Борцы с нечистью. Том 1 - Андрей Никифоров
— Бу!
— Ай!
На сей раз Лёха опередил русалку, резко развернувшись со скорченной гримасой.
— Ишь ты! — ухмыльнулась Весняна, показав острые зубы. — Головастик наш в лягушку превращается. Уже так просто не слопаешь.
— Ну и сравнения у тебя, — Лёха тоже показал зубы. — А признайся, получилось ведь напугать тебя, когда я развернулся, а? Ну, не отбрыкивайся, по глазам видел, что напугалась.
— Русалку так просто не напугать, человече, — босоногая Весняна ступила на тропу.
— Игры свои прекращайте, — нахмурилась Ирина. — Мы сюда не ради баловства пришли.
— Не волнуйся, святоша, вокруг всё спокойно, — русалка по-озорному посматривала на монахиню из-за Лёхиного плеча. — Нечисти нет, окромя меня. Так чего бы и не повеселиться?
Ирина открыла рот, чтобы высказать что-то, несомненно, осуждающее, но Олег опередил:
— Раз всё спокойно, то продолжаем путь. До пещер ведь недалеко осталось, да, Весняна?.. А волколака раненого не замечала поблизости? Нет?.. Хорошо, ступаем дальше.
Упоминание Олегом волколака вызвало вопросы уже со стороны Весняны, так что пришлось рассказать о сражении на перекрёстке.
— Ох, мой богатырь, ты бился та-ак храбро! — Весняна положила невесть почему влажные пальцы на шею Лёхи, заставив его вздрогнуть и смутиться.
Ирина при этом бросила короткий взгляд назад и хоть юноша не успел заметить выражения её лица, он был уверен, что добром оно не светилось.
— Чудненько, — задумчиво промолвила Весняна, когда Олег закончил рассказ. — Я ранее не слыхивала, чтоб волколаки такой стаей собирались. И что их вынудило охотиться вместе? Так тяжко жилось и отовсюду гнали, что потребовалось кучковаться? Али ещё что?..
Группа вышла на поляну, на противоположном краю которой круто возвышался холм. А на нём там и сям темнели узкие зевы пещер. По земляным лестницам и натоптанным у входов площадкам было заметно, какие именно кельи пУстыни заселены. Кроме борцов на поляне не было ни души.
— Весняна, подожди у краешка, — попросил Олег. — Едва ли отшельники обрадуются появлению русалки.
— Как знать, — невинно пропела Весняна. — Когда от лета до лета сидишь в землянке, да видишь токмо бородатые лица братьев, то может статься, что наоборот возрадуешься от вида очаровательной русалки… Но как пожелаете, не буде вводить во искушение сподвижников.
— Что ж, потопали узнаем у отшельников, замечали ли они чего странного за последнее время, — сказал Олег.
Первой он выбрал самую нижнюю пещеру.
— Ау, есть кто? Можно войти?
Тишина. Потоптавшись немного у входа, борцы вошли в пещеру. Она оказалась неглубокой, пройдя несколько метров упёрлись даже не в дверь, а во что-то вроде плетня, увешенного тряпками — защита от сквозняка и диких зверей. Олег постучал по деревяшке и повторил вопросы. Вновь ответило безмолвие. Тогда Олег отодвинул плетень, и борцы вошли в тесную келью. Ирина зажгла магический огонёк, чтобы разогнать темноту. Келья пустовала, но не выглядела заброшенной: в углу иконки покоятся на уступах, на импровизированном земляном столике лучина и свечка; лежанка накрыта плащом.
— Наверное, вышел отшельник, — высказал очевидное предположение Лёха. — Ну, мало ли дел снаружи, может, бытовуха какая.
Заглянули в соседнюю пещеру. Здесь в келье царили всё те же тьма и тишина. Однако борцы обнаружили отшельника, который просто сидел с закрытыми глазами и ни на что не обращал внимания. Незваных гостей не удостоил взглядом и даже не шелохнулся, чтобы хоть показать, что заметил посетителей.
— Здрав буде, божий человек, — промолвил Олег.
Длиннобородый старец не ответил. Было заметно только, что под седыми усами чуть шевелятся губы.
— Молится, — шепнула Ирина. — Обождём немного, тревожить не будем.
— Нет, не молится, — сказал Олег после короткой паузы. — Я разбираю часть речи. На молитву непохоже. Странный набор слов. Юродивый?.. Ладно, заглянем ещё куда.
Едва Олег сделал шаг к выходу, как Ирина схватился его и Лёху за рукава и дёрнула. В ответ на вопросительные взгляды монахиня кивнула в сторону земляного столика.
— И что там? — недоумевал Лёха?
Ирина медленно протянула руку, взяла лежащую лицевой стороной вниз иконку, и поставила её как полагается. Только тогда Лёха заметил, что все иконы сложены аналогичным образом. От этой странности у юноши заходили мурашки по телу, хотя он не мог сказать, что именно его напугало. Захотел поскорее выскочить наружу, где свежий воздух и солнечный свет. Когда Ирина поставила иконки, борцы покинули келью, чтобы посетить следующую.
В третьей пещере нашёлся отшельник, идущий на контакт, но совсем не на тот, что ожидался.
— А-а, изыди вон, сатана! Изыди! — заорал старик, вжимаясь в угол и семеня ногами так, словно пытался заползти на стену. — Пришли за мной, за мной пришли!
— Тихо-тихо, успокойся старче! — примирительно поднял руки Олег. — Кто за тобой пришёл?
— Забрать пришли, антихристы! Нет, не, не прикасайтесь ко мне, а-а! Не дамся на заклание!.. Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет… Оставьте, оставьте мя!.. «Если пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что». Прочь, прочь от меня, окаянные!.. «Боже мой! Для чего Ты оставил меня? Далеки от спасения слова вопля моего». Не дамся на заклание, ироды!..
Любые заверения и уговоры не утихомиривали старика. Тогда вместо воззваний к разуму Ирина сотворила успокаивающее заклятье. Кричать отшельник перестал, но всё также наотрез отказывался говорить с посетителями, и всё также непрестанно бормотал о том, что его хотят забрать.
— Чё делать будем? — Лёха ковырялся в ухе, заглушённом воплями старика. — Что, если все здесь, как ты говоришь, юродивые?
— К юродству сие не относится, — покачала головой Ирина, следя за трясущимся отшельником.
— Топаем дальше, — решил Олег.
В четвёртой келье отшельник подобно другому духовному собрату никак не реагировал на борцов. Но и не бормотал молитв или бессмыслицы. Просто неподвижно сидел, пряча лицо под низко накинутым капюшоном, так что лишь бороду и нос видно. Однако на сей раз куда больше внимание гостей привлёк столик, освещаемый магическим огоньком Ирины. Как и должно, стояли там иконки. Только вид они имели весьма потрёпанный: исцарапанные, испачканные и гнутые, словно кто-то в порыве бесовской злобы бросал их на пол и
