Олег Кулагин - Русские сумерки. Клятва трикстера
Рекламная рассылка «Мегафона»!
Чтоб вонючий лишайник завёлся во всех офисах этой милой компании! И луч поноса на её топ-менеджеров!
Неловкими, дрожащими пальцами я пытаюсь засунуть мобилу назад в карман…
Толчок!
Площадка подо мной кренится. Я отчаянно распластываюсь, едва не врастаю в гладкий бок дирижабля.
А выскользнувший из руки телефон падает со стометровой высоты.
Я не пытаюсь провожать его взглядом.
И без того ясно могу вообразить, как дешёвая «Нокиа» промелькнёт точкой в воздухе. Хряпнется об асфальт. Разлетится мелкими осколками, пугая голубей и бездомных кошек…
Если хряпнусь я, зрелище будет не настолько забавное.
Уф-ф!
Кажется, крен проходит.
Стальной козырёк подо мной опять строго горизонтален. А дирижабль быстро начинает набирать высоту.
Там, внутри, специальные резервуары наполняются раскалённым воздухом от работающих моторов. И огромная махина легко, как кит в океане, всплывает к облакам…
Одновременно смещаемся на запад.
Я помню из досье – «Московские зори» на ночь уходят вверх на пятьсот метров и зависают над рекой в районе Крымской набережной.
А сейчас отклонились от графика – слишком долго простояли у причальной башни. Вероятно, потому так резко стали набирать высоту – капитан этой «дуры» торопится наверстать упущенные минуты.
Несмотря на всю хвалёную защиту, не рискуют они ночью оставаться близко к земле…
А мне без разницы – хоть сто метров, хоть пятьсот. Да хоть километр!
Если свалюсь – результат будет одинаковый.
Прижавшись к скользкому, покрытому фотоэлементами корпусу дирижабля, я медленно двигаюсь боком.
Считаю шаги.
Скоро совсем стемнеет, но это даже хорошо. Главное, убраться с этого чёртова козырька…
Какие-то отсветы снизу. Ага, зажгли габаритные огни.
Когда лез из воздуховода, заметил справа и слева укреплённые на козырьке фонари – они тянутся вдоль всей окружности «тарелки». Ещё такие же должны вспыхнуть выше.
Но мне это не поможет. Я сейчас в тёмной полосе, куда ни один фонарь не достанет…
Что-то слишком долго иду!
Хотя двадцать шагов – понятие растяжимое. Одно дело, когда спокойно топаешь по земле. Совсем иное – ковылять боком, опасаясь, что следующий порыв ветра, как блоху, смахнет тебя вниз…
Осторожно поворачиваю голову.
Мне кажется? Или там, в сумраке…
Остались считаные метры!
Я одолеваю их, чувствуя, как бешено колотится сердце. И хватаюсь за стальные скобы лестницы.
Она расположена вдоль широкой металлической балки. Помню из досье – несколько таких балок идут по радиусу «тарелки». И вдоль каждой из них есть лестницы – для работ по техническому обслуживанию.
Мне удалось добраться к ближайшей.
Молодцы конструкторы. Да что молодцы – сейчас я готов признать их даже гениями!
Как это здорово – не балансировать над бездной, а за что-то держаться! И пофиг, что ещё метров тридцать предстоит карабкаться вверх. Главное, я чувствую под собой надёжную опору. Я больше не думаю о лежащем далеко внизу городе…
Всё! Лестница закончилась.
Я – возле стального бортика с поручнями. Место – самое высокое на дирижабле…
Нет! Есть кое-что и выше.
Две башни с автоматическими пушками и прожекторами. Они охраняют вертолётную площадку. Ту самую, о которой я так внимательно читал в досье. Площадка расположена за бортиком, во впадине «тарелки».
Кстати, эта впадина – не единственная. Есть и вторая – симметричная относительно центра диска. Там, метров за сорок отсюда, – мини-стадион с прозрачными стенами, зимний сад.
Если б «Московские зори» до сих пор стояли у причала – имелась бы альтернатива. Проползти вдоль бортика, мимо центральной охранной башни, спуститься вниз, во вторую впадину – сейчас тепло и прозрачный потолок, конечно, раздвинут. Зимний сад – подходящее место. Я мог бы смешаться с богачами на отдыхе, стибрить у кого-то из них именную карточку-пропуск – без карточки пускают только в нижний ресторан. Обмануть охрану, проскользнуть к лифту…
Стоп!
Хватит тешиться мечтами.
Другого-то я не придумаю.
Мы в воздухе. До земли пятьсот метров. И единственный способ отсюда слинять – тоже по воздуху.
