшая его мучения, когда он просыпался в кошмарных снах, увидев мертвые глаза уничтоженных по его приказу людей. Женщина, всегда утешавшая его, поддерживавшая во всем: делах, начинаниях, действиях. Несшая на своих хрупких плечах ношу, сравнимую с его…
— Отец… Я сменю.
Это сын. Он любил эту бывшую тайхотсу, словно родную мать, которой она и стала ему в семь лет.
— Я сам. Спасибо.
Маленькая ладошка с зажатым в ней платочком касается его лба, на котором выступили капли пота. Аора. Приемная дочь. Жена его сына.
— Мама… Прости за все…
Это Иала. Девочка-чуканка, подобранная Ююкой на развалинах столицы Княжества. По просьбе жены он пощадил малышку, поместил ее в регенерационный центр личного супердредноута, обладавшего единственным подобным комплексом во всей Галактике, и отрастил ей новые ноги. Колючая и нелюдимая. Ненавидящая приемного отца больше жизни. И общающаяся лишь со слугами и своими приемными братом и сестрой-золовкой. Ни одного слова, обращенного к нему, не слышал де Берг за все десять лет. И вот Иала впервые плачет за его спиной, осознав, что больше никогда не сможет наверстать то светлое, упущенное из-за старой ненависти…
Широкие ступени лестницы, ведущие к мавзолею. Шаг за шагом. Грохот барабанов. Плач фанфар. Их тридцать три. Столько лет было Ююке, когда она ушла от него. Квадратный вход, куда никому нет доступа. Огромный каменный пьедестал перед зияющим черным отверстием, ведущим внутрь…
Тело почившей супруги легло на черный полированный камень. Де Берг сделал шаг назад. Рядом застыли сын и дочери. Остальные почтительно выстроились на широкой последней ступеньке. Это правило проходящего ритуала. Только родственники могут стоять возле последнего ложа. Когда умрет кто-то из сподвижников, сам Император будет стоять ниже близких умершего…
Голубоватое сияние силового поля, укрывшего тело. Ослепительная вспышка и… Горстка пепла в квадрате, образованном крошечными эмиттерами. Внутри что-то оборвалось, уходя навсегда. Обе дочери ахнули, припав одна к мужу, вторая — к нему. И рука сама поднимается, гладя Иалу по коротко стриженной макушке, а губы шепчут:
