Сын палача. Том 2 - Андрей Сергеевич Ткачев
— Я понимаю, Доктор, — прервала увлеченное перечисление Цепная. — И я уважаю вас за вашу работу. Меня пугает другое. Пугает, что при необходимости вы без промедления положите на операционный стол меня, или другого любого из нас. Я знаю, как важна наша работа. Я сама готова многое сделать для достижения результата. Но именно из-за своей готовности жертвовать сотнями людей, и того, с какой легкостью я на эти жертвы шла, я пугаю саму себя. Но еще больше меня пугает то, что вас эти жертвы не трогают. Вы гуманист, но чудовищно циничный гуманист, Доктор. Но не беспокойтесь, это не скажется на результатах моей работы.
— Все в порядке, — снисходительно улыбнулся Доктор, вполне понимая, скажем так, затруднения девушки, это со временем можно исправить. Пока он с этим не спешил, тем более мужчине было важно непредвзятое мнение человека с иным взглядом на вещи. Порой последнее бывает полезно, чтобы найти иной подход в эксперименте. — Я понял, о чем ты говоришь. Не волнуйся. Нас отличает только возраст и опыт. Не теряй этого чувства, оно делает тебя человеком.
На этом разговор был окончен. Цепная с превеликой радостью покинула подвал лаборатории. Воздух пыльной прихожей показался ей многократно более свежим и чистым, чем воздух хорошо вентилируемого подвала. На сегодня с нее хватит, решила Цепная и отправилась спать.
* * *
В одном из занавешенных окон был отчетливо виден силуэт человека, держащего свечу в руке. Девушка в темном костюме опустила армейский бинокль, цыкнув языком.
— Я могла бы уже перестрелять их всех, — тихо произнесла она.
Мужчина, недавно вошедший в их маленькую комнатку на чердаке, ничего не ответил на ее слова, он молча снимал верхнюю одежду.
— Не хочу показаться нетерпеливой, но мы тратим на наблюдение очень много времени, — снова попыталась завести разговор девушка.
— Мы тратим столько, сколько требуется, — отрезал мужчина, строго посмотрев на нетерпеливую девушку. — Не ты ли сама жаловалась недавно, что устала от постоянной беготни? Вот тебе и отдых. Все, что нужно делать — наблюдать.
— Говорила, — согласилась его напарница. — Говорила… Только я не понимаю, чего мы ждем?
Мужчина повернулся к ней, и лицо его выразило сомнения в умственных способностях спутницы.
— Да знаю я, что результатов! — поспешила добавить девушка, почувствовав себя неуютно под этим немигающим взглядом. — Но отсюда мы узнать ничего не сможем. А если нам все равно все подробности сообщают информаторы, то какого демона мы сидим тут и ждем?
Мужчина покачал головой.
— Какая же ты все-таки неопытная. Не так важно, когда у них появится рабочий образец. Главное — в какой момент они попытаются его вывезти. И вот этот момент нам пропускать никак нельзя. Понимаешь?
Напарница чуть подумав, кивнула:
— Мы здесь на случай, если они попытаются вывезти объект до того, как мы узнаем о положительном результате. Ладно, так, вроде, понятно.
— Нас сменят через пару дней, поэтому наслаждайся коротким отпуском. Скоро нам будет не до отдыха, — посоветовал мужчина и развалился на кушетке. Сейчас была не его очередь наблюдать, и он этим хотел воспользоваться сполна.
На какое-то время повисло молчание. Снаружи пошел дождь, разбавив тишину мерным перестуком падавших на крышу капель, которые то усиливали свой напор, то, наоборот, становились почти неслышными. Наблюдаемый дом погрузился в темноту, оставалось подождать контрольное время и можно тоже ложиться спать. Жильцы не знали о наблюдении, и не станут создавать лишнюю мороку с попытками сбить с толку того, о ком даже не подозревают. Осторожность осторожностью, но излишние меры безопасности могут привлечь излишнее внимание. Взять хотя бы городовых, патрулирующих ночной город, они бы очень удивились, увидев в обычно спящем ночами доме оживленное движение, появление пары карет, и активное перемещение больших ящиков с неизвестным содержимым. Все это было бы подозрительно и вызвало бы вопросы, на которые не получилось бы дать ответы.
Поэтому круглосуточное наблюдение не требовалось.
