Похоже, он попал (СИ) - Новиков Николай Васильевич

«Значит, получилось», — улыбнулась она, — «Но… где он?»

Что за странное чувство её тогда посетило? Она будто услышала стон больного человека.

«Он где-то там», — Агония ощущала местоположение Вортекса, — «Мне… мне неспокойно»

С одной стороны она уже сделала всё, что должна была — дала возможность Вортексу заполучить в суматохе Акву и не дала Мей Рейвиль вмешаться, но с другой…

Нет. Ей неспокойно. Она проверит.

Вортекс был недалеко — в другом крупном городе Африки. Девушка добралась до него через двадцать минут. Вот здесь уже кипела жизнь — крики беженцев, гудки автомобилей, звуки телепортации — всё это обрушилось сразу же, лишь стоило девушке проникнуть на улицы.

Но Агонии на это было плевать. Единственная её цель — больница.

Да. Вортекс находился в главной больнице города.

«Он ведь там кого-то навещает, да?..», — её дыхание ускорилось, — «Да хоть этих двух шмар! Хоть бы… хоть бы он их навещал, а не сам там лежал», — она вошла в невидимость и быстрым шагом начала искать Вортекса.

И она нашла. Он был в палате и совершенно не шевелился.

«Нет… нет-нет-нет», — она замотала головой и сел на пол возле двери, начиная грызть ногти и едва сдерживаясь, чтобы прямо сейчас туда не ворваться.

Но… нельзя. Нет. Своим появлением она может всё испортить. Агония слишком хорошо знает Вортекса — она знает, что он хоть и не пацифист, но всё же предпочитает, когда проблем вовсе нет. Она знала, что он захочет мирного решения с этими чёрными людьми. Знала, что их надо вынудить подписать какие-то там бумажки.

И если сейчас она появится в палате и её как-то увидят, — а это возможно, — то она может всё испортить.

Нет. Надо терпеть. Надо ждать.

И Агония дождалась — Вортекса оставили лишь ночью.

Девушка просидела ещё несколько часов, убедилась, что никто действительно к нему не наведывается, и сама зашла в палату.

Да. Это он. Правда он!

Лежал в кровати с кучей приборов, подключенных к его телу.

Вортекс не был посетителем.

Он был пациентом в очень тяжёлом состоянии.

— Нет-нет-нет-нет, — шептала девушка, быстро шагая к кровати, — Почему… п-почему они тебя оставили? Почему не сбивают жар?! Тупорылые идиоты!

Да они его погубить хотят! Наверняка хотят забрать Вортексы, когда носитель помрёт!

Да очевидно же!

— Суки…, - прорычала демонесса, — Вас всех… я вас всех в фарш покрошу, тупорылые твари! Где эти две шлюхи! Как они могут быть достойны, если даже в самую трудную минуту хер пойми где?! ненавижу… ненавижу-ненавижу… НЕНАВИ…

— Аэ-э-э-а…, - по стороны Вортекса послышалось бормотание

Вся злость мгновенно пропала.

— Ох… о боже! — Агония дёргается, неуклюже тянется к парню, потом вспоминает о его состоянии, снова пугается, и только тогда берёт себя в руки. С-сейчас! Подожди, сейчас!

Агония, едва одолевая панику, смогла раздобыть тряпку, пропитать её смесью из своей крови, энергетического порошка и обычной холодной воды, и приложить ко лбу пациента.

— Вот. Вот так. Сейчас станет получше.

Вортекса, или же Костю, как его все здесь звали, изнутри сжирал неимоверный жар. Это даже на расстоянии чувствовалось! Казалось, что здесь обогреватель работает — вот настолько поднялась его температура. И представить сложно, что сейчас ощущает сам Костя.

Он тяжело дышал и постоянно стонал от боли. Сжимал челюсть, дёргал головой и что-то бормотал, неспособный полноценно провалиться в сон..

Он мучался. Это было очевидно.

Агония хотела уйти. Она не могла даже помыслить, что любимый человек, который её бросил, будет на неё смотреть.

Она считала себя ничтожной. Слишком ужасной для него.

Но…

Она не могла.

— Бедненький…, - прошептала она со слезами на глазах.

Она села рядом на кровать, взяла его за руку и начала аккуратно её поглаживать, следя за состоянием Кости.

— Всё хорошо. К утру поправишься. Я не уйду, — прошептала она, — Всё будет хорошо. Хорошо.

Компресс помогал. Настолько, что Костя даже начал что-то соображать.

