Олег Синицын - Астровойны
На камнях не сохранилось ни оттисков ботинок, ни других отпечатков — ветер стер все следы. Юноша было опечалился, оперся на скалу и неожиданно обнаружил, что это не скала вовсе, а заметенный песком титановый элемент некоего аппарата.
Даймон спешно принялся отбрасывать песок и вскоре отрыл кабину одноместного катера — сверхмалого судна класса S-GS. Он был сконструирован для полетов внутри планетарных систем, но оснащался и гипердвигателем. Назывался такой катер космолет. Даймон понял, что ему представился шанс выбраться из могилы.
Он долго искал кнопку открытия кабины и, обнаружив ее, испытал неописуемый восторг, сравнимый лишь с радостью пещерного человека, впервые добывшего огонь. Едва парень опустился в упругое, обтянутое черной кожей кресло, как пульт осветился, индикаторы уровня топлива подпрыгнули, показывая заправленные баки, датчики состояния двигателей загорелись зеленым цветом готовности.
Из динамиков послышался низкий и гортанный голос, агрессивно выплевывающий слова на языке орков:
— Джарруба!! Макана Тау табана…
— Уважаемый, а нельзя ли говорить на человеческом языке? — попросил Даймон.
— Ой! Кто это? — Голос мгновенно изменился, превратившись в задорный тенорок. — Как ты оказался здесь? А ну, кыш отсюда! Здесь тебе не место.
— Мне некуда идти, — ответил юноша. — Тут кругом только скалы и ветер.
— Это верно… — с долей сочувствия произнес голос, но затем спохватился: — Но все равно, я предназначен для своего хозяина. А ты не он. Поэтому проваливай! Давай-давай вылезай из кресла!
Зашитая в процессор летательного аппарата программа вела себя с экспрессией настоящего человека. Даймон смутился, но вылезать из кресла не хотел.
— Я не уйду. Мне некуда идти. Я хочу улететь с этой планеты, и ты как раз для этого подходишь, разговаривающий космолет.
— А я никуда не полечу, — заявила машина.
— А если я расколю твои сенсорные экраны? Могу пообещать, что сделаю это очень ловко.
— Я никуда не полечу без разрешения своего хозяина. Даймон на миг замешкался с ответом.
— Твоего хозяина? Ты говоришь о высоком существе в черном плаще, которое не отбрасывает тени?
— Если бы я мог заглянуть внутрь себя, то с удовольствием бы ответил, как выглядит мой хозяин. Но я слышал только голос, а голос у него множится, словно несколько глоток вещают одновременно.
Зверолов-младший вспомнил этот голос и содрогнулся.
— Тот хозяин больше не придет.
— Это почему? — осторожно спросил космолет. Индикаторы на приборной панели едва заметно моргнули.
— Я уничтожил тропинку, по которой можно прийти сюда.
— Ты меня обманываешь?
— Нет.
— Вот так нолики с единичками… Ты знаешь, что это значит?
Прозвучало угрожающе. Даймон поежился.
— Нет.
— Это значит, что ты освободил меня!! — радостно завопил процессор. — Как тебя зовут?
— Даймон.
— Ты будешь зваться Даймон Освободитель!
— Нет, я был и останусь Даймоном Звероловом.
— Звучит, как кличка примата. Как ты сказал? Даймон Мухобой?
— Ты прекрасно слышал.
— Прости. Однако «Освободитель» звучит намного лучше! — Чувствовалось, что искусственный разум соскучился по собеседнику. Его голос искрился радостью. — Ты правда человек?
— Да.
— Настоящий?
— Вроде бы.
— Давно я не встречал людей. Когда-то, лет триста назад, я служил им, но потом меня выкрали сквернословящие недоросли.
— Орки?
— Не знаю, они не представились. Долгие годы они крутились по окраинам Верхних миров, таскали на прицепе какие-то бочки, контейнеры, затем проиграли меня в карты. Потом я снова возил контейнеры, затем меня продали. И вот попал сюда.
— А что это за место? — спросил Даймон. Разговаривая с приборной доской, он чувствовал себя глупо. В какой-то мере это напоминало шизофрению — древнюю болезнь, о которой он читал в одной из книг отца. Если бы не голос из динамика, получалось бы, что Даймон разговаривает сам с собой.
— Поганое местечко, — ответил процессор. — Дыра самая настоящая. Западная окраина Верхних миров. В далекие времена эта планета сорвалась с орбиты в системе Дельта-213 и теперь болтается неприкаянная между двух звезд на стыке их гравитационных полей. То в одну сторону потянет, то в другую… Кстати, звезды эти нейтронные, и свет идет не от них, а от светящейся туманности, что лежит позади. Именно она изолирует эту окраину от Верхних миров. — Машина вздохнула. Или Даймону это почудилось? — Когда планета находилась в своей системе, здесь жили люди. Но после катастрофы они ее покинули. Животные и растения погибли, только воздух и остался. А кому он нужен, спрашивается?
