Олег Макушкин - Кристаллическая решетка
На женщине был белый халат. Он ощутил смутное неудобство – на нем самом должно быть что-то подобное. Оглядевшись, он потянул на себя простыню со стола и обернул ее вокруг бедер. Потом посмотрел на женщину – у нее было лицо, глаза, нос, волосы. Он знал, что все это должно быть и у него, но он не знал, каково его лицо. Ему захотелось увидеть это, и он стал искать предмет, который позволил бы ему увидеть себя. Он не помнил названия, но такой предмет был «тогда».
– Добрый день, – сказала женщина.
Он снова посмотрел на нее. Люди разговаривают, издают звуки, которые складываются в речь. Он тоже так умеет… умел. Нужно только вспомнить, как это делается.
– Зды… здар… зрадсытву… – пробормотал он.
– Попробуйте что-нибудь короткое, – подсказала женщина.
Короткое. Короткое приветствие.
– Привет, – сказал он и с удивлением понял, что вспоминает, как это было «тогда», когда он говорил «привет» множеству различных людей.
– Очень хорошо, – улыбнулась женщина. – Как вы себя чувствуете?
Он задумался. Как он себя чувствует? Он чувствует себя живым, он может ходить, слушать и разговаривать, он помнит кое-что и продолжает вспоминать.
– Хорошо, – ответил он.
Она достала из кармана какой-то блестящий предмет и протянула ему.
– Это зеркало. Посмотрите на себя.
Он посмотрел и увидел мужское лицо. Он знал, что это его лицо, и ему казалось правильным, что он видит в зеркале именно это лицо. Значит, это лицо и он сам – единое целое.
– Вы помните свое имя?
Он покачал головой. Имя? Да, у него было имя, должно быть имя, кроме самоопределения «я». Что-то такое, о чем можно говорить отвлеченно, но что связано с ним лично. Имя.
– Я… не знаю.
– Вас звали… вас зовут Алексей Михайлов. Лекс.
Он долго вдумывался в это слово. Так его звали, так он сам называл себя. «Тогда»… и «сейчас» он – Лекс.
– Да. Это так, – согласился он.
* * *Следующие дни он проводил в нескольких комнатах, которые стали его местом обитания. Комнаты были вполне уютные, с выкрашенными в светлые тона стенами, обшитыми мягким покрытием, с теплым деревянным полом и мягкой мебелью. Он ел, спал, отправлял естественные потребности, слушал обучающие программы. Он жил и вспоминал, что было «тогда». Он учился быть собою.
На третий день после того как наступило «сейчас», он уже знал почти все, что знал раньше. Он знал, что находится в лаборатории, и он знал, что такое лаборатория; он знал, что лаборатория находится на территории Гайанской Республики, и он знал, что такое Республика. Он знал, что это государство, он знал историю этого государства, он знал историю других государств и историю всего человечества. Он не знал только свою историю, свое прошлое, которое было «тогда».
В его комнату вошла женщина с веселым румяным лицом и рассыпающимся надвое ворохом черных волос, похожих на иглы дикобраза. Она приходила по несколько раз в день и беседовала с ним, а также приносила компьютерные кристаллы с обучающими программами.
– Элла? Здравствуй, – улыбнулся Лекс.
– Привет. Как спалось?
– Замечательно. Сплю, как новорожденный, – усмехнулся он. – И позавтракал я вкусно. И, предвосхищая последующие вопросы, скажу, что по нужде сходил тоже неплохо. Так что я вполне готов к новой порции информации.
– Отлично, – сказала Элла и, невзирая на его сопротивление, пощупала пульс, заглянула под веко и заставила открыть рот. – Информация на этом инфокристалле. Это курс нашего языка, я имею в виду новый язык, на котором разговаривают сейчас, а не тот, на котором говорим мы с тобой. Ты сможешь сам запустить программу?
– Конечно, – ответил Лекс. – Не первый день на свете живу.
Он имел в виду свою новую жизнь, начавшуюся на лабораторном столе. Но шутка осталась неоцененной.
– Ты вспомнил, кем был раньше? – спросила Элла.
Лекс пожал плечами.
– Пока нет. Я помню, что я был, но кем?..
– Ладно. Прости, мне запрещено об этом говорить. Позже тебе дадут специальную программу.
Он кивнул.
– Ладно, подождем. Кстати говоря, ты не будешь меня сегодня осматривать?
Элла заколебалась.
– В этом, наверное, нет необходимости. Ты выглядишь вполне здоровым.
Лекс скинул халат, а затем снял шорты – его гардероб ограничивался только этими вещами.
– Смотри, я не жадный, – сказал он, великодушно улыбаясь.
