Алексей Евтушенко - Отряд-2
– Куда не плюнь – все у вас придумали писатели, – проворчал Майер.
– Не все, – пожал плечами Богдан, – но многое. И не просто писатели, а писатели-фантасты. У них профессия такая – придумывать и предвидеть. Так вот, я и говорю. Три незыблемых закона, три программы, которые невозможно нарушить, вкладываются в мозг любому роботу или андроиду в самом начале. Вот они.
Первый закон:
Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
Второй Закон:
Робот должен повиноваться командам человека, если эти команды не противоречат Первому Закону.
Третий Закон:
Робот должен заботиться о своей безопасности, поскольку это не противоречит Первому и Второму законам.
Ни один робот или андроид не могут эти законы нарушить.
– Но ведь нарушили, – спокойно констатировал Велга.
– Это меня и поражает. Подобное возможно лишь в том случае, если программы стереть начисто и записать в электронный мозг новые. Но как это сделать практически и одновременно со всеми андроидами на Земле я не представляю. Такой аппаратуры просто не существует. То есть в стационарной, специально оборудованной лаборатории … да и то… Понимаете, эти три закона-программы устроены таким образом, что при попытке их стереть электронный мозг просто сгорает, и его обладатель, робот или андроид, гибнет.
– Значит кто-то додумался, как обойти эти законы, вот и все, – констатировал Дитц. – Любой закон, придуманный человеком, рано или поздно обойдет другой человек. И это тоже закон. Ладно, теоретизировать потом будем. Наши действия, Саша?
– Как всегда, – улыбнулся Велга. – Будем спасать мир.
И они отправились его спасать.
Двадцать пять машин шли в сторону Города на разной высоте, но на одной скорости. Двадцать пять флаеров, в которых разместились восемьдесят добровольцев. Велга и Дитц разбили их на две полуроты по четыре отделения в каждой, командирами отделений назначили остальных членов Отряда и теперь, полностью вооруженные и экипированные, они шли на Город с целью провести разведку боем и спасти тех людей, которых еще можно спасти.
Вооруженные и экипированные.
Да. Вооружение и экипировка. Воистину судьба – удивительная штука, черт знает в который раз подумал Велга. Ну кто бы из них мог предположить, что в далеком будущем, на какой-то совершенно другой Земле им придется выступать против слетевших со всех катушек роботов – андроидов именно с тем оружием, которым они воевали друг против друга в невообразимо далекой Второй мировой войне на не менее невообразимо далекой родной Земле?
Сюда, на эту Землю, они попали не с тем, родным автоматическим оружием (ППШ и МП-39), с которым их выдернули из лета сорок третьего свароги, а с 7, 62-миллиметровыми автоматами Калашникова. На второй Земле, Земле Ани Громовой, члены отряда смогли сначала на стрельбище, а потом и в реальном бою убедиться в несомненных преимуществах этих автоматов перед их прежними пистолетами-пулеметами.
«Да это ж просто тридцатизарядная «трехлинейка» какая-то, ребята. Или маленький ручной «максим»!» – восхитился Валерка Стихарь, впервые испробовав незнакомую прежде систему на стрельбище у Герцога.
Конечно, расставаться с оружием, которое верно тебя защищало два года, было жаль. Но у них к тому времени практически кончились патроны для их пистолетов-пулеметов, а у Герцога таких патронов, естественно, не было. Оттуда, из лета сорок третьего года, у Отряда остался на сегодняшний день только верный МГ-42 Рудольфа Майера, ТТ Александра Велги да «парабеллум» Хельмута Дитца.
Теперь же ситуация повторилась с точностью до наоборот.
В бою у ракетных шахт Отряд истратил практически все боеприпасы. До сегодняшнего дня думать об их пополнении не приходилось – уж больно мирной казалась – да и была! – жизнь вокруг. Но четыре дня назад, когда они, в качестве инструкторов, прибыли на Полигон, выяснилось, что на учебной базе нет другого стрелкового оружия, кроме оружия Второй мировой. И, соответственно, гранат и боеприпасов. Это было понятно, поскольку их подопечные как раз и собирались разыгрывать между собой бои между Красной Армией и вермахтом. Но вот боеприпасы… Увы, 7, 62 миллиметровый патрон образца 1903 года для «трехлинейки» хоть и подходил по калибру, но был слишком длинным…
«Скажем спасибо, – прокомментировал данную ситуацию Велга, – что ребята не собирались играть в Наполеоновские войны. Помните тех, двух раненых «полигонщиков», что прилетели в больницу? То-то. Пришлось бы нам сейчас учиться из кремниевых ружей стрелять».
