Охота на нежить - Алекс Рудин
— А боярин как же? — спросил кузнец.
— Пошёл он на хер! — ответил Архип. — Теперь он сам за себя, а мы — сами по себе. Вот что — спусти-ка своего приятеля в воду. А мы пока ящики в мельницу перетаскаем. Да не вздумай сбежать — найду и убью. Понял?
Ростом Архип едва доставал кузнецу до плеча. Но в его голосе звучала такая холодная жестокость, что кузнец вздрогнул и быстро кивнул. Он поднял тело мельника, положил его в лодку, а сам хотел сесть на вёсла.
— Погоди, — остановил его Архип.
Наклонился над трупом, быстро обшарил его карманы и что-то вытащил.
— Ключ от мельницы чуть не утопили! Пришлось бы сейчас замок ломать.
Потом повернулся к кузнецу.
— Возьми один ящик, привяжи ему к ногам, чтоб не всплыл. Пусть подавится!
Кузнец отплыл, неуклюже шлёпая вёслами по воде.
— Растяпа! — презрительно сказал Архип и повернулся к чернобородому. — Поехали!
Чернобородый молча взял лошадь под уздцы и повёл к мельнице. Я осторожно пробирался вслед за ними.
— Что думаешь на счёт Ваньки? — спросил чернобородого Архип.
На середине пруда негромко плюхнуло.
Чернобородый выразительно сплюнул.
— Вот и я о том же, — кивнул Архип. — Может его тоже… того?
— Рано, — тихим голосом сказал чернобородый. — Пригодится ещё. Я за ним пригляжу.
Вдвоём они быстро перетаскали ящики внутрь. Архип снова запер мельницу на замок.
— Если и сунется князь, скажем — уехал мельник, а ключа нет. Замок ломать не станет, подозревать нас ему не в чем.
Это уж точно, бля! Подозревать вас я вообще не собираюсь!
Вообще-то, их можно было брать хоть сейчас. Но я не рискнул лезть в одиночку на троих. Никуда они не денутся — вывезти добро с мельницы я им не позволю.
Кузнец причалил к берегу, но так и сидел в лодке, тупо глядя на чёрную воду, в которой дробилась яркая луна.
Архип пошёл к кузнецу, но чернобородый его остановил.
— Ты, Архип, поезжай домой. Тебе ещё завтра с князем возиться. А я с Ваней поговорю. Не надо тебе это видеть. Да и сам никому на глаза не попадись!
Чуткая жопа немедленно подсказала, что и мне лучше не видеть того, что случится дальше. Именно поэтому я подполз почти вплотную — чтобы не упустить ни одной мелочи.
Архип запрыгнул в телегу и причмокнул губами. Лошадь сонно мотнула головой и, не спеша, потащила телегу в сторону деревни.
Чернобородый постоял, глядя вслед телеге, и пошёл к кузнецу. На ходу он таял, терял очертания и превращался в знакомое облачко мрака, неразличимое в ночной темноте.
Ипать! Мара!
Тень наползла на лицо кузнеца. Он вздрогнул, выпрямился и тихо простонал:
— Мамочки!
Глава 17:
Схватка у кузницы
Мои лапы напряглись, а когти впились в землю. Прямо у меня на глазах бесплотная потусторонняя тварь жрала человека. Высасывала его досуха, оставляя только кости и кожу.
И какая, к ипеням, разница, что это не самый охеренный человек на свете? Жить-то всем хочется!
Лицо кузнеца кривилось в страдальческой гримасе. Он стонал, вцепившись широкими ладонями в борт лодки. Чёрное облако плотно кутало его голову, лезло в рот, заглядывало в глаза.
Я знал, что в эти секунды мара будоражит все страхи в памяти кузнеца, усиливает их, упивается ими. Превращает человека в перепуганную, обгадившуюся от страха тварь. А потом убивает.
Бля, как же ему сейчас херово! Я знаю, я был на его месте и помню эти отвратительные липкие прикосновения.
Я распластался по земле и медленно пополз к лодке, держась в тени деревьев. Шерсть на загривке стояла дыбом, усы топорщились, кончик хвоста подёргивался, живя своей жизнью. Я тихо, утробно рычал от предвкушения схватки.
Ещё метра три, и можно будет прыгнуть.
Кузнец дёргался и стонал.
Но не помирал. И даже в обтянутый кожей скелет не превращался.
Это какая-то новенькая херня!
Чёрное облако отлепилось от головы кузнеца и снова вытянулось в человеческий силуэт. Несколько мгновений силуэт висел в воздухе, потом уплотнился и коснулся ногами травы. Рядом с сидящим кузнецом опять стоял чернобородый.
Я замер на месте.
Чернобородый оглянулся, но ничего не заметил.
— Пойдём, Ваня! — негромко позвал он кузнеца.
— Что со мной? — деревянным голосом спросил кузнец. — Ничего не помню.
— Наверное, голова закружилась, — равнодушно сказал чернобородый. — Идём.
Кузнец выбрался из лодки и послушно побрёл за чернобородым в сторону деревни.
Я дождался, пока они скроются из вида, и наярил к дому Марьи.
Ну и разведка, бля!
* * *
Я даже успел немного поспать. Снилась мне, понятное дело, Глашка. Поэтому выспался я хреново и зевал, как рыбина, вытащенная на берег.
Проснувшись, первым делом дозвонился до Сытина. Рассказал ему всё, что успел узнать, и попросил ни под каким видом не выпускать Хворобу из темницы.
— Да я его замурую на хрен! — мрачно пообещал Сытин. — Может, тебе дружинников в помощь прислать?
— А смысл? — возразил я. — Что они смогут против мары? Заипусь за каждым приглядывать.
— Тоже верно, бля!
Сытин в зеркальце задумчиво почесал подбородок.
— Ты это, Немой! Поосторожнее там. Глашка мне голову оторвёт, если что.
— Я Чупава попросил окрестную нечисть предупредить. Если что — помогут.
— Соображаешь! — одобрительно кивнул Сытин. — Эх, самому бы мне к вам выбраться.
— А в чём проблема?
— Дела завалили. И в темнице какая-то херня творится. Демоны на плохое самочувствие жалуются.
Я заржал.
— Серьёзно говорю, — обиделся Сытин. — Головная боль у них и хреновые предчувствия.
— Ну, от головной боли у Никиты Ильича серебряная кувалда есть. Ладно. Скоро Архип припрётся, а я пожрать ещё не успел.
Я убрал зеркальце в карман и обвёл взглядом дружинников.
— Вот такие дела. Самое главное нам — того чернобородого не упустить. Он — моя забота. А вы за остальными смотрите. Мыш! Останься тут — хозяев охранять надо. Если что — бегом к нам.
— Сделаю, Немой! — отозвался Мыш.
Архип, как я и ожидал, явился не с пустыми руками. Староста приехал на телеге и опять притащил корзину еды и бутылку.
— Головы-то болят после вчерашнего? — заботливо спрашивал староста. — А вот мы их и поправим сейчас! А вечером — прошу ко мне в баньку!
Вот гнида! Ну, ничего! Сегодня ты у меня попрыгаешь.
— Сначала с делами разберёмся! — строго сказал я. Сдвинув брови, поглядел на Архипа и добавил. — А потом можно и в баньку.
— Ну, вот и хорошо! — обрадовался Архип.
— А телега зачем? — спросил я, кивнув на окно.
