Конец века - Андрей Респов
Сейчас же я впервые никуда не спешу. Ремесленник обещал для тела моего аватара только прогрессирующие положительные изменения. Отсюда в первую очередь и следует исходить. Я не отступаю от основной цели. Лишь иду к ней оптимально выбранным путём, а не рвусь в саморазрушительном отчаянном порыве. Успеется. И если я буду всё время есть себя поедом и тосковать, то с высокой долей вероятности сойду с ума и ничего в итоге не добьюсь. Эрго — срывай день и держи глаза и уши открытыми, Гавр. И будет тебе счастье…
Завтракать в общаге не было смысла, лишь вскипятил кружку с турецким чаем, бухнув туда десять ложек сахара. Напиток получился омерзительный, но сладкий. К тому же прекрасно бодрил и смыл привкус мха с моих зубов. Хотя хрен редьки не слаще.
В институте еле высидел первый час лекции, обдумывая с чего начать разговор с заместительницей декана. Но так толком ничего и не придумал. Да что там выдумывать? Скажу прямо, всё как есть, а уж потом попробую подогнать доказательную базу.
— Доброе утро, Сапфира Султановна! — я улучил минутку и заглянул в деканат, воспользовавшись моментом, когда та осталась одна, а секретарь вышла в институтский буфет
— Здравствуй, Луговой. Почему не на занятиях? — отвлечённо-официальный тон, видимо, должен был заставить трепетать сердце второкурсника. Оно и вправду затрепетало, но отнюдь не от робости. Сапфира была сегодня дивно хороша и свежа, загадочно поигрывая пальцами на крупных тёмно-синих камнях, которыми были украшены её серьги из белого металла.
— Сбежал со второго часа лекции, Сапфира Султановна. Хочу переговорить по важному делу. С вами, — всё это я проговорил на одном дыхании, преданно глядя в глаза заместительницы декана, стараясь чтобы мой взгляд не съезжал в сторону умопомрачительного декольте, куда спускалась цепочка белого золота с кулоном Нефертити.
Женщина приподняла правую бровь и уже с большим интересом взглянула на меня, откладывая в сторону какие-то бумаги.
— Что ж… честный ответ. Выкладывай, Луговой, побыстрее, что у тебя там.
— Хочу досрочно сдать экзамены по нескольким предметам, чтобы высвободить время для дополнительных занятий, — выдал я единственную заранее заготовленную фразу.
— И какие предметы? — интерес во взгляде Сапфиры приобрёл большую остроту.
— Философию, политологию, социологию и историю медицины с курсом истории, физкультуру, иностранный язык, латинский язык (просить так просить — авось хоть половину разрешат!) и… — я несколько замялся, — …анатомию.
— Наглости тебе не занимать, Гаврила Никитич, (феноменально, но Шахерезада знала всех подопечных студентов по именам-отчествам!). Анатомия — сразу нет! И не мечтай. И не потому, что я не верю, что ты её сдашь, изучив меньше половины запланированных тем. Технически ректор не даст разрешение. Да и для госэкзамена требуется особый протокол, состав комиссии. Даже дату согласуют с министерством. Беспрецедентно. Ну а остальные… ты твёрдо уверен в своём решении?
— Уверен, Сапфира Султановна. Всё лето учебники штудировал! На самом деле, я физкультуру уже практически сдал. Старший преподаватель Матько должен был вчера служебную записку передать.
— Да? — вторая соболиная бровь поползла вверх. Заместительница декана потянула к себе с края стола кожаную папку и, открыв её, зашуршала листками, — да, действительно. И заведующий кафедрой подписал, — теперь на её лице было написано пусть небольшое, но удивление, — когда ты успел, Луговой?
— Само как-то вышло, — если бы я стоял, то обязательно шаркнул ножкой. А так — просто потупил глаза.
— Само, значит, — протянула Сапфира Султановна, — и зачем тебе столько свободного времени Гаврила, если ты за лето умудрился пять предметов подготовить для сдачи экзамена? Да ещё иностранный язык! Хотя, — она открыла журнал курса, — может, ты в спецшколе учился? Так бывает...
Похоже, заместительница декана любила задавать себе вопросы, и сама же на них отвечать. Причём вслух. Не думал, что озадачу так своим предложением нашу железную Шахерезаду. Хотя что-то мне не приходит на память ни одного подобного случая за мою бытность студентом.
— Погоди, Луговой. У тебя в анкете написано, что в школе ты учил испанский. У нас в институте на кафедре испанского нет и тебя отправили во французскую группу. И ты хочешь сказать, что готов сдавать французский? — на этот раз от удивления Султановна сняла стильные очки в тонкой оправе и стала интенсивно протирать линзы бархоткой.
— Э… — снова замялся я, понимая, что именно сейчас вступаю на тонкий лёд и очень скоро пожалею о своей дурацкой инициативе, — я бы хотел сдавать немецкий, — и попытался изобразить взгляд шрековского котика.
— Ты хорошо себя чувствуешь, Луговой? — неожиданно спокойным голосом осведомилась Султановна.
— Да, то есть нормально, — котик превратился в китайского болванчика.
— А чего глаза выпучил? — она тяжело вздохнула и решительно, но не сильно хлопнула ладонью по столешнице, — чувствую, что пожалею, но я тебе почему-то верю, Луговой, и мне хочется посмотреть, как один из лучших студентов курса сдаст экстерном пять экзаменов кряду. Ты разжёг во мне любопытство, Гаврила. А это уже немало. Ответь мне ещё только на один вопрос.
— Какой? — я немного растерялся, всё ещё не веря — прокатило!
— Почему среди предметов нет ни одной химии?
Ах вот оно что… Султановну задело, что я не решился сдавать экстерном предметы её кафедры. Ладно, «подпоём» самолюбию преподавателя биоорганической химии.
— Так как же можно, Сапфира Султановна? Это же не только теория, но и практика! Разве можно качественно подготовить и сдать экстерном такую прорву лабораторных? А навыки как нарабатывать? Не-ет… Это утопия! — я постарался изобразить праведное возмущение.
— Ш-шельмец, — от грудного голоса железной Шахерезады у меня помимо воли потяжелело в паху, — врёшь и не краснеешь! Но красиво, нужно признать. Ладно. Вот возьми, — она передала мне несколько бланков, — стандартные запросы на кафедры. Подпиши у заведующих, согласуй даты экзаменов и верни мне. Я попрошу включить меня от деканата в состав комиссий. Ну а с тебя знания, Луговой. А теперь…брысь отсюда, прогульщик!
Уже в коридоре до меня стали доходить истинные размеры бюрократической дыры, в которую я сам себя засунул. Это же мне теперь придётся уговаривать, упрашивать заведующих кафедрами, чтобы снизошли.