Девушка обернулась на мужчину. Его дыхание было ровным, но не таким, какое бывает во сне. Сейчас он, скорее всего, находился в легкой медитации, которая позволяла отдохнуть и в то же время быть готовым среагировать в любую секунду. Не сравнится с полноценным сном, но позволяет быть эффективным более долгое время.
— Подежуришь завтра за меня? Хочу отлучиться.
Ее компаньон открыл глаза. В темноте зажглись два потусторонних огня хаотической магии. С учетом окружающей их обстановки неподготовленного человека это пробрало бы до дрожи, но на его напарницу, уже привыкшую к подобным выкрутасам, это не действовало.
— Зачем? — спросил он.
— Прогуляюсь, — попробовала съехать с прямого ответа девушка, не особо надеясь на то, что ей поверят.
— Нет, Аннэль. Мы это уже обсуждали.
Она поморщилась. Дойдя до своей койки, девушка переложила винтовку себе на колени. Оружие в руках ее успокаивало, давало некоторую уверенность в себе, которой порой не хватало. В бою девушка чувствовала себя отлично, а некоторые простые, почти бытовые вопросы могли вогнать ее в дрожь. Особенно если дело касалось уборки — вот уж точно та борьба, в которой она неизменно проигрывает позиции.
— Мы можем его переубедить, — начала она разговор, повторявшийся уже не в первый раз. — Он встанет на нашу сторону. Присоединится. Что ему эти Эввераны?
Мужчина закрыл глаза, погасив тем самым отсвет магии в них
— Ты знаешь его хуже, чем думаешь. И прошло много времени.
— Сол все тот же, — настояла Аннэль.
— Нет. Он совсем не тот. И если он узнает все, то однозначно не встанет на нашу сторону. Нет смысла рисковать. Мы все сделаем сами, как задумано.
— У него потенциал четвертого круга, — грустно вздохнула девушка.
— Знаю, — согласился ее спутник. — Это ничего не меняет.
— Может быть, позже? — попробовала зайти с другой стороны Аннэль. — Долг служить королевской семье…
— Аннэль! — оборвал ее мужчина. — Его больше ничто не связывает с королевской семьей. И чем больше проходит времени, тем больше он будет осознавать, что уже свободен от старых обязательств. Прими это, наконец.
Он закрыл глаза и отвернулся, показывая, что разговор закончен. Девушка погладила винтовку, не желая откладывать ее в сторону.
* * *
В особняке Эвверанов царило оживление, какого не было в последние дни, а, возможно, даже и за последние месяцы. Несмотря на поздний час, слуги еще не закончили свою работу. Илберт, после отъезда Оррисы, занявшийся наведением порядка в своем понимании, добрался и до обширной реставрации, которая точно была необходима этому месту. Главный особняк окончательно привели в порядок уже три дня назад, сегодня закончился ремонт остальных построек, и слуги спешно переносили вещи в отреставрированные помещения, которые временно хранились в особняке. Заодно наводили порядок, в очередной раз. Илберт не без основания считал, что после многочисленных повторений слуги запомнят, как все должно быть. Мужчина был уверен, что персонал в особняке слишком расслабился, и только твердая рука сможет привести все к надлежащему виду.
Илберт любил порядок. Долгая служба в элитном подразделении приучила его к дисциплине и соблюдению правил. Пожалуй, в стремлении к этому маг Огня даже несколько перегибал палку, особенноесли это касалось обычной жизни. Но поделать с собой ничего не мог — вид дряхлеющих старых построек приводил его в тихое бешенство. Сейчас же он не собирался сдерживаться, тем более брат сам разрешил решить все проблемы.
Как боевой маг он уступал своему брату. Келдрин, находясь на пике своих способностей, мог позволить себе очень и очень многое. За отказ выполнять свои требования он мог вызвать наглеца на дуэль. А победить уверенного в своей силе мага четвертого круга, из рода, годами взращивавшего родство с пламенем, кому-то, не обладающему подобной родословной, было не под силу.
Но это было раньше. К тому же Илберт был более командным игроком. Он знал, что подготовленный отряд средней силы магов уверенно побеждал более сильного мага-одиночку. И молодежь, в лице погибшего Барнсара, Рады и Солрэна, вместе с еще какими-то знакомыми последнего, убившие мага четвертого круга, вполне это доказывали. Тем более слабых магов было больше, чем сильных и в какой-то мере их можно было пустить в размен, при необходимости избавиться от более значимой для противника фигуры.
Илберт грустно вздохнул, глядя на опустевшую комнату наследника. Барнсар подавал большие надежды, всего