– Ну что ж, раз ты настаиваешь, – пожала плечами Элла и подошла к нему, пощупала мышцы в отдельных местах, провела над телом биосканером. – Все в порядке. Ты полностью здоров, без всяких отклонений. Я думаю, надобности в ежедневном медицинском контроле больше нет.
– Прекрасно, – сказал Лекс.
«Интересно, что он задумал?» – подумала Элла. Как врач, она разбиралась в психологии, но предугадать направление мыслей Лекса не смогла.
– Ну что ж, а теперь я хочу попросить тебя кое о чем. Я тоже хочу тебя осмотреть, – с невинной улыбкой сказал Лекс. – Исключительно в познавательных целях.
– О… осмотреть?
– Ну да, как ты меня. В смысле, без одежды.
Элла облизнула губы. Вот это фокус! И главное, как ему откажешь? Потом скажут, что она нанесла урон его психике, отказавшись удовлетворить естественное любопытство. Она оглянулась на дверь, но никто и не думал прийти ей на помощь – ведь она единственная была уполномочена вести медицинский надзор и обучение Лекса.
– А ты разве не видел этого в обучающем разделе? – осторожно спросила она, стараясь смотреть в лицо Лексу, а не куда-то ниже.
– Видел, конечно, – пожал он плечами. – Но хочется наглядности. Мне кажется, что тебе, как врачу, нечего скрывать.
– В самом деле, – пробормотала Элла.
Она вздохнула и начала раздеваться. Лекс заметил, что она покраснела, и с каждым последующим предметом одежды, повисавшим на спинке кресла, ее движения становились все неувереннее. Наконец, она полностью разоблачилась, и осталась стоять перед Лексом с неким подобием улыбки на пунцовом лице. Но к тому времени, как она осмелилась взглянуть на него, он уже совершил самый хитроумный маневр в своей новой жизни – встал между женщиной и креслом, на котором она сложила одежду.
– Понимаешь, Элла, – сказал он, стараясь изо всех сил не выдать раньше времени свое возбуждение. – Я многому научился из того, что умел раньше. Ходить, прыгать, кувыркаться, принимать пищу, читать и разговаривать, посещать эту веселую комнату с журчащей водой, и так далее. Но я знаю об одной вещи, которую я точно должен уметь делать и которой до сих пор не научился.
Пока Элла соображала, что же имел в виду Лекс, он шаг за шагом оттеснил ее к дивану. Внимание обоих было приковано к последствиям, вызванным бурным приливом крови к отдельным частям тела Лекса. Элла продолжала гореть от стыда.
«Сорок шесть хромосом! Как же я вляпалась! – подумала она. – Сейчас он завалит меня… На третий день своего пребывания в новом теле! На глазах у всей группы, вот ужас! Наблюдение-то ведется круглосуточно… Потом весь отдел будет сплетничать у меня за спиной. Чего доброго, сделают видеозапись и пустят по рукам. Кошмар!» И она сказала старые, как мир, слова:
– Может, не надо?
В следующее мгновение они оказались на диване, и Лекс, преодолевая слабое сопротивление Эллы, отметил с удовлетворением, что вспомнил, каково это – заниматься старым добрым сексом. А Элла подумала о том, что большинство из ее подруг дорого бы дали, чтобы поменяться с ней местами, и эта мысль ее несколько успокоила. Она, правда, еще пробормотала какую-то глупость, вроде «у меня это плохо получается, лучше я приведу кого-нибудь другого», на что Лекс ответил:
– Кого-нибудь другого обязательно приводи. Будет, с чем сравнивать, – и полностью отдался ритмичным движениям поступательно-возвратного характера.
* * *Обещанный кристалл с воспоминаниями так и не принесли. Вернее, его приносили – Элла вошла с кристаллом в руках, но не успела она передать его Лексу, как ворвалась какая-то женщина в черном комбинезоне, вытолкнула Эллу за дверь и стала расспрашивать, – Лекс слышал разговор из-за двери, – кто и как передал этот инфокристалл. Элла оправдывалась, мол, мне вручили, сказали, что от вас, на что незнакомая женщина заявила, что сама лично должна была передать, отчитала Эллу и ушла. Кристалл Лексу так и не достался.
Огорченный, он решил наплевать на предупреждение Эллы, что ему не стоит выходить из комнаты, и пошел гулять по лабораторному комплексу. Девушки в белых халатах провожали его немигающими взглядами; Лекс помахал им рукой, быстро прошел через несколько лабораторных помещений и очутился в коридоре. Здесь было светло, чему способствовали и стены жемчужно-серого оттенка, и освещение, которое обеспечивали светящиеся трубки, протянутые вдоль стен и потолка. Воздух имел специфический запах дезинфекции.
