Призрак победы - Макс Алексеевич Глебов

Люди элементарно не видели перспектив. Работы для пилотов, навигаторов, техников и инженеров корабельных систем на станции не найти. Тетрала все меньше, а значит, и в перспективе они будут никому не нужны. И тут на «Катангу» на каком-то раздолбанном корыте прилетают два бывших имперских солдата, притаскивают с собой здоровенного абордажного робота со злой пушкой и странные машины джангров, вламывают по самое не балуйся доставшим всех до печенок революционерам, а потом вот так запросто заявляют, что в гробу они видали приказ о роспуске императорской армии и выторговывают у прижимистого колониального правительства два боевых корабля и набитый припасами транспорт снабжения. И вот эти люди объявляют набор в команды, причем выясняется, что у них есть тетрал! Но даже не это главное. Эти люди не собираются просто выживать в рушащемся послевоенном мире. У них есть Дело. Пока не очень ясно какое, но понятно одно — это Дело с большой буквы Дэ, и они собираются заняться им прямо сейчас.

Я не мог взять с собой всех, но тем, кому пришлось отказать, я твердо пообещал, что если мои планы начнут претворяться в жизнь, людей мне понадобится много, и набирать их я буду именно в том месте, где уже однажды получил поддержку в критической ситуации, то есть здесь, на «Катанге».

Хельга подошла ко мне уже после завершения набора команд.

— Илья, у меня к тебе дело.

— Слушаю тебя, Хельга, — ответил я, догадываясь, о чем пойдет речь.

— Я хотела бы полететь с вами, но в твоем списке не было ни вакансии юриста, ни места сотрудника службы безопасности, — немного виновато улыбнулась девушка.

— По тебе и твоим людям у меня отдельный список, — улыбнулся я в ответ, — Но из вас только ты и Ханджар выразили желание лететь. Твой туркменский товарищ уже принят. Но вот с тобой есть одна загвоздка. Я готов взять тебя с собой, но сначала ты должна ответить на мой вопрос.

— Ты хочешь знать, о чем я говорила с человеком, назвавшим себя Мартином?

— Именно. У меня есть мысли на этот счет, но я хочу услышать твою версию.

Хельга усмехнулась.

— Он задавал вопросы о том, кто вы такие и откуда взялись, а потом поставил мне задачу напроситься лететь с тобой, выяснить, откуда у вас тетрал и если где-то есть его большой запас или какой-то источник, найти его и передать эту информацию на Индеец-2. Ну и если будет возможность, захватить над этим источником контроль.

— Весело. И ты вот так запросто мне все это рассказываешь?

— А у меня есть варианты? Ты ведь и сам, я думаю, именно такие догадки строил.

— И как это все соотносится с твоей службой в ИСБ?

— Ну, ты ведь не считаешь себя демобилизованным, правда? Вот и я тоже. Но Мартин, или как его там, уже не сотрудник ИСБ — он начальник службы безопасности планеты Индеец-2, то есть в лучшем случае территориал, не имеющий к ИСБ никакого отношения, а в худшем — сепаратист, хоть ты и сказал, что не обвиняешь в этом грехе членов их правительства. Так что я ему, конечно, покивала и все пообещала, чтобы не портить тебе переговоры, но делать для него я ничего не собираюсь.

Сложно. С этими иэсбэшниками никогда не знаешь, какой камень они держат за пазухой. А если это все только слова? Если Хельга сейчас просто излагает мне правдоподобную легенду? Все возможно, но людям, ходившим со мной в бой и не кланявшимся пулям, я привык доверять, проверяя, само собой.

— Хорошо, Хельга, ты в команде.

— Но до конца ты мне так и не поверил, да, лейтенант?

— Естественно. А ты думала, что может быть иначе? Формально мы знакомы с тобой уже более полугода, но реально я знаю тебя чуть больше суток, и за это время всплыло очень много интересных подробностей твоей биографии. Вот ты сама на моем месте поверила бы безоговорочно?

— Понятно. И как будет называться моя новая должность, командир? — Хельга перевела разговор на другую тему, считая, видимо, что предыдущая исчерпана.

— Ты сама назвала свои компетенции, и ты мне будешь нужна в обеих этих ролях. Мы набрали тридцать семь человек, о которых мало что знаем. Если в их биографиях есть подводные камни и серьезные скелеты в шкафах, я должен об этом знать, так что ты теперь представитель ИСБ в нашем флоте, подчиняющийся только его командиру, то есть мне. Но помимо этого ты нужна мне и в качестве юриста. Не удивляйся, это работа на будущее, но она для меня не менее важна. Я понимаю, что имперские законы не предусматривали такого катастрофического стечения обстоятельств, как полное уничтожение Метрополии, но мне нужно четкое и понятное юридическое обоснование того, что, несмотря на гибель всех институтов власти и лично императора, Империя еще жива. Это нужно не для суда, а для людей, которые верят в то, что единое государство будет восстановлено, поэтому формулировки должны быть простыми и ясными, но в то же время опираться на реальные законы. И еще нужна программа восстановления институтов власти Империи — четкая и понятная программа, опираясь на которую можно начать возрождение государства.

Я говорил все это и наблюдал, как брови Хельги ползут вверх, а ее лицо принимает выражение недоверчивого удивления.

— Илья, ты это серьезно сейчас? — наконец спросила она.

— Знаешь, — немного помолчав, ответил я, — я уже больше года занимаюсь сплошным выживанием и вижу, как все вокруг с тем или иным успехом делают то же самое. И никто, понимаешь, никто даже ни разу не заикнулся о чем-то подобном тому, что я тебе сейчас сказал. Как ты думаешь, почему?

— А что тут думать? В такую возможность просто никто не верит, а когда вокруг все рушится, людям обычно не до красивых утопий, ты уж извини, командир.

— Но, может быть, в этом и заключается наша главная ошибка? Чтобы начать что-то менять к лучшему, нужно сначала поверить в возможность таких изменений. Больше года я в такую возможность не верил, но потом… я видел, как ты и твои товарищи присоединились к нам во время боя с бунтовщиками, как пилот буксира, несмотря на большой риск, без колебаний согласился доставить плазменную пушку в грузовой ангар, как жители станции выводили из строя камеры слежения, как собирали штурмовое орудие и потом, после боя, чинили нашего робота… Я видел, как огорчены были те, кого я не смог взять с собой на корабли. Они поверили в возможность