Лейкоцит 2 - Антон Евгеньевич Захаваев
— Логично. — Согласился я. — В таком случае, начнем с тебя. А скажи-ка мне, моя дорога… Чего именно, вы настолько не поделили с Нагайной, что у вас тогда чуть было дело аж до драки в белой зоне не дошло? А ведь, вы обе отнюдь не похожи на импульсивных истеричек, повздоривших из-за какой-то ерунды, следовательно, причина для конфликта у вас крайне веская. Какая? Я, как мне кажется, имею полное право это знать.
— Ну, да. — Вздохнула толстуха. — Вот только оно уже неважно. Все, что между нами было, уже неважно. Ибо является… Как говорили в моей родной изоторной локали: «пеплом прошлого».
— Это не ответ. — Нахмурился я. — А теперь, давай ещё раз. Какого хрена вы с ней настолько не поделили, что дело чуть было не дошло аж до драки в белой зоне? Ну? Я жду! Вот ты! Конкретно ты, Кшайя! За что ты так ненавидишь Нагайну?
— Да потому, что она законченная тварь! Вот, почему!
— А она считает, что законченная тварь, как раз, ты. — Парировал я. — И это все ещё не ответ. В третий, и последний раз повторяю: За что ты, конкретно ты, так ненавидишь Нагайну?
Кшайя промолчала.
— Хорошо. — Планируя-таки любой ценой сейчас докопаться до истины, ибо предупрежден, значит вооружон, кивнул я, и пристально глядя на толстуху продолжил:
— Давай рассуждать строго логически. Насколько я знаю, причин для столь лютого конфликта у взрослых и заведомо адекватных самок может быть всего несколько. В частности…
— Ребенок. — Прервала меня Кшайя. — Причина нашего с ней конфликта, это ребенок. Мальчик. Совсем маленький. — Она показала щупальцем высоту чуть больше метра, и закрыв глаза крайне сбивчиво продолжила:
— Мы были с ней подругами. С Нагайной. И даже более того. Мы обе были девственницами. Правда по разным причинам, но обе. Я, потому что на меня в принципе ни один самец не заглядывался, а она… На неё многие смотрели, вот только эта ее клятва целомудрия… На этой почве мы с ней, собственно, и сошлись. А потом… — Толстуха, явно собираясь с духом протяжно вздохнула. — Потом… Знаешь, Вайл, Щкехсчи редко забирают сюда детей. Они практически никогда их сюда не забирают, но иногда… Короче, так получилось, что…
— В Биоме всё-таки появился ребенок, и вы с Нагайной забрали, как бы забрали, его себе, да? — Крайне осторожно попытался угадать я.
— Угу. — Подтвердила та. — Там… Там все очень сложно было. В частности всё ребёнку объяснить очень сложно было. Но, мы с Нагайной справились. Воистину титаническим трудом, но справились. Он нас даже по итогу своими тётями называть стал. Тетей Нанайной, и… — Она откровенно сентиментально улыбнулась. — Тетей Кашей. Мы… Мы были практически с семьёй. Понимаешь? Мама, ещё одна мама, и сынок. Мы ему и публичное имя получить помогли. Знаешь, как его звали? Лорнк. Что можно перевести, как… — Она нервно сглотнула. — А хотя это неважно, Вайл. Важно, что мы так и не смогли помочь… нашему приемному сыну набрать этот, будь он проклят, пятый ранг могущества, и… Биом переработал его на питательную биомассу. Прямо на наших глазах переработал. Ты бы… — Она, усевшись на пол, а также обхватив себя щупальцами задрожала. — Ты бы только слышал, как он умолял нас ему помочь. Как он, крича от боли, умолял тётеньку Нанайну, и тётеньку Кашу, ему помочь, обещая, что всегда-всегда будет нас слушаться. А мы… Мы ничего не могли сделать. Никак не могли помешать этому процессу его… Растворения заживо. Никак. А теперь спроси меня… хозяин, кто тому виной. Спроси, из-за кого мы не смогли сделать так, чтобы Лорнк получил этот грёбаный заветный пятый ранг могущества. Хотя можешь не спрашивать. Я сама отвечу. Виновата в этом исключительно та хвостатая тварь, у которой до сих пор не хватает духу это признать, и которая наоборот заявляет, что, мол, виновата во всём случившемся якобы исключительно я. А я не виновата. — Она точь-в-точь как некогда Чунч, сорвалась на истошный крик. — Я не виновата! Не виноватая я! Это она, она, и только она виновата!
— Понятно. — Подвёл итог я.
— Да, что тебе может быть понятно, Вайл. — Снова едва слышным шепотом отозвалась видимо выкричавшаяся толстуха. — Я ведь… Ты ведь… А хочешь правду? Знаешь, почему именно, я тогда так к тебе прикипела?
— Потому, что я похож на него, да? Похож на того мальчика?
— Не просто похож. — Обреченно усмехнулась Кшайя. — Практически одно лицо. Ты выглядишь словно бы взрослый он. Нет, я сперва этого сходства как-то не заметила, но потом, когда непосредственно подключила тебя к стойбищу, и когда ты назвал меня леди… Я… Короче, я и спариться то с тобой, если откровенно, пожелала в первую очередь не для того, чтобы девственности лишиться, потому как она мне не сильно то и мешала, а для того, чтобы…
— Попытаться от меня забеременеть, потому что мой ребёнок должен был бы быть максимально похожь на того мальчика, да? И второй раз спариться со мной ты по большей части захотела, чтобы…
— Угу. — Покачав головой Подтвердила Кшайя. — Именно, хозяин. Именно. Второй раз спариться я захотела исключительно для того, чтобы попытаться закрепить результат. Вот знаю же, что ни одна самка в биоме в принципе не может забеременеть, потому что все метаморфы тут поголовно стерильны, а все-равно хотела попытаться закрепить этот проклятый по умолчанию отсутствующий результат. Как-то так вот. А все остальное. Все мои, на тот момент, до близости с тобой остальные слова об этой самой близости… Они были нужны просто, чтобы тебя не спугнуть. Потому что самцы они… очень бояться становиться отцами. Вот, так вот. — Она вопросительно посмотрела на меня снизу-вверх. — Осуждаешь? Или тебе просто смешно, что я у тебя такая… дура?
— Ни то, ни другое. — Покачал головой я.
— И на том спасибо. — Поднимаясь на ноги бесконечно грустно фыркнула Кшайя. — И… Собственность может набраться смелости, чтобы попросить у хозяина больше не поднимать эту тему? Вообще никогда её не поднимать? А с Нагайной мы больше ругаться не будем. Обещаю. Ведь, в конце концов я, та самая «оригинальная» я, не так давно сдохла, отправившись к своему мальчику, как говорили в моей родной изоторной локали: «за грань
