Матвей Курилкин - Охотник

– Мертвые боги! – изумилась девушка, – Оказывается, у моего защитника богатейший личный опыт! Очень надеюсь, что в минуту досуга ты расскажешь мне об этом эпизоде своей биографии более подробно, меня гложет любопытство. Возможно, мне стоит взять свои слова о твоем незнании улиц назад? Но сейчас не время. Я спрашивала, не почему мы торопимся, а именно куда!

– Да на вокзал же! Насколько я знаю, поезда ходят в Фабричный район не чаще чем дважды в сутки. Сейчас еще нет восьми пополуночи, мы вполне можем успеть на утренний поезд.

– И все-таки Ида мудрая женщина, – констатировала Кара. – Не зря она называла тебя дурнем. Ты вообще-то слушал, о чем я тебе говорила всего четверть часа назад? Я говорила о том, что скоро твой портрет вместе с подробным описанием будет у каждого проводника и каждого водителя дилижанса.

Аксель резко остановился.

– Думаешь, они уже успели распространить мой портрет? – юноша, откровенно говоря, действительно даже не вспомнил о словах Кары, когда спешил на станцию. Он еще не привык считать себя беглецом от закона.

– Ну, безусловно, для того, чтобы размножить твой портрет, полиции понадобится некоторое время. Портрет для начала нужно найти. Но уж словесное описание, будь уверен, теперь есть у всех, кому это нужно и не нужно. Не думаю, что сейчас разумно рассчитывать на нерасторопность синих котелков.

Аксель недолго раздумывал.

– Что ж, тогда, очевидно, я действительно поторопился. Ты не знаешь, где здесь рынок?

– Решил замаскироваться? Разумное решение, вот только исполнение никуда не годится. На рынке не продается то, что нам нужно. Придется сначала добраться до окраины. – Увидев незаданный вопрос в глазах юноши, воровка пояснила: – Нам нужна лавка старьевщика. Причем совершенно определенная, иначе полиции быстро станет известно о том, что разыскиваемый преступник сменил одежду. Так что искать будут уже не просто парня с твоим описанием, они будут знать даже, как ты одет. – Девушка стрельнула глазами по сторонам и изменившимся голосом продолжила: – Не оглядывайся. На нас сейчас очень внимательно смотрит полицейский. Слишком уж мы долго торчим под дождем. Не оглядывайся, остолоп! Идем!

Она подхватила юношу под руку, и они быстрым шагом продолжили путь к вокзалу. Аксель порывался бежать, но Кара не давала набрать скорость.

– Да иди же ты спокойно! И что ты распрямился, будто на параде! Как лом проглотил! Дождь же идет, а у тебя ни шляпы, ни зонта. Ссутулься. Идем спокойно, пока не поравняемся с тем переулком.

Аксель старался выполнять все рекомендации, но все равно с трудом заставлял себя замедлять шаг. Ноги будто сами стремились перейти на бег. Кара чуть повернула голову и краем глаза следила за полицейским.

– Так и смотрит, негодяй. Какой дотошный! Сейчас, сейчас.

– Парочка почти достигла узкого переулка, когда полицейский наконец решился и потянулся за свистком. Длинную переливчатую трель они услышали, уже повернув за угол дома.

– Вот теперь пора бежать, – спокойно констатировала Кара и с места набрала такую скорость, что Акселю пришлось ее догонять. Он бежал, не видя перед собой ничего, кроме узкой спины воровки, и все его мысли были направлены на то, чтобы ее не потерять – сам он почти сразу заблудился в переплетении улиц. Он не представлял, где они находятся и куда бегут, – казалось, что полицейский их вот-вот нагонит. Однако звук свистка быстро затих вдали, и он еще не успел по-настоящему запыхаться, когда Кара перешла на быстрый шаг.

Он догнал наконец девушку и пошел рядом.

– Как за тебя рьяно взялись! Вот всегда так, когда не надо. А если за тобой гонятся четверо отморозков, чтобы отобрать только что с трудом добытое – и хорошо, если только для этого! – то их днем с огнем не сыщешь, – пожаловалась воровка.

До самой окраины идти не понадобилось, достаточно было просто покинуть центр района, и все равно, прежде чем Кара начала оглядываться по сторонам в поисках искомой лавки, прошло не меньше трех часов. Фешенебельная часть района постепенно сменялась сначала просто зажиточной – в такой жил Аксель до того, как стал учеником охотника; потом дома преуспевающих инженеров, торговцев и мастеров сменились жилищами прислуги и работников немногочисленных в этом районе фабрик и мануфактур. До по-настоящему бедных кварталов, в которых ютились те, кому не повезло в жизни, или те, кто слишком ленив или глуп, чтобы заработать на достойное существование, было еще далеко, и непривычный разумный мог бы не заметить разницы. Стекла в окнах были чуть дешевле и менее прозрачные, да и размером поменьше – так лучше сохранялось тепло, что позволяло экономить на топливе для каминов; время от времени стали встречаться выбоины в мостовой, заполненные дождевой водой. Да и сами дома были меньших размеров, но располагались ближе друг к другу – места для клумб или огородов вокруг дома уже не хватало. Тем не менее, улицы по-прежнему оставались чисты, а прохожие, привычно ступающие по мокрой мостовой, скрываясь от дождя под легкими по летнему времени плащами с капюшонами, выглядели ничуть не хуже тех, кого можно было встретить в центре района. Аксель даже позавидовал их беззаботности и неторопливости – для него теперь было роскошью просто идти, глядя себе под ноги, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Юноша вынужден был постоянно высматривать среди серых и черных головных уборов синие котелки полиции, чтобы свернуть в какой-нибудь переулок или лавку прежде, чем страж порядка обратит на них внимание. Последнее, правда, было почти напрасным трудом. Кара безошибочно выбирала маршрут так, чтобы избегать мест, где можно встретить полицейского. Аксель поначалу пытался разгадать признаки, по которым она определяет такие места, и даже спросил несколько раз, почему они свернули с улицы сейчас, а не кварталом раньше или позже, но из объяснений так ничего и не понял. Кару мог насторожить вполне приличный трактир, обычный перекресток или, например, приближающееся здание университета.

Наконец, когда Аксель начал чувствовать усталость от монотонной ходьбы по брусчатке, а периодические изменения направления движения стали выводить из терпения, воровка остановилась посреди улицы и стала куда-то пристально вглядываться.

– Похоже, мы нашли то, что искали, – указала она на выцветшую вывеску. На последней можно было с некоторым трудом различить: «Всякая всячина у Якова Сумпа. Комиссионные товары». – Судя по витрине, владелец не станет докладывать о необычных или запоминающихся посетителях в полицию, да и мне когда-то рекомендовали именно эту лавку. Смотри, напротив как раз трактир, давно пора перекусить. Заодно и предстоящие покупки обсудим.