Война - Алексей Юрьевич Булатов
– Вот тебе книги, ты расшифруй все, что нужно, а я пойду, мне нужно завтра быть готовым к бою.
И я ушел в землянку к Феодосию и Григорию. Зайдя в землянку, я увидел Гришу, который сидел, подперев голову руками. И Феодосия, который умывался недалеко от печки.
– Мне тут переночевать? Или куда-то еще пойти?
– Тут, Алексей, тут, – сказал Феодосий.
– Как там Маруся?
– Отошла с миром. Окрестил ее и причастил, и отошла.
– Вот опять ты за свое, комсомолка она, как ты посмел ее крестить? – возмущенно сказал Григорий, но в его голосе не было уверенности в своей правоте, и он, вопросительно посмотрев на меня, спросил:
– Ты как считаешь, нужно ли так поступать-то без спросу?
– Я, честно, не знаю, два года назад я бы сказал однозначно нет, но теперь у меня очень много сомнений в этих вопросах, – честно, как есть, ответил я.
– Вот и ты туда же, колеблющийся! Получишь ты у меня характеристику для вступления в партию, ох, получишь, – уже в шутку закончил Григорий.
– У меня это, дуэль завтра. Вы поможете?
– Какая еще дуэль? – с удивлением спросил Григорий.
– Да отрок неразумный немчуре дуэль пообещал за помощь с рацией.
– Ты ополоумел?
Я насупился и буркнул: «Я слово ему дал убить его как мужчину».
– А если он тебя?
– Не справиться ему со мной, у меня перевес будет. Он морально подавлен, да и тесак я еще возьму, я двумя руками владею, а он одной. Так что зарежу его, как он Миколу, и слово свое сдержу.
В землянке повисла тишина, только потрескивание дров в буржуйке нарушало ее.
– Ну, дело твое, отрок, ты-то хоть крещеный?
– Да, крещеный.
– Ну, зарежет тебя – отпою тогда и похороним тут в лесу.
– Ну спасибо большое, – с сарказмом на шутку ответил я.
– Что там за гогот на поляне-то? – вдруг перевел тему Гриша.
– Да Яша вернулся, рассказывает о своих похождениях, как он таки достал полное собрание сочинений Ленина на оккупированной территории.
– Достал таки? Ну прохвост, вот умеет же. Нюх у него.
– Вот он нюхом там своим и хвастается, да еще с одесскими шутками и прибаутками, весь лагерь в лежку лежит.
– Ну хорошо, смех душу греет, – сказал Феодосий.
– Ты Петру-то все отнес?
– Да Петя там вовсю работает, радио слушает, счастливый весь, говорит, наши по всем фронтам немца бьют. Максимум через полгода тут у нас будут.
– Как бы только батареи раньше времени не посадил, новых взять-то негде.
– Да не посадит, я когда ушел, он расшифровкой занялся.
– Пойдем, Гриш, дойдем до него, послушаем, что он там поведает. А ты, Леш, спать ложись, раз решил на дуэль, так спи.
Меня уговаривать долго не пришлось, я лег спать. И даже уснул, но ночью я вспомнил слова Петра про комаров. Комаров было в землянке немного, видать, парочка залетела днем, и теперь они не давали мне нормально уснуть. Я лежал и слал проклятие этому сучьему племени, которое пищало у меня над ухом, все не решаясь сесть, чтобы напиться крови. Я в итоге уже смирился с фактом, что меня укусят, и я ждал этого. Но комар все продолжал пищать, не давая мне уснуть. А потом к комариному писку добавился богатырский храп двух мужчин. Я понял, что самостоятельно мне не уснуть, и потому добавил команду на выработку мелатонина в сканер, и через 20 минут мне стало все равно и на храп, и на комаров.
Утром меня разбудил Феодосий.
– Вставай, вставай. Давай умывайся, и пойдем.
– Куда?
– На кудыкину гору, воровать помидору, – пошутил он знакомой присказкой. – Немца твоего резать будем.
– А, ну да. – Я встал, умыл лицо. Всполоснул рот, зубы тут чистить было нечем. Нужно будет попросить Яшу достать мне зубного порошка, а то совсем не чистить зубы совсем не хорошо. Так хоть пальцем протру – и будет порядок.
Я вышел на улицу, плотный туман опутал лагерь белым полотном. Кострища тлели углями, не успев прогореть полностью за ночь, дымок от углей растворялся в тумане. Феодосий спросил:
– Тебе что для поединка нужно?
– Да тесак вот твой, сабля, которую я притащил, ну и размяться, – я скинул фуфайку и, ежась от холода, хотел было побежать в сторону леса.
– Стой, окаянный. – Я встал как вкопанный на такой окрик Феодосия.
– Что случилось?
– Ты куда чесанул?
– Да хочу вокруг лагеря пробежать, разогреться!
– И что от тебя добежит? Спортсмен хренов, ты забыл, что все тропы вокруг лагеря заминированы?
– Ага, точно, забыл, – смутился я, не просто забыл, а начисто. И как вчера с Петром проходили аккуратно, переступая растяжки. И как нам говорил Захар, что все заминировано, – все забыл. Голова дырявая. Те самые 10 % людей, которые гибнут не от гордыни и недооценки противника, гибнут по собственной глупости и халатности.
– Давай до тюремной и обратно бегай и под ноги смотри!
– Хорошо.
Я сбегал четыре раза до тюремной землянки и обратно до землянки Феодосия. Каждый раз сильно удивляя часового, который дежурил возле тюремной. Когда мышцы разогрелись, я сказал, что готов. И Генделя вывели из землянки, и мы пошли на поляну за лагерем.
– А что, никого не будет, кроме вас?
– А незачем на все это смотреть. Такие поединки – это чисто варварство, для души и боевого духа никакой пользы, – сказал Феодосий.
– Все это блажь твоя, Алексей, я бы его тихо сейчас вот под деревом и чпокнул, – вторил ему Григорий. Но тем не менее оба шли со мной и не спешили применять оружие. С нами еще был часовой, вооруженный немецким карабином. Генделю не удалось бы сбежать, даже если бы он сильно этого захотел. Хотя и Феодосий, и Григорий держали свое оружие на плечах, а не в боевой изготовке. Я был без огнестрельного оружия, у меня было две сабли и тесак.
– Вот тут, на этой поляне. Тут его и похороним. – Мы вышли на поляну и тут увидели еще двоих с нашего отряда. Дозор возвращался со своей смены.
– Честь имею, – произнес молодой парень, приложив руку к пилотке. – А что тут у вас?
– Шагай в лагерь, Егор, не задавай лишних вопросов, – ответил ему Феодосий. Феодосий знал по именам весь свой отряд, и, видимо, не просто имя, а знал характер каждого и имел к нему подход. Егор с товарищем не задавали вопросов и исчезли в тумане.
– В общем, начинайте, – скомандовал Гриша и взял в руки шмайсер.
Я дал на выбор сабли