— Э-э-э?… — промычал он, глядя на незнакомую расплывчатую фигуру, — Тв квто?

— Не узнаёшь? Ну, наверное даже и к лучшему.

— Э-э-э?..

Вортекса пробрал абсолютный даунизм. Он как после наркоза, только ещё овощнее — шепелявит, ничего не помнит и нихера не соображает.

Но Агония не могла не улыбнуться.

Подумать только… Вортекс — один из сильнейших существ всей вселенной! Только его братья и отец способны дать ему отпор! Он сильнее Агонии, сильнее каждого существа этой жалкой планетки!

И сейчас он превратился в такое овощное рагу, что его любая обезьянка побить сможет, не говоря уже о лысых котах.

Сейчас Агония видела его не иначе, чем простым маленьким ребёнком.

— Ты квто? — он уже забыл, что только что это спрашивал.

— Не важно, — Агония снова поменяла компресс, — Я о тебе позабочусь, а потом уйду.

— Э-э-э…, - парень делал вид, что у него есть мозг, — Жащем?

— Меня… меня не хотят видеть, — улыбнулась она.

— Кто?

— Мой… мой жених.

— У вебя есь вених?! — удивился онемевший Костя, — И он вебя бвосив?

— Ага.

— Э-э-э…, - он лёг обратно, — Ну он… ну… он… и дебив…

— П-почему?…, - сердце Агонии защемило.

— Я бы тевя никовда не бросил…, - уверенно, пусть и невнятно сказал он, — Ты квасивая…

Она ничего не ответила. Не смогла. Если бы попыталась, то выдала бы дрожь в голосе, и Костя бы снова начал задавать вопросы.

Девушка лишь поджала дрожащие губы и, сама того не понимая, невольно сжала ладошку Вортекса.

Он бредит. Очевидно, он бредит. Девушка уже ухаживала за ним в таком состоянии и знает, что и как делать.

И сейчас он точно бредит.

Агония не выдержала и на полчаса покинула возлюбленного. Как минимум нужно найти еды.

— Вот, тебе надо покушать. Запустить пищеварение, — через полчаса она уже держала в руках тарелку с тёплой едой, — Тело адаптируется к Акве, и если энергии для этого достаточно, потому что Аква сама её выделяет, то вот белка не хватает, — Агония села на край кровати, набрала ложку и потянула её ко рту рослого ребёнка, — Тебе нужен белок.

— Бевок? Не-е-е-е, — замотал тот головой, — Бевоки… мивые. Они на девевьях живут. Пувыстые… не-е-е…

— Ешь давай. Не выкобенивайся, — она запихала ложку в его всегда открытый рот.

Вортекс забавно держался за одеяло обеими руками и смотрел на Агонию как нашкодивший ребёнок. Он не хотел, чтобы на него ругались. Пришлось жевать.

— Никогда бы не подумала, что снова увижу тебя в этом состоянии, — она улыбнулась, — Помню я тогда долго плакала и думала, что ты умираешь. Уже цветочки на могилку собрала. Как сейчас помню — две ромашки и одну розочку.

— Мы быви внакомы?

— Вместе под столом ползали. Наши… наши родители дружили. Дядя Артур и Адам, — девушка взяла его за руку и погрузилась в воспоминания, — Я была шкодным ребёнком. Всех била. И тебя тоже. Так продолжалось, пока ты не начал бить меня в ответ. Твои родители заставили тебя со мной мириться, и тогда ты впервые случайно проявил Акву — изменил моё ДНК и покрасил волосы в розовый. Мне понравилось, — она улыбнулась, — Так мы начали играть вместе.

Она смотрела в пол и впервые за долгое время чувствовала искреннее, неподдельное счастье, просто вот так вот разговаривая с дорогим ей человеком. Просто вспоминая все моменты, пережитые с ним.

— Ты постоянно из песка что-то строил, я в войнушку играла. Шло время, мы взрослели. И пока у других деток было половое созревание, у тебя… вот это, что сейчас.

— Ты ховошая…

— Ты один так думал.

— Ты очень ховошая…

Снова без ответа. Снова нет сил сдержать дрожь в голосе.

— Скоро… скоро жар спадёт, — она выдохнула, сдерживая покалывания под глазами, — Тебе станет холодно. Если согреешься — через пару часов уже придёшь в норму.

На сей раз молчал разговорчивый в бреду Вортекс.

Вместо ответа он лишь немного вздрогнул, ощущая разливающийся по телу холод.