Галина Манукян - Дикторат
Он вел меня по тоннелю и показывал, как хозяин:
– Это выбросим. Тут Тим разместится, наверняка найдет для себя интересное. Там неплохо еду хранить…
Я морщила нос от странного запаха и кивала. Что-то не давало мне покоя, и я с повышенным вниманием скользила взглядом по железным ящикам, тонким пластиковым веревочкам всех цветов, торчащим из стен, поднималась по винтовой лестнице, осторожно пробуя ступени.
Мы зашли на площадку, от которой можно было выйти через распахнутую дверь-люк к ущелью или продолжить путь на следующий уровень. Эдэр остановился и продолжил:
– Тебе лучше будет наверху. Если звери не разворошили, была там одна комнатка. Круто сохранилась. Я еще вчера подумал, что тебе понравится.
И я опять удивилась. Отчего он так внимателен ко мне? Отчего даже когда улыбается, смотрит так пристально, что я смущаюсь и хочу опустить ресницы? От такого взгляда во мне просыпалось что-то первородное, заставляющее кровь приливать к щекам и с трудом удерживать жгучие искры в пальцах.
Эдэр опирался о серебристый поручень, и я по-думала: «А ведь он красив. Как дикобарс или дикий зверь. Мощный. Опасный. Настоящий воин. Как иначе назвать мужчину такого телосложения, с прямым носом, упрямым подбородком и жадными синими глазами?» Кстати, теперь они не были жесткими, они излучали тепло. И давно? Почему я не замечала?
А Эдэр продолжал говорить:
– Пойдем, там столько интересных прибамбасов! Бизнес-класс называется. На табличке написано.
– Как-как? – переспросила я, чувствуя, что смущение накатывает на меня душной волной.
– Бизнес-класс.
Он улыбнулся. И я сдалась, отвела глаза, разволновалась еще сильнее. Да он, кажется… Как я сразу не поняла? Ведь Мусто на первых порах, после праздника весны тоже на меня так смотрел. Почти. Правда, и тогда я сама не догадалась, пока Шеска не шепнула мне. Потом Мусто быстро перешел в наступление: выслеживал на охоте, уводил в пещеры, целовал… Но Мусто – предатель, испугался слухов, а Эдэр спас меня, несмотря на страшный закон и мои странности. Эдэр во всем превосходил моего не случившегося жениха: был красивее, сильнее, смелее. И воин из него явно лучше, ведь Эдэр не просто так заправляет стражей, водит отряды в рейды. Все боятся его. Но, возможно, и я зря расслабилась? Или нет?
– Идем, там даже кровать классная сохранилась, – Эдэр поманил меня за собой.
Вдруг мышцы на его шее напряглись. Он выхватил меч. В долю секунды подхватил меня свободной рукой, как пушинку, швырнул за спину в сторону распахнутой двери и гаркнул:
– Спасайся в воде!
* * *Боль от удара об угол ничего не значила в сравнении с кошмаром того, что я увидела. На Эдэра снизу по лестнице надвигалось чудовище. Тело огромного, уродливого льва было покрыто наростами, похожими на шипы. Торчали они и на деформированной, будто раздвоенной голове, поросшей рыжей свалявшейся гривой. Желтый глаз с плотоядной жадностью изучал жертву. Из зубастой пасти вырвался раскатистый рык и потекла слюна. Выставив перед собой меч, Эдэр попятился.
Я бросилась бежать в проход к ущелью. Лишь на середине крыла опомнилась и обернулась. Эдэра позади не было. Сердце зашлось от страха. Из прохода доносились возня и рычание. Мелькнула спина Эдэра. Хотелось бежать, сломя голову, но моя совесть заклокотала. Я выставила на изготовку лук со стрелой и по-шла обратно. Из пальцев на железную обшивку посыпались искры. Духи, сейчас же лук загорится!
На крыло с грохотом вывалился меч, а затем и туго сплетенный комок из тел мужчины и зверя. Они покатились по узкому крылу в мою сторону. Весь в крови, Эдэр разжимал руками клыкастые челюсти чудища, готовые сомкнуться на его шее.
Я догадалась пустить искры на кончик стрелы, и та загорелась. Я сосредоточилась на рыжей шерсти, выпустила одну стрелу, вторую, и выронила полыхающий огнем лук. Обе вонзились в лопатку чудища. Запахло паленым мясом. Взвыв, животное попыталось выдернуть зубами стрелы. Не вышло. Рванулось в обратную сторону, убегая от огня.
Освободившись от тяжелой туши, гигант кинулся к мечу и с силой вонзил его под ребра недольву. Зверь заревел, вздыбился и боднул Эдэра, попав шипом в плотные доспехи. Гигант согнулся и упал, а раненое чудище с мечом в боку накинулось на него сверху.
