Локи. Дилогия - Василий Горъ
Однако ее отсутствие на этом завтраке здорово расстроило – при всей своей холодности и несносности матушка была целеустремленной и упертой до безобразия, поэтому при правильной подготовке могла использоваться в качестве очень весомого аргумента в спорах с членами Совета Рода или его главой. В общем, закончив набивать желудок, я пожелал отцу хорошего дня и рванул к ним в спальню. Вербовать себе соратницу.
Слава всем богам, матушка была уже одетой и заканчивала наводить красоту. Поэтому я чмокнул ее в подставленную щечку, стоически перенес шквал стандартных вопросов и, дождавшись первой же паузы в бесконечном монологе, достаточно громко попросил:
- Мам, мне очень-очень нужна твоя помощь!
- Ско-… - начала, было, она, потом сообразила, что я с некоторых пор не нуждаюсь в финансовой поддержке, и прыснула: - Черт, а я и забыла, что теперь наша очередь выпрашивать у тебя деньги на кафе и рестораны!
- Мам, наши родственнички заигрались! – привычно проигнорировав завуалированное предложение не принимать проблемы близко к сердцу, предельно серьезно сказал я. – Вчера они намеренно довели Дашу до нервного срыва, заставив заново пережить все, что было на Фуджейре. Да, в результате ее реакция на использованный раздражитель гарантированно вызвала волну нужных слухов, но Забава почти до рассвета приводила девочку в себя и наслушалась такого, что до сих пор трясется от бешенства!
Зная, насколько сложно вывести из себя пусть молодого, но постоянно практикующего военного хирурга, мама мгновенно перешла в боевой режим – потемнела взглядом, нехорошо прищурилась и лязгнула закаленной сталью:
- Что. Я. Должна. Сделать?!
- Я сейчас улечу в школу. Один. Если в мое отсутствие вдруг заявятся любители садиться на ежей чужими задницами и захотят пообщаться с Федосеевой, то Забава постарается послать их куда подальше или задержать до моего прилета. Но против некоторых личностей ей может не хватить авторитета.
- Зато его хватит у меня! Причем с запасом… - плотоядно оскалившись, прошипела родительница и повелительно взмахнула рукой: - Лети, я присмотрю за твоими девицами…
…Перелет от поместья до школы ничем особенным не запомнился. Если, конечно, не считать особенным «Дракона» под задницей, умопомрачительную мощь его движков и фантастическую скорость, с которой этот флаер пожирал километры. К сожалению, мысли о состоянии Федосеевой и о гипотетически возможной «встрече» с первой партией охотников за моей головой не позволяли полностью отдаться удовольствию, так что я, можно сказать, летел в обычном режиме.
Да, до пересечения границы зоны контроля Зеленоградской СУВД получилось слегка расслабиться, но гонять в городе было слишком накладно, и оставшуюся часть пути я пролетел в притирку к верхней границе допустимого режима скоростного маневрирования. Зато заход на приемную плиту школьного ангара получился феерическим – мой «Дракоша» двигался сквозь стаю машин остальных учеников и преподавателей, как линкор сквозь ордер кораблей москитного флота, и вызывал всеобщее уважение! Повеселили и самые последние мгновения этого пути – сидя в кресле флаера и дожидаясь, пока автоматическая система подачи воздушного транспорта доставит его к парковочному месту, я не мог оторвать взгляд от толпы, собравшейся рядом с моим посадочным квадратом, и плавился от гордости. Почему? Да потому, что в меня встречали не только друзья, подружки и одноклассники с одноклассницами, с которыми я находился в нейтральных отношениях, но и те девчонки, которые еще совсем недавно отвергали мои ухаживания!
«Логачев, я, как и абсолютное большинство порубежниц, придерживаюсь принципов «Лучше свой, чем араб…» и «Лучше смерть на месте, чем Вечность в рабстве». Но спать с тобой ниже моего достоинства – я предпочту отдаться первому попавшемуся людолову!» – услужливо напомнила память в тот момент, когда я наткнулся на заинтересованный взгляд Катеньки Александровой, стоящей в окружении своих верных подружек.
«Если принципы мешают, то ну их куда подальше?» - мысленно усмехнулся я, решительно выбрался наружу, неторопливо поставил машину под охрану, «недоуменно» оглядел встречающих и вопросительно выгнул левую бровь:
- Что стоим? Кого ждем?
- Привет, Локи! – чуть ли не хором выдохнул народ, а через мгновение начал заваливать вопросами. И если активность тех, с кем я общался и до этого рейда, была понятна, то нешуточный энтузиазм девиц, еще недавно не замечавших меня даже в упор, откровенно смешил.
- Дамы и господа, а по очереди можно? – попросил я, не попятившись от напирающей толпы только потому, что сзади парил «Дракон». – Ваши крики сливаются в сплошной гул, и смысл каждого отдельного вопроса ускользает.
- Почему ты сегодня один? – выкрикнул Витька Неплюев. – Мы были уверены, что ты прилетишь со своей Спутницей!
- Оставил. Ее. В поместье… - намеренно чеканя каждое слово, ответил я. Затем нашел взглядом Димку Рудакова, мгновенно озверел и уставился ему в глаза: – А то некоторые уроды, отрабатывая свои тридцать серебряников, напрочь отключают честь, совесть и мозги. В результате чего напоминают девушке, менее суток тому назад вернувшейся из плена, обо всем, что ей довелось там пережить!
- Локи, я…
- Ты урод. Редкий. Так что забудь мое имя и позывной!
После этих слов вокруг воцарилась мертвая тишина. Еще бы, если первые две коротенькие фразы были просто оскорблением, которое можно было смыть кровью обидчика, то последняя являлась устоявшимся выражением, используемым в среде военных в качестве аналога фразы «Я не приду тебе на помощь, даже если увижу, что ты один и в окружении врагов». Говоря иными словами, эти несколько слов вычеркивали оскорбляемую личность из списка людей раз и навсегда!
Рудаков разочаровал – вместо того, чтобы возмутиться и вызвать меня на дуэль, он вжал голову в плечи! Потом опустил взгляд, развернулся на месте и убито поплелся
