Гарем и легкость. Книга от депрессии (СИ) - Афанасьев Семён

Что характерно, сам бывший полусотник к такой ситуации загодя продуманно готовился. На всякий случай, вот типа этого. Его наручи, вкупе с индивидуальной подготовкой (которую в протокол не подошьёшь), позволяли вполне противостоять таким вот красавцам, теоретически. И оружием при этом не являлись — ибо шли по разряду средств самозащиты.

Ну и армия, да несколько ротаций в ней во вполне определённых местах, научили Бронкса действовать, когда нужно действовать. А уж обдумывать можно потом, когда всё стихнет.

«Иногда твои решения в бою могут казаться порывистыми, глупыми и хаотическими. Но впоследствии именно они часто оказываются самыми рациональными и целесообразными», — учил Бронкса один старый сотник. Дай ему бог здоровья, если ещё жив.

Ошеломить — значит сбить чужой план. Именно одно такое порывистое и хаотическое действие гном сейчас и принялся претворять последовательно в жизнь.

Единственной проигрышной стратегией для него в этих обстоятельствах было бы позволить эльфам развернуться в нешироком помещении.

Охвати они его хотя бы с двух сторон — и всё, можно начинать готовиться наяривать на арфе, в райских кущах.

Бронкс, пройдясь ещё раз по интимным достоинствам эльфийских матерей, решительно рванул ушастым навстречу, зарычав не хуже тигра и в глубине души пожалев лишь о снятых перед входом ботинках: всё же, босиком ноги по мраморному полу слегка проскальзывали.

С полным удовлетворением он отметил краем глаза, что хуман правильно истолковал данный ему шанс: маг споро и предусмотрительно скрылся за дверью в глубине помещения. Дверь та выглядела дубовой; и окована была солидными полосками железа, которые даже Бронкс бы не сразу расколупал.

В дополнение, с противоположной стороны дубовой спасительницы Виктора, явно прозвучал шум задвигаемого немалого засова.

— А мы сейчас будем развлекаться, — с похабной улыбкой изобразил поклон Бронкс, попутно уклоняясь от широкого взмаха клинком, который мог прийтись ему в район шеи, будь он чуть менее расторопен.

Сальной улыбкой, кстати, Бронкс рассчитывал как минимум смутить троих вооружённых и достаточно опасных (увы, кто б мог подумать; на вид слюнтяи) противников.

Грамотно и до дюйма безупречно подсев под бьющую по нему руку навстречу импульсу врага, Бронкс неожиданно для себя решил обостриться. Пробормотав в очередной раз извечную максиму о сгоревшем сарае и курятнике, который вот-вот за ним воспоследует, гном не стал бить провалившегося ушастого, как надо и куда надо.

Если Бронкс хотел — он голым кулаком ломал с двух ударов гранитную глыбу величиной с собственную голову. В полёте.

Сейчас же его руки были ещё и защищены.

Стукни он тёмного хоть под ту самую вытянутую руку по рёбрам, хоть в пузо, хоть между ног — и число супостатов сократилось бы ровно на одного, и не факт, что третьего откачали бы. Бить Бронкс умел хорошо и стажировался много лет отнюдь не на рынках, в балаганных боях.

Поддаваясь неожиданному порыву интуиции, гном повис на противнике, входя с ним в клинч. Затем развернул ладонь и, вместо боевой части кулака, похлопал эльфа ладошкой по заднице.

Ушастый взвился в воздух похлеще камышового кота и противно взвизгнул дискантом.

Заржав молодым конём, Бронкс отшвырнул шокированного дроу от себя и с силой двинул уже второго кулаком в колено (можно было б и повыше — но то уже насмерть). Судя по культуре движений, этот был поопаснее своего командира.

Колено второго дроу хрустнуло и согнулось в обратную сторону.

— Минус один! — привычно выдохнул Бронкс воюющим рядом товарищам.

Тут же, впрочем, спохватываясь и прикусывая язык: сейчас тех ратных товарищей, или даже просто подчинённых, рядом не было.

Вести гласно счёт выбывших в бою супостатов было не для кого.

Глава 15

Его противники (теперь это стало видно совершенно чётко) были слаженной группой лишь в каких-то игровых условиях. В лучшем случае — в учебно-тренировочных, машинально отметил про себя гном. Поскольку ушастые, имея поначалу подавляющее преимущество сразу по трём пунктам, ухитрились его безошибочно просрать за три удара сердца.

