Тайна врат - Егор Дмитриевич Чекрыгин
Ренки тоже опечалился и, в отличие от Готора, который лишь по-дружески подкалывал приятеля, вполне искренне.
К отбытию из Мооскаа на Зарданское плоскогорье у него было три мундира. Два вполне обычных, привезенных еще из армии. А один, сшитый уже в столице, и правда стоил бешеных денег, и Ренки в глубине души очень им гордился, надевая только по очень торжественным случаям. Увы, но после его приключений в Фааркооне слово «парадный» из «родословной» этого мундира можно было смело вычеркивать. Нетрудно отстирать и вычистить дорогую ткань и вновь украсить ее золотым шитьем. Но дырки… Нет, их, конечно, тоже можно заштопать или наложить заплатки. Только ни один светский щеголь не позволит себе носить штопаную одежду. Какой бы дорогой ни была ткань, это уже постыдно.
О «порушенной репутации мундира» Ренки сожалел куда больше, чем о собственных синяках и ранах, полученных в той же заварушке. Готор знал про эту печаль приятеля. И старательно ее высмеивал, дабы (как он сам объяснял) изгнать из его души демонов привязанности к дорогим безделушкам.
Гаарз убежал, Ренки тоже сходил в штаб, доложился (там царил такой бедлам, что, кажется, дежурный толком и не понял, о чем ему вообще говорят). Потом вернулся. Застал Готора спящим (такое с ним частенько бывало в последнее время, но оу Мавиинг утверждал, что это только к лучшему).
Сидеть рядом было скучно. Уйти — невозможно. А завалиться на соседний тюфяк и тоже вздремнуть чуток означало предстать перед Риишлее в помятом мундире…
И все же Ренки умудрился погрузиться в дрему, сидя прямо на табурете и уперев подбородок в руки, сложенные на эфесе шпаги. Так что когда за тонкими стенками палатки раздались громкие голоса, он вскочил с опухшими глазами, слегка взъерошенный и с весьма бестолковым видом.
Он вылетел из палатки и едва нос к носу не столкнулся с самым могущественным после короля человеком Тооредаана.
— Я тоже рад вас приветствовать, лейтенант, — с легкой насмешкой глядя на растерявшегося Ренки, произнес Риишлее. — Вольно. Тянуться передо мной вы будете на завтрашнем построении, а сегодня в этом нет необходимости. Так что? Пригласите войти?
Ренки отошел в сторону, вежливо придерживая кусок ткани, прикрывающий вход в палатку, и, быстро оглядевшись, многозначительно кивнул стоявшему чуть в отдалении Таагаю.
Тот кивнул в ответ. И тотчас же в палатку внесли накрытый столик и удобное плетеное полукресло.
— Хм… — понимающе усмехнулся Риишлее. — Похоже, мой визит не застал вас врасплох, судари. И хотя после штабных приветствий в меня вряд ли влезет еще хоть капля вина, мне приятно видеть вашу предусмотрительность. Впрочем, смело наливайте себе.
— Благодарю вас, ваше священство, — улыбнулся в ответ Готор. — Но мне пока рановато лечиться подобными лекарствами Да и оу Дарээка, думаю, потерпит.
— Кстати, как ваше здоровье, сударь? — обеспокоено спросил верховный жрец. — И что с глазом?
— Знаю, — вздохнул Готор, — слегка косит. Окружающие пытаются скрыть это от меня, но недостаточно умело, хотя и старательно. Пришлось разглядывать свое отражение в полированной серебряной ложке. Не самый лучший вид. Остается утешаться, что все могло быть намного хуже. Кстати, я немного удивлен. Вы тут один?
— Это все ваш лекарь, — искренне заулыбался Риишлее. — Судя по количеству доносов на него в Тайную службу — весьма достойный человек! Люди из моей свиты и так бы не сунулись куда не надо. Но он весьма умело смог отогнать пытавшихся увязаться за мной военных. Думаю, я могу попросить ваших сержантов присмотреть за окрестностями палатки?
Ренки выскочил, чтобы отдать соответствующее распоряжение, а когда вернулся, застал Риишлее и Готора мирно беседующими. Разговор шел о состоявшейся осаде. Готор говорил, а верховный жрец внимательно слушал, задавая наводящие вопросы.
Оу Дарээка тоже быстро привлекли к разговору, но пока в основном в качестве подставки-подавалки разных наглядных пособий вроде чертежей Готора, которые надо было извлекать из большущей, чуть ли не полсажени высотой, плотной папки. Потом Ренки рассказал про изготовление и перевозку брандеров и конечно же про ночное нападение на кредонский флот.
— Что ж, судари, — подвел итог Риишлее, — вы не только оправдали мои надежды, но и сумели их превзойти. И, как ни странно, особенно вы, лейтенант оу Дарээка. Нет, в вашей храбрости я и раньше не сомневался. Но то, как вы повели себя по отношению к имуществу жителей порта и даже не побоялись надавить на Тайную службу… Это достойно отдельной награды. Которую вы, впрочем, не получите. Но мое мнение о вашей ценности для королевства, и без того весьма высокое, поднялось еще выше. Кстати, про награды. Конечно, будут, и немалые. Знаки на погон, повышение в чине, деньги и даже земли. Но сейчас у вас есть очень нечасто встречающийся в жизни шанс попросить для себя что-то у человека, достаточно наделенного властью, чтобы выполнить любое ваше разумное желание. Так что? Какие у вас есть заветные мечты?
И тут Ренки вдруг растерялся. Спроси его об этом Риишлее года три-четыре назад, и он бы без раздумий ответил, что мечтает поступить в Офицерское училище. А вот сейчас… Нет, Ренки, конечно, все так же мечтает когда-нибудь стать генералом, а то и командующим всеми войсками Тооредаана, одержать множество громких побед, вернуть королевству Орегаарское герцогство, а еще лучше — вообще когда-нибудь выгнать всех кредонцев с континента.
Это была большая и светлая мечта. Но ведь Риишлее говорил не о юношеских мечтаниях, а о «разумных желаниях». Просто попросить назначить себя генералом и поставить командовать армией? Разумностью тут даже и не пахнет. Да и, по большому счету, чего стоит карьера, не заработанная, а выклянченная у сильных мира сего?
Что там еще было в наборе заветных желаний оу Ренки Дарээка? Жениться на той таинственной блондинке (правда, Ваар назвал ее имя — графиня Крааст), лица которой даже и не разглядел? Она почему-то по-прежнему тревожила сердце молодого офицера. Но скорее как