Ужас придал мне решимости. Я почувствовала сгущающийся поток огня в руках и, сконцентрировавшись на нем, выставила ладони. Достаточно было мысленно дать направление потоку, и ветвистые разряды молний соединили меня и стальную рукоять меча, так же, как тогда в терме с крестом, образовав сверкающий голубой кокон. Чудище с диким воем растянулось на обшивке и забилось в конвульсиях. По клочкам меха побежали разряды. Мышцы зверя произвольно сокращались, и казалось, что шипастого льва кто-то подталкивал к краю крыла.
Тошнота подкатила к горлу, в голове помутилось, но я не остановила поток, пока охваченный огнем и голубыми разрядами зверь не сорвался в пропасть. Река закрутила животное в воронке и, поглотив на мгновение, выплюнула уже мертвую, частично обугленную тушу на поверхность. Течение понесло ее вниз, к скалам. Отчаянно пытаясь не потерять сознание, я опустилась без сил на крыло. Эдэр пошевелился, согнул ноги в коленях.
«Слава духам, жив!» – подумала я и отключилась.
* * *Меня кто-то усиленно тормошил липкими руками.
– Давай, Лиссандра, приходи в себя! Ну же, сколько можно! Только попробуй у меня умереть! Пожалуйста, чумашка…
– За чумашку дам в глаз, – хрипло выдавила я и, расклеив веки, увидела перед собой вымазанное в крови лицо Эдэра.
– Не дотянешься, – с облегчением выдохнул он.
– Живой? – задала я глупый вопрос и попыталась сесть. Мутило непередаваемо, в голове стреляло. Снова зажмурилась и пробормотала: – Ты весь в крови…
– Не вся моя. А так живой, малость потрепанный.
Судя по виду Эдэра, потрепан он был совсем не малость: на предплечье кожа выворочена с мясом, руки изодраны когтями, штаны тоже – о чем свидетельствовали кровавые полосы от четырехпалых лап на грязной темной ткани. На скуле глубокий порез, заливший багровыми потоками левую сторону лица.
– В твоем бизнес-классе тряпки найдутся? Перевязать бы тебя, – сказала я.
– Не знаю.
– Пойдем, умоешься сначала.
Он не ответил.
Кряхтя и скрипя, как ржавая повозка, я поднялась и повернулась к противоположной стороне крыла, над которым струились несколько ручейков. Протянула руку гиганту – каким бы он ни был мощным, а досталось Эдэру здорово.
– Хватайся.
– Я сам, – Эдэр гордо оперся о собственную уцелевшую руку и, закусив губу, встал на ноги.
– Больно? – сочувственно спросила я.
– С чего взяла? – недовольно буркнул он.
Да уж, знаю такую породу мужчин: ни за что не покажут свою слабость, не признаются, что болит или что чего-то не могут. Скорее лоб расшибут, а простое слово сочувствия или руку помощи сочтут за оскорбление.
Эдэр расправил плечи и пошел к ручьям, не обернувшись на меня. Упрямый. Он обмылся, как смог. Но кровь из скулы и руки так и продолжала сочиться.
– Без перевязки не обойтись, – вздохнула я.
– Подожди, – рявкнул он. – Там, может, еще одна тварюга притаилась. Тебя, мелкую, и детеныш сожрет.
– И детеныша поджарю, – скептически усмехнулась я.
У самых ступеней меня качнуло. Он, забыв про свои раны, кинулся поддерживать. Я смутилась и проскользнула в люк. Тут везде остались следы борьбы – алые отметины на белом пластике и ребристой железной площадке, пучки рыжей шерсти, желтый клык… Я достала нож из-за пояса и пошла вверх по лестнице, несмотря на протесты Эдэра.
Что-то зашуршало за дверью с закругленными углами, и я замерла. Неужто, и правда, там прячется еще один шипастый гад? Собравшись с духом, толкнула дверь. Под ноги выскочила зеленая крыса. Фу, ядовитая тварь! Эдэр пнул ее ботинком, и крыса, трепеща розовыми лапками, полетела в проем, пока не расквасилась о пол первого этажа. Я ткнула пальцем в до сих пор золотистую табличку:
– Это, что ли, бизнес-класс?
– Угу, – кивнул Эдэр, встряхивая головой.
По-моему, ему было совсем худо.
Я поторопилась найти что-то для перевязки. Бизнес-класс – это было, и правда, круто. Куча практически целых кресел, лишь кое-где проеденных крысами. Каждое было огорожено пластиковыми перегородками и столиками с экранами. Пластик – удивительный материал – что бы ни происходило вокруг, не гниет и практически не меняет цвет.
Эдэр плотно захлопнул дверь, подперев ее тележкой, что стояла здесь, и повалился в первое попавшееся кресло.
– Сейчас, сейчас, – бормотала я, обыскивая многочисленные ящички и шкафчики.
Но, проклятье, ничего приличного не было, если не считать рассыпающееся в руках, когда-то белое тряпье. Я запаниковала, но тут же взяла себя в руки и, спрятавшись за перегородку, стянула майку. Толком даже шнурки на кожаном жилете не затянула. Подхватила жестяное ведерко – набрать воды в ручье, и набор с нитками, что валялся на одном из кресел. Рану Эдэра на руке явно надо было зашивать. Хотя черт его знает, как это делается…