Так и вышло, что единственным «калашниковым» был теперь вооружен Малышев (ему собрали три магазина патронов, а Миша считался лучшим стрелком в Отряде). Всем же остальным, включая необученных добровольцев, достались родные МП-39, ППШ и гранаты Ф-1 (мощнее их все равно ничего не было). Впрочем, патроны к МГ-42 нашлись. Равно как и еще два таких же МГ и два «дегтяревых». Тоже с изрядным боезапасом.
Глава шестнадцатая
Велга сидел в кресле рядом с пилотом, неотрывно вглядываясь в пространство перед собой. Его головная машина шла над лесом на высоте пятисот метров и впереди, слева по курсу, в прозрачной дымке уже были видны строения Города. А прямо по ходу показался поросший роскошным лесопарком холм с тем самым госпиталем-больницей, где еще так недавно Отряд зализывал раны, отдыхал и приходил в себя.
– Я Первый, – щелкнув переключателем на пульте управления, отчетливо сказал Велга. – Мы на подлете. Всем приготовиться.
– Второй готов.
– Третий готов
– Четвертый готов…
Он слушай перекличку и думал, что ни хрена они, конечно, не готовы. Восемьдесят добровольцев и четыре дня подготовки. Что можно успеть за такое время? Почти ничего. Конечно, они знают, как обращаться с МП-39 и ППШ, дважды были на стрельбище и два дня присутствовали на теоретических занятиях. Мало. Чертовски мало. Утешает лишь то, что большинство из них не первый раз на Полигоне и уже участвовали в боях-играх.
И все равно психологически им сейчас предстоит совершенно иное.
В Полигонном сражении рядом всегда мощная бригада врачей, игрок знает, что его вытянут даже с того света, а самое главное – не видит в своем противнике врага. Пули настоящие, а врага нет. Все понарошку. Враг понарошку, и даже собственная смерть тоже понарошку. Просто извращение какое-то с его, Велги, точки зрения. Но, как говориться, со своим уставом в чужой монастырь не суются. Они попытались, как могли, объяснить добровольцам, что их ждет. Настоящий враг и, возможно, настоящая смерть. Потому что рядом, скорее всего, неоткуда будет взяться врачам (надежды на то, что госпиталь, куда они летели, функционирует по-прежнему, было очень мало). Да, они объяснили. Но, как неоднократно показывал опыт, никакое объяснение не действует по-настоящему, пока человеку раз-другой не продырявят его собственную шкуру. И все равно могло быть гораздо хуже. Участие в боевых играх на Полигоне – хоть какая-то прививка. А представить себе, если бы им пришлось вести в бой совершенно необстрелянных людей? И не просто необстрелянных, а уже которое поколение не знающих, что такое война? Велга содрогнулся. Нет уж, лучше такое не представлять. Да и представлять-то уже некогда. Прилетели…
Пилот заложил крутой вираж и, практически не снижая скорости, пошел на посадку. Уши заложило, и Александр судорожно сглотнул. Рискованно, но правильно. Весь расчет на неожиданность и на то, что андроиды, несмотря ни на что, воевать все-таки не умеют. Одно дело просто убивать и совершенно другое – воевать. Некому было составить для них такую программу.
Он выпрыгнул сразу же, лишь только флаер коснулся земли, и тут же кинулся в мертвую зону, под прикрытие стен больничного корпуса….
Да, такое он уже видел. И не раз. Но привыкнуть к этому все равно невозможно.
Они не успели.
В госпитале было совсем не много больных и раненых – люди на этой Земле очень редко болели, а уж ранения получали и того реже. Исключения составляли Города и Полигоны, где травмоопасность была гораздо выше обычной. Именно поэтому, кстати, госпиталь и располагался в непосредственной близости от Города и в относительной от Полигона. И все равно госпиталь был загружен от силы на четверть….
Они насчитали восемнадцать человек.
Вернее, восемнадцать трупов.
Одиннадцать врачей (мужчин и женщин) и семеро больных и раненых. Бывших больных и бывших раненых. В вестибюле, в палатах, коридорах… Кровь, рваные, резаные и огнестрельные раны, запах боли и ужаса.
И только один мертвый – сломанный? – андроид. Робот – медсестра. Именно ее Валерка Стихарь в самом начале их пребывания в госпитале принял за человека и был крайне обескуражен странной реакцией «сестрички» на его, Стихаря, вполне естественные действия.