Хорошо, что уже стемнело. Вдоль стального бортика тянется цепочка фонарей – но сейчас работает только каждый пятый из них.
Я проползаю в неосвещённую зону. Залитая электрическими огнями вертолётная площадка передо мной как на ладони. Размером она с футбольное поле, но вертолёт там лишь один.
А мне и не нужен вертолёт – всё равно не умею им управлять.
Моя цель – квадратный ангар прямо подо мной. Мои «благодетели» обещали, что его ворота будут открыты.
Внутри хранятся джетпаки. По-русски – реактивные ранцы.
Когда-то я летал на таком.
Правда, это было в двух метрах от земли.
Та-ак…
Я оглядываюсь на ближайшую орудийную башню.
Она слегка смахивает на танковую – так же может вертеться в любую сторону. Только раза в два больше. И радиус поворота спаренных многоствольных пушек – почти 180 градусов.
Сейчас они нацелены вверх и наружу.
Правильно. Главная задача – защита от нападения с воздуха. Именно туда сориентированы прожектора, звукоуловители, радары.
Вся эта система не рассчитана на то, что какой-то идиот с риском для жизни будет ползать по летающему дирижаблю!
Они и впадину не до конца осветили. Та часть, что примыкает к ангарам, окутана сумраком…
У меня должно получиться!
Несколько лестниц ведут вниз. Но все они озарены прожекторами.
Пофиг!
Обойдусь и без лестниц.
Я перелезаю через бортик и съезжаю по гладкому, пологому склону. Прямо на крышу ангара! Повисаю на её краю, бесшумно спрыгиваю вниз.
Людей кругом не видно.
Только посреди площадки одинокий механик в замасленном комбезе ковыряется во внутренностях вертолёта.
Я огибаю ангар. Дёргаю за рукоятку ворот.
Заперто!
Обманули «благодетели»!
А может, не рассчитывали, что сюда доберусь? Может, так и было задумано? Сначала вентилятор включили… А потом я чудом не свалился с козырька…
Ну да. Мёртвый трикстер не сможет работать на Аслана.
Холодная злость подкатывает к сердцу.
Ладно, ребятишки. Ещё посмотрим, кто кого!
Я озираюсь. Второй ангар – на другой стороне площадки. Чтобы до него добраться, надо пройти мимо вертолёта, пересечь ярко освещённое место…
И главное, нет никакой гарантии, что второй ангар сейчас открыт.
Что это там в полумраке?
Какие-то ящики. А рядом валяется грязная роба.
Очень удачно. Я натягиваю её и уверенно иду к вертолёту.
Когда приблизился вплотную, механик услышал мои шаги. Но особого значения не придал – всё так же склонившись над полуразобранным механизмом, рассеянно пробормотал:
– Лёха, подай-ка ключ на пятнадцать!
Из открытого ящика с инструментом я беру железку – самую удобную. Вряд ли именно её просил механик. А мне – то, что надо! Обматываю деталь промасленной ветошью.
– Ну, чего там возишься? – недовольно оборачивается механик. И удивлённо округляет глаза. Более ясно выразить свои эмоции он не успевает. Потому что я бью его железкой по голове.
В сидячем виде аккуратно прислоняю механика к стойке вертолётного шасси. Забираю у него связку ключей, фонарик. И таким же неторопливым шагом возвращаюсь к ангару.
Открываю ворота. Вхожу и прикрываю их за собой.
Включаю фонарь.
Всё правильно – джетпаки на месте! Двадцать штук, закреплённых в специальных стойках.
Я снимаю крепления и выкатываю крайний джетпак вместе со стойкой.
«Реактивные ранцы» – звучит красиво. А на самом деле – каждый весит более шестидесяти килограммов! Надо быть штангистом, чтоб таскать их вручную.
Я хорошо знаю эту модель.
Два расположенных вертикально турбовентиляторных двигателя. Запас хода – пара часов на скорости семьдесят километров в час.
Если удастся вырваться с дирижабля, на этой штуковине я смогу и Москву покинуть – двигаясь вдоль крыш. Даже оптика не засечёт – не то что радар…
Какой-то шум снаружи. Чей-то испуганный вопль!
Вздрагиваю, вслушиваясь. Это со стороны вертолёта!
Неужели объявился Лёха, напарник контуженного механика? И, думаю, уже заметил, что нет связки ключей…
А чтоб ему!
Сейчас поднимут тревогу!
Я торопливо встаю подошвами на специальные подножки. Щёлкаю крепежом, дрожащими от волнения пальцами прилаживаю на плечах широкие лямки.
