Стальной конвой - Константин Павлович Бахарев

знали этого, оказывается. Хмарин этот в тайне свои огнемёты держал. И вообще первый раз их отправил из города. А поезда формировать начали только с прошлого года. А эти, которых в Кунгуре взяли, в Омске пять месяцев не были. Всё пиратствовали. В общем, всех пленных отправили Екатерининский канал восстанавливать. Чтобы Каму с Печорой соединить. Президент наш, Ложкин, решил водную дорогу проложить на север.

— Завтра к Омску подходим, — Набоков встал и подошёл к окну. Высокий, плечистый, чуть сутуловатый, он смотрел на пейзаж за окном. После мокроты уральских городов конвой вновь как вернулся в зиму. Кругом лежали снега.

На рыбалке

Наблюдательный пункт оборудовали в старинной водокачке. Кривая башня торчала в нескольких метрах от высокого берега Иртыша, и обзор с неё был замечательный. Слева виднелся покрытый снегом остров, заросший густыми высокими кустами с изредка торчащими из них деревьями. За часто переплетёнными чёрными голыми ветвями там скрывался передовой дозор. Четверо бойцов, укутанных в спальники, попарно приглядывали за рекой, и так же попарно отдыхали.

— Слышь, Ринат, может, горяченького мужикам отнести? — Вася Лицигер, высоченный, плечистый еле протиснулся в узкий для него вход башни. — Замёрзнут ещё там. Я вот вроде покушал нормально, а всё равно ещё бы поел.

— Ты бы только жрал, Вася! — командир южной завесы отнял бинокль от глаз и участливо спросил: — Сам-то чем угощался?

— Да, я суп из тушёнки с макаронами съел, — начал перечислять любитель еды. — Потом второе из тушёнки с макаронами съел. И чай попил.

— Вы чего там наварили? — удивился Ринат. — Суп-то чем от второго отличается?

— Да как чем? — Вася даже засмеялся над непонятливым командиром. — В супе вода, то есть бульон, его много, а во втором его мало. Мне, правда, всё вместе положили. Так даже вкуснее получилось.

Сидевший к ним спиной на собранном из досок насесте наблюдатель чуть не уронил бинокль на усыпанный окурками пол — сильно засмеялся. Ринат тоже ухмыльнулся.

— За мужиков не беспокойся, — он похлопал Васю по руке. — Они сутки отсидят, потом двое суток здесь. Отогреются и отоспятся. Сухой паёк и термоса с чаем есть. А чем меньше мы бродить будем здесь, тем лучше. Ты, кстати, нам-то оставил чего перекусить?

Вася кивнул, подошёл к наблюдателю и тронул того за плечо.

— Саня слезай, иди кушай, — подождал, пока тот слезет, забрал бинокль и осторожно взгромоздился на насест. — Пост принял, Ринат.

— Будь внимателен, — напутствовал его командир и вместе со сменившимся наблюдателем вышли из башни. Вася глянул вниз, вытащил из кармана куртки бумажный пакет, развернул. Там оказалась буханка хлеба, разрезанная вдоль, а на ней лежали куски вяленого мяса, присыпанные кружочками нарезанного солёного огурца. Стрелок с удовольствием откусил кусок и не забывая о службе, посмотрел в бинокль. Снежная степь вдали сливалась с белесым горизонтом, только чёрные опоры ЛЭП, когда-то тянувшейся через Иртыш, выделялись в ней.

Река здесь делала изгиб, в котором уместились два вытянутых острова. Слева был Черёмуховый, справа ещё один, чьё название Вася забыл. Снег на льду реки истоптали рыбаки. В бывшем посёлке Новая Станица до сих пор жили несколько стариков и старух, они тут и промышляли. Чавкая своим бутербродом, Вася вспомнил, что ближе к вечеру рыбаки его звали с собой на проверку сетей. Обещали рыбы отсыпать. Дожевав бутербродик, Василий запил его чаем из алюминиевой литровой фляжки и погрузился в наблюдение. Под ним поскрипывал насест, сколоченный вчера парнями из ремонтного поезда. Доски и брёвна для него взяли, разобрав пару давно заброшенных домов Новой Станицы. По заснеженному льду Иртыша неторопливо разгуливали две вороны — искали поживы, надеясь на забывчивость и невнимательность рыбаков. Вася глянул в бинокль на посёлки слева и справа от водонапорной башни. В нескольких домах топились печи, из труб валил чёрный дым, поскольку топливом был уголь. Где-то там, в строениях на берегу реки, сейчас засели около двадцати стрелков, выделенных в южную завесу. Они держали под прицелом изгиб Иртыша. Пехотный начальник Гилёв предположил, и Набоков согласился с его мнением, что засевшие в Омске бандиты могут попытаться связаться с союзниками. И пока ещё покрытый льдом Иртыш был для этого дела подходящим местом. Через покрытую снегом степь, сквозь сугробы вряд ли кто направится. Дополнительно был выставлен пост к северо-востоку от Новой Станицы, на развязке автомагистралей. Вася слышал, как Гилёв инструктировал тамошний дозор. «Бабочку эту пришпилить намертво», — сказал он. На карте дорожная развязка на самом деле походила на асимметричную бабочку. Бывшая автотрасса шла от неё прямо на юг, и командиры не исключали возможности, что подручные Хмарина попытаются прорваться по ней в степи. Сейчас там стояло два бронетранспортёра и около тридцати стрелков. Подход к «бабочке» со стороны Омска пристреляли артиллеристы. Так что пройти там было бы затруднительно.

Василий осмотрел посёлок, реку, степь. Никакого движения. Только из одного дома вышел закутанный в тулуп мужик, местный житель. Он тащил за собой санки с сорокалитровой флягой. Пошёл на Иртыш за водой, догадался Вася. Аборигены Новой Станицы держали ещё скотину — коров, куриц, овец, свиней. Выживали как могли. Да и рыбачили. Сегодня Альбертыч, одинокий старик, в чьём просторном доме расположились кашевары завесы, обещал взять Василия с собой. Стрелок за свои двадцать шесть лет ни разу не видел, как зимой ловят рыбу сетями. Он посмотрел на часы, до конца смены осталось около сорока минут. Вася оглядел вверенное ему пространство, никаких изменений не заметил, кроме того, что мужик с флягой вернулся домой, и закурил.

Передав дежурство, он забежал на кашеварню. Альбертыч уже собирался. В санки уложил моток красно-синей нейлоновой верёвки, пешню, обулся в валенки с высокими калошами, засунул в карман несколько кусков серой застиранной ткани. Застегнул на клёпки старый, изношенный, бледно-зелёный пуховик с капюшоном, огляделся и молча махнул Васе, дескать, пошли. По пути к ним подошёл напарник Альбертыча по рыбалке, невысокий шебутной старикан Закидон. Вчера он знакомился с прибывшими стрелками и угощал их самогоном. Напившись, дед начал стучать кулаком по столу и плакать. «Красная Армия пришла на берег Черского! ВДВ своих не бросает!» — вопил Закидон и пытался разбить бутылку с самогоном о