С их длиной рук, им категорически не следовало пускать Бронкса даже на среднюю дистанцию.

С их клинками, им категорически не стоило давать ему со средней войти в ближнюю.

С их количеством, им не надо было топтаться у входа и давать ему сокращать дистанцию. Входить внутрь надо было сразу, даже влетать — тут же разбегаясь по углам, словно мыши от кота.

А уж потом, заняв вершины треугольника, они б могли творить с гномом всё, что душе заблагорассудится.

— Непуганые идиоты, — проворчал Бронкс сам себе, подстраиваясь под вполне ожидаемый выпад третьего дроу и, как по учебнику, делая шаг вперёд и под клинок (а не назад, как хочется сделать в таких случаях, если подчиняться вредным рефлексам).

Некстати пожалев о сиротливо стоящих у стенки его таких одиноких ботинках, Бронкс обошёлся тем, что есть. С силой хекнув, он опустил босую пятку на локтевой сгиб уже поверженного врага. Который вроде как принялся проявлять непонятную прыть и, из положения лёжа, попытался уколоть гнома со своей стороны.

Рука не в меру инициативного дроу предсказуемо переломилась в локтевом суставе. Белобрысый подлый глист (на а кто ещё? Втроём, на одного, безоружного, ещё и в спину колет) ойкнул и потерял сознание.

— Болевой шок потому что, — пояснил себе и оставшимся эльфам бывший полусотник. — Так-то, его после коленки отрубить должно было. Видимо, на вас какие-то амулеты по медицине. Вот оно ему первичный шок и купировало. А на втором переломе Бобик сдох. В том смысле, что плетение амулета истощилось — перезаряжаться теперь надо.

Оставшиеся на ногах белобрысые под эти его слова удивлённо и обеспокоенно переглянулись.

Бронкс удовлетворённо осклабился:

— Ага-а…

Больше он ничего говорить не стал.

Его вброшенная фраза, понятно, тоже была частью схемы противостояния. Одной ею, да парой молчаливых ответных взглядов врага, он за какой-то миг обогатился такой информацией, что теперь ушастых и расспрашивать было особо не о чем: всё прояснилось, как на ладони.

— Стало быть, ранее не воевали, — подытожил Бронкс, не давая ушастым разорвать дистанцию и продолжая почти что висеть на противнике, угрожая ближним боем.

Видимо, чему-то эльфов всё же учили. Правда, поодиночке.

Тот, который был командиром, филигранным финтом выдернул Бронкса вправо. А сам, обойдя его по широкой левой дуге, сделал то, что надлежало сделать с самого начала: рванул внутрь, занимая место внутри комнаты и превращая один фронт гнома сразу в два.

— Идея хорошая, исполнения говно, — участливо прокомментировал бывший полусотник происходящее.

Прихватывая третьего ушастого за руку и дёргая на себя. Поскольку тот, не имея слаженности с командиром, до сих пор стоял и таращился на поверженного двумя переломами товарища.

В следующий момент ладонь гнома легла на шею эльфа и с силой пригнула её к себе. Сам Бронкс в этот момент чуть подпрыгнул и с силой зарядил лбом в лоб дроу.

— Минус два, — констатировал сын подгорного народа в следующий миг, переступая через второго рухнувшего ушастого и закрывая на замок входную дверь. — А теперь с тобой пообщаемся, — Бронкс жизнерадостно потёр ладони.

Вернее, наручи на них друг об друга.

— Манёвр хороший, — похвалил он, медленно и игриво приближаясь к запаниковавшему дроу чуть не приставными шагами. — Только вот запоздал он. Тебе этот манёвр надо было с ними вчера отрабатывать, или месяц тому. А теперь уж…

Завершить мысль у бывшего вояки не вышло. Эльф, истерично дёрнувшись то ли назад, то ли вперёд (было неясно), запутался в полах собственного длинного плаща.

После этого, всплеснув над головой руками и выронив клинок, он заплёлся уже нога об ногу и с маху приложился затылком об тумбочку.

Эльфийский родственник длинного боевого ножа сиротливо звякнул о мрамор пола.