Исправительная академия - Алекс Хай
— Увы, нет. Второе утверждение — на острове находится незарегистрированный и очень сильный носитель Темного дара. И вычислить его своими силами будет очень непросто.
Глава 11
Я поежился от неприятного предчувствия. Вообще все это попахивало грандиозным скандалом петербургского масштаба. А то и круче.
Пусть в своей семье Володя Оболенский был паршивой овцой, но дед-князь точно всех мехом внутрь вывернет, если узнает о покушении на внука. Дело даже не столько в том, что он мной дорожил как отпрыском рода — это был вопрос репутации.
Никто, а уж тем более влиятельный род, не станет сидеть сложа руки в таких обстоятельствах и поставит весь этот остров на уши. Бездействие приравняют к слабости. А слабость проявлять нельзя — сожрут.
— Так что, Владимир Андреевич, я оставляю вас в лазарете на ближайшие два-три дня, — сказал лекарь. — До получения уточнений по анализам, до выяснения обстоятельств… Сами понимаете, случай нетривиальный. И с учетом обстоятельств я буду настаивать на охране вашей палаты.
Я криво улыбнулся.
— Вы же понимаете, что если этот незнакомец снова попытается меня убить, охрана его не остановит. Он же умудрился как-то усыпить целый этаж…
— И все же не помешает, — настаивал Тимофей Викторович.
— Ладно, — пожал плечами я. — Если вам так спокойнее.
— В любом случае не вам это решать.
Лекарь поднялся, снова внимательно меня осмотрел, и этот его взгляд был странным. На несколько мгновений его глаза изменили цвет — стали золотистыми, и в радужке словно замелькали небольшие искорки.
— Пожалуйста, дайте мне руку.
Я протянул ему правую ладонь, с любопытством наблюдая за работой одаренного. Общаться с лекарями, будучи в полном сознании, мне еще не доводилось, и было интересно посмотреть на мастера в деле.
К моему удивлению, я не увидел ни ярких сияний, ни спецэффектов, ни прочих красивостей, как показывали в кино. Просто когда Тимофей Викторович дотронулся до моей ладони, она резко потеплела, и это приятное тепло начало медленно разливаться по всему телу.
Это не было компьютерной игрой, здесь магия почти не имела визуальных проявлений — по крайней мере, пока что она выглядела весьма скромно. Даже немного разочаровывало…
И все же от одного этого прикосновения мне стало гораздо лучше.
— Что вы такое сделали, Тимофей Викторович? — удивленно спросил я. — Я словно… Как будто очень хорошо выспался всего за несколько секунд…
Лекарь снисходительно улыбнулся.
— Провел быструю диагностику и немного укрепил ваши ткани для качественной регенерации. Вы принадлежите к роду воинов, Владимир Андреевич. Насколько мне известно, вам по статусу не положены особые способности, но даже те базовые, которыми обладает каждый член вашей семьи, внушают врагам трепет и уважение. Но за все дары нужно платить.
Я улыбнулся.
— Да. В моем случае — зверским аппетитом.
— Это совершенно логично. Сила позволяет вам концентрировать энергию на регенерации, укрепляет ваше тело и дает вам физическую силу и скорость, недоступные обыкновенным людям. Но ничего не появляется само по себе, и энергию нужно откуда-то брать. Вы ведь все еще человек, поэтому и потребности у вас человеческие. Разве что повышенные. К слову, у меня есть гипотеза о взаимосвязи вашего поведения и силы, которой вы располагаете…
Я поудобнее устроился на кровати.
— Будет сильно нагло попросить вас поделиться соображениями?
— Это всего лишь гипотеза, Владимир Андреевич. Чтобы превратить ее в теорию и уж тем более в заявление, требуется провести масштабное исследование. Пока что я основываюсь на своих наблюдениях.
— Так в чем же они заключаются?
— Дело в том, что каста воинов — с вашего позволения, я так назову роды, наделенные воинскими талантами — имеет ряд схожих черт. Каждый род уникален и несет в себе лишь ему доступные особые способности, но вот рядовые члены семей… Что Оболенские, что Кантемировы, что Владыкины… словом, вы похожи. Вы воины, но вы не солдаты.
— Боюсь, я не совсем вас понимаю.
— Характер, Оболенский. Нрав, темперамент. Воины все холерики. Со временем одним удается обуздать кипящие внутри страсти — и тогда они достигают больших высот, а другие так и остаются занозами для своих семей. Заметьте, у вас нрав тот еще. Кантемиров попал сюда из-за безрассудства и вспыльчивости. Среди воспитанников есть и другие выходцы из касты воинов, у кого наблюдается проблемы с самоконтролем, агрессия, склонность к насилию… Причем порой доходит до почти что животных проявлений. Я уже молчу о том, что именно потомки воинов составляют большинство среди воспитанников Академии.
Интересный факт, однако. Это, конечно, никого здесь не оправдывало, но совпадение и правда казалось любопытным.
— Это можно как-то объяснить? — спросил я. — Должна же быть причина такого явления.
Лекарь пожал плечами.
— Она мне неизвестна, Владимир Андреевич. Быть может, в тот момент, когда верные императору роды получили силу, от воинов требовалось бесстрашие и в какой-то мере даже безрассудство. В конце концов, ситуация тогда была тяжелая. Почти безвыходная. Стоило огромных усилий вернуть власть правящему дому. И воины, коих тогда было большинство среди сподвижников Ольги Николаевны и Константина Константиновича, зачастую должны были идти на верную смерть. Не удивлюсь, если это своего рода природный механизм — отсутствие страха и горячность, запрограммированная на уровне крови. Тогда это было актуально, а сейчас… Ну, против наследственности не попрешь. Гены — не аудиокассета. Не перезапишешь.
— Но мои отец, дед и старший брат производят впечатление уравновешенных людей, — возразил я. — Характеры у всех не сахар, согласен, но…
— Ваш дед — князь, ваш отец — его наследник, а ваш старший брат — наследник наследника. Вы говорите о прямой правящей линии. Это не рядовые члены семьи. Полагаю, разница кроется именно в этом. Вам же, Оболенский, достались типичные черты одаренного воина.
Ага. А еще печать Тьмы и дырка в пузе.
— Значит, нужно держать себя в руках, — улыбнулся я. — Самоконтроль — наше все.
— Именно, юноша.
Лекарь поднялся.
— Мне нужно доложить о вашем состоянии директору. Готовьтесь к тому, что в ближайшее время с
