Дмитрий Силлов - Никто не уйдет

Дальше Снайпер смотреть не стал, и так всё ясно. Теперь его интересовал робот… который, впрочем, тоже убежал недалеко. Сейчас он медленно растекался во втором черном пятне, а внутри пока еще целого короба за его спиной весело трещали взрывающиеся патроны.

– «Дьявольские жаровни»… – прошептал Шухарт, которого от увиденного пробрало, словно от стакана чистого спирта – свидетелем такой быстрой и массовой гибели многих людей он еще не был. – Никто не уйдет…

– Никто и не ушел, – вполголоса подтвердил Снайпер, опуская автомат. – И я с тобой полностью согласен. Только полные идиоты способны так вот прогуливаться по Зоне.

– И я даже почти наверняка знаю, откуда они, – сказал Рэдрик, душевно так глотнув из своей фляги – чисто чтоб нервы успокоить. – Эх, такую прорву хороших научных костюмов загубили.

– Научных, говоришь? – хмыкнул Снайпер, думая о чем-то своем. – В другое время и в другом месте в похожей защите разгуливали далеко не ученые.

– Ладно, давай об этом позже, – буркнул Шухарт, которому было все еще немного не по себе от увиденного. – Мы вроде как дальше идти собирались.

– Согласен, – кивнул Снайпер. – Двинули дальше…

Про Зоны много чего написано. Научные отчеты само собой, но их кроме ученых и военных никто не читает. А вот книг написано много. Фантастика – в основном жуткая, с кровью, мясом, страданиями и ожиданием таковых, что особо щекочет нервы читателей, «саспенс» называется. Кино снимают как любительское, так и нет, и тоже с ним, с саспенсом, с ожиданием неминуемого финала с криками, воплями и последним взглядом чисто выбритого героя через ярко-синие контактные линзы…

В реальности, не книжной и не киношной, по-другому все. Основное в Зоне это не саспенс, а грязь. Грязь под ногами, и грязь в душах. Ученые хотят сделать открытия мирового значения и стать знаменитыми и богатыми. Сталкеры хотят найти дорогой артефакт и стать просто богатыми. Второе, кстати, честнее. Без налета «чистых помыслов ради блага всего человечества», напоминающих накрахмаленную простыню, брошенную поверх лужи дерьма. Попервоначалу белизна режет глаз, но потом все равно проступит сквозь нее коричневое пятно, неаппетитное и вонючее.

Сегодня кто-то высоколобый и, вдобавок, высоко сидящий, послал на верную смерть группу лаборантов-новичков – опытные ученые, знающие Зону, так бы себя не вели. Зачем послал? А хрен его знает зачем. И вряд ли узнать получится. Виден был только результат, простой и безыскусный, без киношного саспенса. Были люди – и нет людей. Черные пятна копоти на земле вскоре развеет ветер, дождь смоет остальное, и только взгляд опытного сталкера сможет определить, что случилось на том проклятом месте несколько дней назад. Сможет. Но не определит. Потому что не суются опытные сталкеры на «танковое поле»…

– Хорош тебе, – грубовато произнес Снайпер. – Совсем загонишься. Они знали, на что шли, когда костюмы одевали и винтовки брали в руки. И еще раньше знали, когда контракты подписывали. Так что ты к этому непричастен.

– Все мы причастны, – криво усмехнулся Шухарт. – Каждый из нас. Это от полицейских, военных, судей отбрехаться можно, хотя бы чисто теоретически, для себя – мол, я ангел, а вы все жабы навозные. Но перед самим собой не отмажешься. Все мы, кто по Зоне шатается, кто арты из нее таскает, садится из-за нее, детей делает… других. Это ж мы ей рекламу создаем, это ж из-за нас сюда другие лезут, начитавшись в газетах, в телевизорах насмотревшись, в Интернетах просветившись. И гибнут здесь из-за нас. Мы как свет в гребаной лампочке, который с виду прям счастье бесплатное, приходи и бери сколько утащишь. На деле же смерть это. И грязь…

– Все так и есть, – пожал плечами Снайпер, швырнув очередную гайку в подозрительную рябь на луже. – А жизнь это вообще в большинстве случаев грязь, после которой наступает смерть. Причем у всех, без исключения, что у миллионеров, родившихся с золотой ложкой в одном из природных отверстий, что у таких, как мы. И от человека зависит, вездеход он или развалюха, которой в ту грязь лучше вообще не соваться.

– А ты, значит, вездеход? – кивнул Шухарт. – Весь такой непробиваемый супермен, который прет по жизни вперед, и все ему по фигу?

Снайпер остановился и посмотрел на спутника. И такую тоску в его взгляде Рэдрик увидел, что немедленно заткнулся и пожалел о сказанном, вылетевшем на эмоциях от только что увиденного.

– Везучий ты, – медленно произнес русский сталкер. – Переживать еще можешь по поводу чьей-то смерти. И семья у тебя есть, ради которой готов жизнь отдать…

Он не договорил и пошел себе вперед, по прямой, без гаек, которые, как и Шухарту, в общем-то, не особо и нужны ему были, так разве что, проверить собственные ощущения. Рэду от его спины, слегка согнутой под тяжестью рюкзака, аж как-то не по себе стало. Дошло – все, что у него порой вырывается наружу, как лава из жерла вулкана, у этого парня внутри перегорает, медленно и мучительно. Страшно это, наверно. И больно. Потому что он не супермен ни хрена, а живой человек, который в своей скорлупе замкнулся от всего мира, и идет по грязи прямой дорогой к собственной смерти. И по фиг ему, когда она наступит, сейчас или завтра. Потому что ему, в отличие от Шухарта, реально незачем жить.

– Стоять, – тихо произнес сталкер.

Снайпер остановился, развернулся. В его глазах промелькнула искра удивления.

– Это ты мне?

– Ага, – зло сказал Рэдрик. – Вот что я тебе скажу. Ты эту хрень свою брось. Не может быть, чтоб у нормального мужика не было существа на земле, за которого он в горло готов любому вцепиться. И нечего в себе человеческое хоронить. Ты живой, понял? А не могила, в которую мертвечину сгрузили и закопали.

Снайпер поморщился.

– Ты это… Не надо. Я сказал, что тебе помогу – значит, помогу. И всё. Потом разойдемся краями, как в море корабли, и забудем друг о друге. А в душу не лезь. Моя она, и нечего тебе там делать.

– А то что? – поинтересовался Шухарт.

– А то могу в морду дать.

– Ну, попробуй, – окрысился Рэд. – Может, хоть человеком себя почувствуешь, а не живым трупом…

Это оказалось быстрее, чем он ожидал. Секунда – и три метра, разделяющие сталкеров, оказались покрыты одним прыжком. Кулак летел прямо в лицо Шухарта, и он лишь чудом ушел от удара. Чисто на рефлексах, полученных еще в подростковых драках, когда пацаны-тинэйджеры сходились на пустыре в конце Горняцкой улицы биться район на район. И на тех же рефлексах со всей дури саданул Рэд противнику локтем в живот.

С учетом искусственных волокон, усиливающих динамику движений, получилось душевно. Снайпера согнуло на вдохе. Рэдрик тут же занес было руку для второго удара в сочленение края шлема и бронированного воротника, дожидаясь, когда цель опустится достаточно низко, чтоб точно ударить, куда наметил… но тут она резко сместилась вперед.