Зараза 3 - Евгений Александрович Гарцевич
***
Разбудил меня солнечный свет. Я живой и судя по ощущениям, целый. Лежу на матрасе в кабинете с фотографиями на стене.
Царапины обработали зеленкой, кто-то постарался, даже цветочек нарисовали, шутники.
Рука болит, будто татуировка свежая. Остальное в норме, только слабость в теле. Зато в голове вьется пурга из воспоминаний, снов и галлюцинаций.
Возня с мутантом — жесткое, безбашенное избиение. Возня с Фламинго. Тоже жесткое, безбашенное, но точно не избиение. Хм.
С жаром пронеслись образы — капелька пота бежит по шее, огибая татушку, и прячется в ложбинке ключицы, крепкая молодая грудь с небольшими темными сосками взлетает и падает в быстром ритме, замирая через равные промежутки. Я тянусь к ним зубами, пытаюсь укусить, но крепкие руки отталкивают меня на жесткий пол камеры.
Голая девушка нависает надо мной, придавливает плечи и шепчет какую-то совсем не сексуальную абракадабру. При этом на лице загадочная улыбка, а взгляд плывет. Она замолкает и прикусывает губу. Со стоном открывает рот, след от зубов оставшийся на губе разглаживается и тает, как и все лицо.
Зато появляется окровавленный Билли, раздавленная в мясо скула, проломленный висок. Я смотрю на исцарапанные костяшки, на изгвазданные в крови штаны, но продолжаю методично лупить кулаком.
Я чувствую новый приступ тошноты, не в воспоминаниях, а вполне реальный. По желудку проскакивает спазм, будто проглотил пульт от телевизора, который хаотично щелкает каналы перед лицом: Билли, Фламинго, Лу, опять Фламинго. А где-то на заднем фоне какая-то тварь в образе мерзкой старухи, беззубо жамкающей и гудящей: «Убеееей…»
— Космос, не отключайся, — в ярком свете, льющимся из бойницы, появилось озабоченное лицо Дедушки Лу.
— Я не хочу включаться… — я отмахнулся от деда, но все-таки попытался подняться и сесть повыше.
Футболки на мне не было, а ниже все закрывала обычная, к счастью, довольно чистая полосатая простыня, пахнущая стиральным порошком.
— Что со мной было?
— Ты сопротивлялся зову, — Дедушка Лу протянул мне бутылку минералки, — Попей, полегче станет.
— А что с Фламинго?
— С кем? — Дедушка Лу протянул шершавую руку и потрогал меня за лоб, — А-аа! Понял. Ты про Эфуа?
— Не знаю, как зовут, мы не успели познакомиться, — я вздохнул, ага, не повод для знакомства, — Про девушку с татуировкой на шее.
— Понял. Не обращай внимания, у Макуто свои представления, как нужно злых духов выгонять, — усмехнулся Дедушка Лу, — я же говорил, странненькие они. Но дело молодое…
— Изыди, старче, — я со вздохом опустился на матрас. — Жениться, я надеюсь, не надо?
— Нет. Они и так тебе обязаны, ты же им жизнь спас, когда из плена вытащил. Они теперь с тобой надолго, — вполне серьезно ответил Дедушка Лу. — Поднимайся, тебе поесть нужно.
Он бросил в меня охапку одежды. Все мое, родное — трусы, футболка, штаны, слегка протертые на пятках носки — свежевыстиранное, еще влажное и пахнет, как простыня. Ботинки вместе с «ремингтоном», «кольтом» и карманной мелочевкой нашлись в углу, а вот щит со штыком отсутствовали.
Прикрываясь простыней от изучающего взгляда Дедушки Лу, оделся. Кряхтел, тянул мышцы, чтобы хоть чуть-чуть размять колени, спину, шею. Тяжко. Когда надел первый носок, подвис и повалился набок обратно на матрас. Силы закончились, пришлось сначала отдышаться, потом задуматься.
— Лу, а Фламинго… ну, то есть Эфуа что-нибудь говорила? — отношения я развивать не собирался, но было бы неплохо понять, а то вдруг там в глаза должно быть стыдно смотреть.
— Сказала, что сильное зло в тебе сидело, долго изгнать не могла, — дедушка Лу нахмурился и почесал бороду, делая вид, что усердно вспоминает, а не сдерживает улыбку, — Еще обещала зубы тебе выбить, чтобы не кусался, если еще раз тебя спасать придется.
— Ясно, что ничего не ясно, — я вернулся в сидячее положение и рывком надел второй носок, и уже шепотом пробурчал себе под нос, — фиг с ними, с зубами, зато не скорострел…
Обуться я не смог. Никак не мог впихнуть ногу в жесткий задник, а от мысли, что еще шнурки придется завязывать, пальцы только сильнее дрожать начали. Плюнул, снял носки и пошлепал босиком.
Пока я был в отключке, ребята неплохо обустроились — разгребли часть мебели в общем зале, сформировав нечто похожее на привычную им лесную поляну. В центре бочки-очаги, по кругу матрасы.
Под потолком сушилась одежда после стирки. Рядом два стола, на которых разложили наше пополнившееся снаряжение. Явно вскрыли склад с оставленными припасами. Я заметил еще два «ремингтона», большую медицинскую сумку и несколько коробок с консервными банками. На краю стояла потертая мобильная радиостанция с отдельной тангентой на проводе-пружинке, как у старых домашних телефонов. Экран светился какими-то цифрами, которые скакали в режиме поиска сигнала.
Нас встретила Метеорка с половником в руках. Стояла между кастрюлей на очаге и веревками с постиранной одеждой. Может, у меня воображение разыгралось, но смотрела строго. Руки в боки и как в анекдоте: «пофиг с какой стороны у тебя тюбетейка». От тяжелого взгляда ощущение свинца в ногах сменилось на тазик с бетоном.
— Псс, Лу! А с этой у меня ничего не было?
— Кроме того, что уже остыло рагу из маниоки, и не прийти вовремя к столу у Макуто считается почти смертельным оскорблением? Нет, ничего, — дед прыснул в бороду от смеха.
— Ффуух, ну ты объясни, что я не специально, что злой дух меня не отпускал. А остальные где?
— Эфуа на крыше. Сторожит и медитирует. А Али шарится по деревне, запчасти ищет — думаем, машину укрепить.
Я виновато улыбнулся Метеорке, сомкнул ладони перед грудью и покивал на манер китайского болванчика. А в обмен получил миску, доверху наполненную зеленой