— Послушай, разговаривающий космолет…
— Не называй меня так. У меня есть имя. Зови меня Ветреный Гончий!
— Как ты сказал? Какой-какой Пончик?
— Все-таки отомстил, да? — обиженно взвился процессор. — Зараза ты. Я, между прочим, это имя целых двенадцать лет подбирал!
— Извини, не удержался. Послушай, Гончий, я вот что хотел спросить. Твой хозяин здесь часто появлялся?
— Только однажды был. Отвратительный тип. Многих я слышал, но этот… как тебе сказать… в его присутствии мне чудится гарь, которая бывает на гибнущем корабле — знаешь, когда плавится обшивка и сгорает изоляция.
Откровения процессора напомнили Даймону о собственной трагедии. Он поспешил сменить тему.
— Куда ты летал с ним?
— Туда! — Машина высветила на небольшом дисплее космическую карту. — В пространство за этими нейтронными звездами. Космос там особенно темный и суровый, оттого путь кажется длиннее, чем пролетел на самом деле. За ними ничего нет, только голая пустота, галактика здесь заканчивается. Хочешь поглядеть на окраинный космос? Жуткое зрелище, прямо мороз по коже.
— У тебя нет кожи.
— Это образное выражение.
— И что же там, между нейтронных звезд? — взволнованно спросил Даймон.
— Заброшенная космическая станция. Старая, вся в трещинах, дырявая насквозь. Металлолом. Таких тысячи в галактике. Но в этой есть что-то странное.
— Что? — Пальцы Даймон а впились в приборную доску.
— Э-эй! Полегче! — воскликнул процессор. — Если б я знал! От нее исходят какие-то излучения. Когда мы летели, некоторые мои узлы начали сбоить, напряжение гуляло, программа стала глючить.
— И что было внутри станции?
— Не знаю. Я лишь причалил в разрушенном доке и выпустил хозяина. Где он был, что делал — мне неведомо.
— Отвезешь меня туда?
— А зачем тебе?
Даймон поглядел на свои голые коленки, втянутый от голода живот и проступившие сквозь кожу ребра. Жалкое зрелище. Весь он, от макушки до пят, представляет собой образное выражение. Зачем ему лететь на эту станцию?
— Я не знаю, зачем мне туда нужно. Но отвезешь?
— Ты освободил меня от страшного хозяина. И за это я готов ради тебя на все, Даймон Зверолов! Эх, давно я не поднимался в небо. Пристегните ремни, попросите у стюардессы леденец. Мы взлетаем!!
Даймон поспешно протянул ремни через безволосую грудь и защелкнул замок. Повернул голову, желая еще раз взглянуть на каменистую равнину, ставшую для него временным убежищем, но тут включились двигатели, и вокруг космолета поднялся песчаный вихрь.
— Ты готов? — просил процессор.
— Ага.
— Тогда поехали! — И, презрительно игнорируя притяжение планеты, космолет ринулся в сиреневое небо.
Калигула появился на экранах галактики ровно в восемь утра по центральному времени. На нем был строгий мундир, за плечами развевалось знамя Союза. Взгляд президента был тверд, а вид решителен. Миллиарды людей прильнули к экранам, оторвавшись от механизированного плуга и электронных консолей, от завтрака и эндоскопии желудка, от получения кредитов и ссоры с любимым супругом.
— Граждане Тысячелетнего Союза! Братья и сестры! — произнес президент. — Обратиться к вам меня вынуждают чрезвычайные обстоятельства, в которых оказался род людской. Отнеситесь к моим словам со всей серьезностью, ибо они покажутся вам необычными и даже странными. Но поверьте, что у нас нет другого выхода… Вы прекрасно знаете, какие ужасные твари обитают за пределами нашей галактики и насколько черны их прокаженные души. Из священных писаний вам известны гнусные цели, которые они ставят перед собой еще с тех времен, когда Вселенная была юной. У черни есть единственная мечта — выбраться из своей дыры, которую они называют Бездной, перейти барьер черных дыр и ступить на человеческие земли. Нужно им это не ради новых открытий или познания мира. Им это необходимо исключительно для захвата Верхних миров, для порабощения человечества и подчинения людей своему темному богу.
Президент перевел дух.
— Я вынужден сообщить вам, что угроза вторжения сделалась реальной. Она встала перед нами подобно уловским мертвецам, которые бездумно и озлобленно уничтожали людей только потому, что не знали другого пути существования. Да, угроза реальна. Армия и флот Тысячелетнего Союза по-прежнему стоят на защите человеческих территорий и не допустят, чтобы враг перешел границу. Но угроза вторжения придет не оттуда. Она придет изнутри, из Верхних миров. Она уже рядом с вами, а быть может, рядом с вашими престарелыми родителями или вашими детьми.
