Анатолий Заклинский - Одиночная кампания

— Без тебя. Мне было страшно.

— Понимаю. Но не лучше ли это было сделать со мной?

Она не ответила. Только положила мне на плечо свою голову.

— Я хотела уничтожить это, — наконец сказала она, — спрятать, чтобы ты не нашёл. Чтобы всё осталось так, как было, Гас.

Она подняла голову и посмотрела навстречу моему удивлённому взгляду.

— Я боялась, что после того, как ты увидишь это, наша жизнь уже не будет прежней.

— Какая наша жизнь, Даллира? Это не жизнь. Это даже не существование. Ты понимаешь это? Мы слоняемся по вашим лесам и не знаем, что делать. Тебя считают предательницей везде. А я и вовсе потерял память. Это нормально? Ты хочешь, чтобы всё оставалось так?

— Меня простят. Если не в гарнизоне, то гентеи. Они узнают, что я ни в чём не виновата. Мы можем жить с ними.

— Даллира, ты уверена, что они дадут мне жить? Я для них всех враг.

— А ты изменишься. Ты сможешь, Гас!

— Очень глупо. Я сам не знаю, кто я. Как можно думать, что они примут меня? Никогда не примут, я больше чем уверен. Они смотрят на меня со страхом и ужасом. И ты думаешь, это изменится? Нет.

— Тогда мы будем скрываться здесь.

— Неужели ты так сильно, — я немного помешкал, — любишь меня?

После этого вопроса выражение её лица изменилось. Она стала грустной и как будто немного оскорбилась такой постановкой вопроса. А потом повернулась, ещё раз посмотрела мне в глаза и твёрдо сказала:

— Да.

Возможно, это у них так принято. Они так могут. Но я, признаться, не готов был к таким откровениям. Всё равно это было слишком спонтанно. Я не стал говорить ей, что она совсем меня не знает и что я скорее всего враг. Я просто обнял её, и мы поцеловались. На её лице выступили слёзы.

— Но к чему теперь это обсуждать? — сказала она, — ведь здесь ничего нет. Даже никаких упоминаний о том, где нужно искать ответы. Гас, теперь мы можем быть вместе всегда, остаться. Тебя никто не заберёт отсюда, и помощь уже не придёт. Слишком много времени прошло. Зачем теперь об этом думать? Нам нужно уходить. Можно пойти на юг, там теплее, там проще охотиться и добывать еду. Мы можем там построить дом.

— Как ты представляешь себе это, Даллира?

Она снова ненадолго замолчала.

— Я хорошо представляю, но ты, похоже, не готов.

— Я объясню тебе. Это всё слишком близко и слишком спонтанно. Неужели ты забыла, кто я на самом деле? Я землянин. К тому же, я ещё не осматривал это место.

— Я осмотрела, Гас. Здесь нет ничего.

— Деревья осматривала?

— В первую очередь.

— И тоже ничего?

— Ничего, — она покачала головой, в её взгляде промелькнула надежда.

Я представлял, что всего одно моё слово — стоило только выразить согласие, и она расцветёт от счастья, станет снова радостной и беззаботной, мы снова будем вместе и теперь уже навсегда. И мне хотелось сказать ей это слово, очень хотелось, но что-то в глубине души подсказывало мне, что эта история ещё далека от своего завершения. Тяжесть невозможности что-либо узнать никуда не делась. Напротив, она как будто бы стала терзать меня ещё больше. От того, что я не знал, что делать.

Я просто прошёлся вдоль кустарника и дошёл до обрыва. Сзади послышались её шаги. Я увидел то самое место, куда, очевидно, подходила та долина, сходящаяся в ущелье. Где-то вдалеке, уже ближе к куполу, я увидел решётчатые стены, внутри которых копошились генты. Дальше шла стена попрочнее, тоже сделанная из металла.

— Зачем они держат их за забором? — тихо спросил я.

— Всё ещё думают, что Свет Юитена сможет их излечить.

— Что-то не очень похоже, — сказал я.

— Они не перестают надеяться.

— А что это за шары там летают?

— Это летающие роботы из системы охраны.

— Это вы их создали или они уже были здесь?

— Нет. Здесь был только купол. Всё, что вокруг него, построили уже мемонцы.

— Мы ведь можем переночевать здесь? — сказал я, глядя на то, как Аитен прячется за горами, а Юитен уже начинает светиться с другой стороны.

— Конечно. Сюда точно никто не придёт.

— А как же ваш летающий транспорт? На нём сюда можно добраться за минуту.

— Они же не знают, что мы здесь, — она повернулась ко мне и провела своей ладонью по моей щеке, — но всё равно, конечно, лучше укрыться среди деревьев.

