Анатолий Ильинский - Лодка
— Чёрт!!! Только возле ворот и остались, — командор от досады закусил губу, — до чего ж они не надёжны и уязвимы, мать их…
— Зато мы теперь знаем, где здесь самое безопасное место, — штурман вертелся возле ПК.
— А я ведь их все стравил, ни одного не оставил, — Крейц откинулся в кресле, — боже, как я устал.
— Ничего, — Тильс закончил расклад на ПК, — можно один оставить на воротах, а по два раскидать на проходы.
— Что бы опять потерять?
— Есть альтернатива?
— А вот не надо наступать на горло песне, — Лок вновь оживился, — по два. Ты хочешь сказать, на начало и конец каждого прохода. Хотя кто знает, где у них начало… А на ворота и одного хватит, всё равно мы на них всё время посматриваем, так?
— Да.
— Молодец! То есть: пусть они там болтаются, сколько протянут, а к тому времени, либо ишак заговорит, либо падишах подохнет. Принято. Как только вся эта свистопляска утихнет, стазу разведёшь их.
— Слушаюсь. Знать бы только когда она утихнет.
Офицеры затихли, сами, пытаясь определить, когда же наступит, сей момент.
— А кто это так красиво поёт? — Сиз продолжал прислушиваться к какофониям стихий.
— Это Онти о себе заявляет, — пояснил адмирал, — оно и так на любое возмущение откликается, а при такой буре совсем наверно с ума съехало.
— Да там, похоже, целый букет всякой дряни, — оружейник поднял палец, — вот опять.
— Тогда и про СБРМы нечего удивляться.
— Остались от козликов рожки да ножки.
— Интересно, как там остальные наши серии "К"?
— Да уж, очень хотелось бы знать, как там наши остальные лодки.
— Точно! А то может мы последние на всю Вселенную.
— Связист, — командир решил пойти навстречу пожеланиям коллектива, — как там связь с лодками?
— Нет связи, не смог выйти с ними на эту связь. Они видимо ещё ни о чём не догадались, а может, те уже обо всём догадались… В общем, контакт не получился…
— О чём не догадались? — насторожился оружейник.
— Тебе же сказали, — повернулся к нему бортинженер, — "ни о чём".
— Ну, за "Камбалу" я, к примеру, совершенно спокоен. Там Минарс заправляет. Вот уж у кого выдержки и терпения на десятерых хватит. Никогда, никуда не спешит. Наверно сразу по входе в свою зону, залёг где-то, и теперь лежит, кино смотрит.
— А "Кальмар", там вообщ…
Необычайной чистоты и красоты пение обволокло лодку. Это была постепенно усиливающаяся песня без слов. В сопровождении дробного каменного перестука на фоне, которого оно происходило, это пение могло бы конкурировать с любым современным шлягером. Мелодия неслась ни грустная, ни весёлая, ни быстрая, ни медленная. Наверно даже специалисту здесь было бы весьма затруднительно идентифицировать мажор это или минор, а тем более определить пол поющего.
— Интересно, — Крейц подпирал рукой щёку, — если Элия здесь, кто же ещё умудрился так нализаться.
— Да это всё явно забортного происхождения, — возмутился тот.
— Я давно к ней прислушиваюсь, — пояснил удивлённым офицерам оружейник, — она сначала совсем тихой была, эта чудесная мелодия, а вот теперь всё сильней и сильней.
— Час от часу не легче, — штурман закатил глаза, — что за беспокойные соседи.
— Это мерзкие сирены заманивают своим сладкоголосым пением доверчивого космического странника.
— Адмирал, что это?
— Я не знаю, что это. Но, судя по красоте, опасным быть не может.
— Заблуждение. Самые опасные — всегда самые красивые. И наоборот. Это камуфляж
такой…
Всё кончилось, резко и неожиданно. Пение оборвалось, вой смолк, перестук постепенно затих.
— Всё, что ли? — Лок зевнул, — кина не будет.
— И, слава Богу.
— А посему… Остальные, пошли спать, — командир поднялся, — давай, давай, шевелись. Нечего тут торчать. Завтра трудный денёк предстоит, чувствую…
— Занга на пределе досягаемости, — бархатистый голос Сьюу прозвучал как пожелание спокойной ночи. — курсовой: сорок.
— Чёрт, чёрт, чёрт!!! — Крейц садясь в злобе, ударил обоими кулаками по подлокотникам, — боевая тревога!!! Блойдерная атака! Носовые к выстрелу! Малый — впер…
— Стрелять нельзя, — сбоку подсказал Тильс, — вокруг нас сплошная стена астероидов. — И уже тише добавил, — двигаться тоже не желательно.
Командир заложил такой нецензурный оборот речи по этому поводу, что ему сейчас мог бы позавидовать даже Выхлоп. Но, всё же быстро взяв себя в руки, приказал:
— Отставить атаку, отставить тревогу. Тишина на лодке!!! Всех касается! Попытаемся отсидеться, впрочем, нам больше ни чего и не осталось… Сьюу?..
