Илья Новак - Демосфера
Сопение раздалось совсем близко. Дан поднял взгляд и остановился.
Его мозг заскрипел, тяжело заворочался в голове, пытаясь обработать поступившую информацию, — будто солидная фирма со старыми традициями, состоящая из пожилых, все повидавших клерков, столкнувшихся вдруг с чем-то принципиально новым, доселе невиданным. Поначалу стандартная процедура шла гладко: наполняющий коллектор тусклый свет отражался от Кибервомбата, та часть фотонов, что попадала в глаза Дана, фокусировалась в хрусталиках и шла на сетчатку, где возникало соответствующее изображение. По глазному нерву курьеры-импульсы стремглав неслись в коленчатое тело таламуса, в Отдел предварительной обработки, где просыпались многочисленные клерки-нейроны, служба которых состояла лишь в том, чтобы разделять темные и светлые пиксели. От них аксоны тянулись к первичной зрительной коре в затылочной части, в отдел более высокого уровня; сигналы передавались туда и преобразовывались в сложную последовательность разрядов корковых нейронов: одни реагировали на фактуру, другие — на очертания, цвет, объем, взаиморасположение составляющих объект частей… До сих пор все шло как по нотам, по давно накатанной бюрократической колее, но дальше Первичный отдел зрительной коры задействовал своих посыльных-аксонов и передавал импульсы в Отдел по ассоциациям и идентификациям, где должно было произойти окончательное распознавание объекта. Здесь в огромной кладовой хранился весь запас уже накопленных образов: на тысячах стеллажей лежали дома, люди, облака, животные, насекомые, ландшафты и миллионы мелких предметов, отдельно упакованы были звуки и цвета, и тактильные ощущения хранились набором карточек в длинных ящиках архивного шкафа. Все было систематизировано, схожие образы лежали неподалеку, вот тут-то и начиналась сумятица: оказалось, что задействованные для узнавания Кибервомбата ассоциации хранятся чуть ли не в противоположных концах кладовой. Никогда раньше местным клеркам не приходилось сопоставлять настолько разрозненные образы, комбинировать такой дикий, нелепый ассоциативный конструкт.
Короче, Кибервомбат — это было что-то с чем-то. Раньше Дан такого не видел. У него будто муравьи забегали под кожей на затылке. Но сильнее всего удивило то, что Кибервомбат, оказывается, никакой не «он». Это была «она» — и какой же странной была эта «она»!
Отдельные ее части складывались в общее постепенно, словно прямо на глазах у Дана — как если бы он наблюдал за одинаковыми клерками в черных узких брюках, остроносых туфлях, белых рубашках и застегнутых на все пуговицы жилетках, за клерками, которые медленно стаскивали предметы из разных концов кладовой, пыхтя, клали их в центре и пытались составить в единое целое, ссорясь, беззвучно споря и размахивая руками. Нет, Кибервомбат была вполне цельной, но сложность ассоциативных цепочек приводила к тому, что обычно стремительный процесс распознавания стал мучительно медленным. Хозяйка кластера в первое мгновение представилась Дану в виде конгломерата материи сложной формы и фактуры, в виде некой сумбурной конфигурации посреди паутины, и лишь постепенно сущность составляющих эту конфигурацию элементов начала проясняться.
Первыми из серой массы квантового супа выплыли конечности: четыре штуки, но не руки и ноги, скорее рычаги из костей и натянутых мышц, одним концом закрепленные на теле, а другим скользящие по паутине — там были «пальцы», кольчатые хоботки, гибкие и подвижные, с ярко накрашенными обычными человеческими ногтями.
Костяные рычаги в форме Л были поставлены на почетное место в центре кладовой, а следом клерк-нейрон притащил тело и подвесил его горизонтально между рычагами.
Вполне человеческое, в смысле — женское. То есть с бюстом. Не таким, как у Джоконды, вполне рядовым… в смысле — рядового размера, но не внешнего вида, потому что левую грудь накрывал, или заменял, золоченый купол с круглым верньером на месте соска. Собственно, не тело, а торс — от таза до плеч. Снизу, то есть сзади, он был заключен в некое отдаленное подобие железных трусов, но очень уж необычной формы, напоминающей… напоминающей… форма этих «трусов» напоминала… Из дальнего запыленного угла кладовой с победным видом прибежал клерк, обеими руками сжимая подходящую ассоциацию: итак, форма напоминала то, что Дан видел в натуре лишь однажды, давным-давно, когда родители повезли его на экскурсию, — ярангу, но перевернутую, широкую у основания (там, где в нее погружалась нижняя часть торса) и с покатой вершиной. Железную. С двумя круглыми отверстиями-окнами по бокам — из этих-то отверстий и торчали рычаги-ноги.
Рычаги-руки выходили из плеч, место их соединения с торсом окружала каемка набухшей красной кожи.