Мы легли. И хотя я испытывал покой от того, что она снова оказалась рядом, не мог не думать о том, что мне делать дальше. Даллира, наверное, уже была уверена в том, что завтра мы сбежим, и с определённой стороны это было правильно. Возможно, так будет лучше для нас обоих, но как быть, если я однажды случайно всё вспомню. Конечно, до того момента всё будет отлично, потому что никто из землян не будет меня искать. Скорее всего, меня уже считают мёртвым.

Но была и обратная сторона. Этот артефакт очень важен для Земли, а зная тамошние настроения, можно было уверенно заявить, что Мемону не в покое оставят. Её будут атаковать, пока не добьются своего — силой или хитростью. Когда это случится, мне точно не будет здесь места. Я не помнил точно, но был почти наверняка уверен в том, что предателей Империя уж точно не щадит. И хотя потеря памяти могла послужить оправданием, мне не становилось легче от такой мысли.

Этой ночью мы были особенно страстными. Может быть, причиной тому была уверенность в том, что мы теперь всегда будем вместе. И спала она очень спокойно, видимо верила себе, доверяла и понимала, что если уж она тут всё осмотрела, то другие точно ничего не найдут.

19

Я не мог уснуть. Я всё думал и думал, пока, наконец, в тишине не услышал звуковой сигнал. Это был тихий, едва уловимый звук, чуть ниже писка, исходивший откуда-то из глубины чащи.

Я встал и уже одним только шелестом спальника заглушил его. Пришлось остановиться, чтобы вновь услышать. Не тратя время на одевание, я направился на звук. Он исходил от земли между двух деревьев. Неудивительно, что я не слышал его днём. Даже шелест листьев легко его заглушал. Он начинал звучать громче по мере моего приближения. Это давало основания думать, что до меня его здесь не было. Возможно, то непонятное устройство, которое я нашёл вместе с навигатором, было ключом к появлению сигнала.

Это было чем-то похоже на небольшой овраг, на краю которого стояли деревья. Ничем не примечательная яма, если бы не этот сигнал. Она уже давно поросла травой. Я взял рукой большой кусок дёрна и стянул его вниз. Моему взору открылась металлическая поверхность. В первый момент я даже не совсем понял, что это и как оно могло здесь оказаться. Я продолжал оттаскивать траву и землю, и вскоре мне начало казаться, что это устройство мне знакомо. Я даже интуитивно нашёл потайной рычажок, активирующий консоль управления.

Отвлёкшись на минуту, я выглянул из оврага, чтобы убедиться, что Даллира спит. После я вернулся к устройству. Возможно, от того, что я найду внутри, моя память пробудится. Сложно описать степень волнения, которую я испытывал, сидя перед ним. Я замер, прежде чем открыть консоль, боясь того, что мне предстоит узнать.

Наконец я сделал это. Интерфейс был схож с тем, который был у компьютера, управляющего спасательными капсулами, и я в первый момент подумал, что найду кого-то внутри. Но потом выяснилось, что аппарат этот не спасательный, а грузовой. Но мне было ещё не до конца понятно, как этот груз смог сюда попасть. Судя по тому, как он порос травой, произошло это очень и очень давно.

Мне на помощь пришёл встроенный компьютер. Над консолью светился дисплей, на котором в данный момент находилась информация о ходе загрузки системы. Сразу после этого автоматически запустилось сканирование личности. Система распознала меня спустя секунду и начала пересылку данных. В этой паузе я подметил, как повезло системе — сам я уже давно не могу узнать, кто я, а ей это удалось сделать так легко.

— С прибытием, господин Гас, — произнёс синтетический компьютерный голос, — снаряжайте ваших людей в соответствии с инструкциями и приступайте к выполнению операции.

— Что? Я не знаю никаких инструкций, — сказал я, одновременно с этим пытаясь найти на консоли кнопки, значение которых мне покажется знакомым.

— Если вам неизвестны инструкции, кликните по пункту дополнительного распознавания. Возможно, система с кем-то вас спутала.

Как будто ощущая мою беспомощность, машина подсветила нужную пиктограмму. Сканирование запустилось вновь, а я думал об абсурдности происходящего. Даже система знает, кто я, более того, ждёт от меня каких-то действий. А я, как беспомощный котёнок, инстинктивно тыкаю пальцем в какие-то пиктограммы, не в силах даже понять, чего она от меня хочет.

«Обнаружено повреждение мозга» — всё так же скупо на интонации сказал компьютер. Я оживился. Это уже было похоже на корректную работу. «Излечение возможно. Приступаю». Последние его слова начали меркнуть. Все звуки в мгновение отдалились. Мои уши наполнил тонкий протяжный звон, но он был как бы поверх этой тишины. Возможно, слышать его мог только я. В глазах у меня потемнело. Мне стало душно. Я пытался выдохнуть, но этого было недостаточно, и я снова и снова повторял попытки сделать это. Как будто мои лёгкие работали только на вдох. И казалось, что я вот-вот не смогу делать даже и этого. Не знаю, сколько времени прошло, возможно, несколько секунд, но по ощущениям не меньше часа.