— Дистанция до цели около сотни. Перемещается медленно. Идёт вдоль пояса астероидов на глубине в сорок — шестьдесят…
— Идёт на нас?
— Не уверен, я ещё действительно очень слаб. Я её просто чувствую, и она совсем не агрессивна сейчас.
— А как же ты пеленг так точно определил?
— С пеленгом проще… Извините… Изменила курс. Разгоняется. Идёт на нас.
Взгляд на ПК, на приборы, на Тильса. Второй помощник в ответ лишь беспомощно развёл руками. За бортом вновь из ниоткуда возникла чудесная мелодия. Голос продолжал выводить сложнейшую партию, вселяя необъяснимое спокойствие, даже в этом безнадёжном положении.
— Забеспокоилась. Зарыскала. Меняет курс. Уходит в сторону "ворот", напрямую, через "гостиную".
— Туда ей и дорога.
— Контакт потерян.
— Вот и славно, трам-пам-пам, — пропел Крейц.
Ещё какое-то время все сидели, не шевелясь, боясь спугнуть удачу. Пение продолжалось, но так тихо и ненавязчиво, что вскоре его вообще перестали замечать.
Затем командир, сладко зевнув, категорически заявил:
— Всё, всё. Давайте все шевелитесь в сторону коек. Мне завтра вы все свежайшие нужны, а не ваша допинговая замена.
Лок, выпроводив остальных, сам, однако ни куда не пошёл, а, удобно устроившись на своём месте о чём-то глубоко задумался. Вскоре он постепенно перешёл из состояния задумчивости в состояние полнейшего сна. Дальше вахта Тильса начала проистекать совершенно медленно и плавно, как глубоководный поток. Один лишь раз, прервав спокойствие, через переговорник ворвался Выхлоп, и то только для того, что бы доложить, что всё исправлено, и лодка может снова принять участие в забеге, после которого, видимо, ему механику делать на этой лодке будет уже точно совершенно нечего. Вздрогнув от этого заявления, уже дремлющий корабль снова стал постепенно погружаться в сон. Следуя примеру командира, члены экипажа один за другим уносились в царство Морфея. Шефпилот обвис на "рогах" штурвала. Мягко ткнувшись в пульт лицом, ушли в мир грёз сразу трое вахтенных. Хлебавший до этого кофе адмирал, сейчас выронил кружку, и она покатилась, разбрызгивая бодрящий напиток по ворсовому покрытию пола. Тильс изо всех сил боровшийся со сном дотянулся до панели и что-то переключил на ней, затем попытался подняться, но подкосившиеся ноги бросили его обратно в кресло, и голова безвольно мотнулась по подголовнику. Уже спали свободные от вахты. Спали подвахтенные. В нарушение всех инструкций, дрыхла основная вахта, со вторым помощником во главе. Даже "ни когда не спящий" механик сейчас выводил носом трели на своём распредпульте. Рядом с ним прямо на рабочих местах в самых невообразимых позах храпели, сопели, пыхтели бесконечно преданные ему вечноперепачканные подчинённые. Люди энергетика и в этом новомодном деле тоже не стали отставать от своих заклятых друзей. Обняв блойдер правой рукой и откинувшись головой на торец следующего в канале подачи, тихо посвистывая носом Раш, так же окружённый своим расслабившимся контингентом. Спал кок и первый помощник, спал адмирал и штурман, спал врач и бортинженер, спал Сьюу и энергетик. Полным составом отключились связисты. Даже генераторщики не устояли против всеобщего соблазна…
Не спал лишь электронный мозг, продолжая за спящих контролировать системы корабля, и видимо тихо удивляясь невиданному, уникальному явлению на лодке — тотальной спячке. Индикация его центральной панели лениво помигивала разноцветными огнями. Самообучающаяся система, применяясь к обстоятельствам, совершенствовала себя. Привычно текла размеренность электронного мышления. Вдруг, судя по резко возросшей скорости мигания сигнальных ламп, компьютер активизировался. Какое-то время его системы интенсивно работали, принимая информацию. Вскоре он пришёл к выводу, что теперь на корабле нет ни одного активного живого мыслящего существа. Оставшись полным неконтролируемым хозяином на "Касатке" искусственный интеллект, начал самостоятельный анализ, опрашивая все другие электронные устройства и вводя централизованный контроль над ними. По всей лодке стояло щёлканье, это шло механическое переключение агрегатов с ручного режима на автоматический. Электроны забегали ещё быстрее, принимая доклады о готовности с периферии. Не прошло и минуты, как компьютер уже безраздельно властвовал на корабле. Сейчас сконцентрировав управление в одних своих руках, и обработав информацию, следовало впервые принять судьбоносное решение без человеческого участия, и подсказок из вне. Только он компьютер и накопленный самообучением опыт. И это было, похоже, сложнее всего. Ответственность, заложенная программистами в самые основы искусственного мышления, сейчас, являлась единственной преградой отделяющей компьютер от действия. Индикация совершенно взбесилась, "железные мозги" заканчивали работу по принятию этого решения.