Шея тоже имелась, но сильно искривленная, вроде перевернутой запятой — этакая большая Нижняя часть, защищенная воротником из металлических полосок, уходила в плечи, а на верхней сидела голова — затылком перпендикулярно к плоскости спины. Возле лопаток шелковистая кожа сменялась жесткой светло-коричневой шерсткой, которая на затылке густела и аккуратной шапочкой облегала голову, доходя почти до бровей, тонких бровей на женском… но не человеческом, не совсем человеческом лице.
Нос… глаза… рот… уши… Еще четыре клерка прибежали из темноты кладовой и приставили эти части к уже почти оформленному образу. Уши маленькие и круглые, крошечные ноздри и звериные глазки с черными зрачками.
Аврал закончился. С облегчением клерки водрузили образ Кибервомбат на полку и, потирая руки, беззвучно попятились, потускнели и растворились в пыльных сумерках за стеллажами.
Теперь Дан видел ясно. Кибервомбат напоминала паучиху с человеческим торсом, который висел между четырьмя одинаковыми конечностями. Хватаясь гибкими пальцами за волокна, пощелкивая суставами и сопя, она ловко передвигалась по паутине. Вот она почти исчезла в сплетениях, вот возникла рядом с терминалом, задрала левую переднюю руку, набрала что-то, быстро прикасаясь длинными красными ногтями к сенсорам. Отступила, удовлетворенно бормоча. На конических трусах болталось несколько скобок с карабинами и цепочками, висели какие-то электронные блоки, может, устройства флэш-памяти или что-то подобное, а еще пластиковые бутылочки и полотняные мешочки. Пальцы левой задней руки Кибервомбат сунула в один такой мешочек, достала что-то зеленое, отправила в рот и принялась жевать.
Дан заметил несколько оптоволоконных кабелей, скрепленных пластиковыми «крокодилами». Кабели шли от задних стенок висящих в паутине устройств и соединялись в толстый жгут, который исчезал среди нитей. Холодильная камера, пластмассовые ящики, радар… В коллекторе было душновато, и два тихо гудящих вентилятора овевали обнаженную спину киборга.
И свет — нежно-зеленый, словно испускаемый миллионами изумрудных пузырьков, беспрерывно набухающих и лопающихся где-то в глубине под паутиной. Оттуда доносилась музыка… или, вернее, никакой музыки не было, просто Дан ощущал, что внизу она есть — неслышная и странная, будто из параллельного мира, целиком лежащая в ультразвуковом диапазоне.
Кибервомбат набрала что-то на клавиатуре терминала, тот замигал светодиодами, запищал. «Божья коровка», все это время висевшая неподвижно на стене перед Даном — наверное, люди Раппопорта, ошарашенные не меньше своего полевого агента, тоже пытались усвоить поступившую визуальную информацию, — шевельнула усиками и сказала:
— Убить Кибервомбата.
— Что? — переспросил Дан. — Чего? Вы ошалели там?
Киборг повернула голову, показав оттопыренную верхнюю губу, и уставилась на гостей маленькими черными глазками. Подбородок двигался — она что-то жевала долотообразными выпирающими зубами. Дан подошел ближе и остановился у самого края паутины. Модуль тоже переполз немного вперед.
Зеленый свет озарял сеть, киборга и аппаратуру, бросая на высокий потолок бледные сливающиеся тени. Несколько секунд хозяйка кластера рассматривала гостей, затем пожала плечами и повернула голову к терминалу. Худую мордочку ее никак нельзя было назвать миловидной. Не уродливая, но… В общем и целом, решил Дан, она смахивает на молодую библиотечную крысу, всю свою недолгую жизнь проведшую в архивах. Большие белые зубы выпирали из-под приподнятой верхней губы. Треугольной формы маленький подбородок, глазки мутные… В лице присутствовала этакая интеллигентская вздорность, а еще — неуверенность и легкая истеричность. Очков только не хватает, а так — ну просто «синий чулок».
— Антенна под ее контролем, — зашипел модуль голосом программиста. — На орбиту ушел сильный электромагнитный импульс… Убейте ее, Серба! Немедленно!
— Нет, — отрезал Дан.
«Божья коровка» покачала усиками и свела их кончики вместе. Затрещало, возникла тихо гудящая шаровая молния размером с теннисный мячик. Кибервомбат быстро повернула голову к гостям, а модуль уже рванулся вперед, выставив усики перед собой, как два копья. Дан не разглядел, что произошло, — кажется, киборг успела дотронуться до чего-то на терминале — янтарная пленка под ножками модуля мигнула, переливаясь радужными цветами. Если бы «божья коровка» перескочила на сетку, то, наверное, поразила бы хозяйку кластера своей молнией, а так ее конечности прилипли. Секунду ничего не происходило, потом модуль задрожал, стал большим серым облаком и градом разрозненных молекул просыпался на пленку.
