Дмитрий Самохин - Рожден быть опасным
Водоросли закончились, и я выпал на дно, больно стукнувшись головой о какой-то камень. Сознание поблекло, но тут же восстановилось.
Я поднялся на ноги и посмотрел на своего обидчика. Гладкий камень напоминал осколок от какой-то колонны. Я окинул взглядом простирающееся передо мной дно и обнаружил, что оно устлано подобными осколками. А впереди на полметра над дном поднимался купол из сна, который преследовал меня последнее время. Я оттолкнулся от дна и направился к куполу.
Ровная поверхность купола отличалась чистотой, словно ее только что создали. Ни мха, ни лишайников, ни водорослей. Не за что зацепиться. Не похоже, что этот купол пролежал на дне многие тысячи лет. А в том, что это именно так, я был уверен. Я чувствовал это. Ближе к вершине я заприметил черную точку, похожую на начало трещины, лежащей за пределами моего взора. Я попытался взобраться на купол, но соскользнул. Тогда я оттолкнулся от дна и стал подниматься вверх. Проплыв над куполом, я заметил, что в центре его находится пролом, отчего купол напоминал разбитое яйцо, давно покинутое своим обитателем.
Я десантировался прямо в трещину.
Все-таки любопытство сильная вещь.
Я долго падал, словно парашютист, спускающийся на парусе парашюта к земле. Медленно опускаясь, я озирался по сторонам, но темнота скрадывала от меня внутреннее убранство купола. Лишь тенями выступали фигуры гигантских скульптур и массивные очертания предметов, напоминающих помесь дракона и межзвездного лайнера. У меня складывалось впечатление, что я оказался внутри древнего храма.
Столкновение.
Я ощутил, как ноги уткнулись в поверхность, попытался спружинить, но не удержался и завалился на бок. Подо мной оказались бетонные плиты. Их холод просачивался даже сквозь пленку защитного костюма.
Я поднялся и обвел взглядом пространство вокруг себя, чувствуя, как благоговение просачивается в душу.
«Ты нашел наше сокровище…» — прозвучал в моей голове знакомый шелест.
Я завращался на месте, пытаясь понять, где находится источник мыслебормотания, и обнаружил его. Клинч стоял в тени колонны, но не пытался спрятаться.
«Мы не знали о коварстверастараш бланкуш… Они напали на нас внезапно… Я хотел показать тебе наше сокровище сам. Такая была мысль».
«Что это?» — спросил я у Клинча.
«Мы нашли это место, и поддерживаем здесь порядок. Мы заботимся о нем. Это руины храма. Им владели Предтечи. Мы лишь хранители руин».
«Предтечи?»
Мне показалось удивительным, что я несколько раз слышал это слово, но практически ничего не знаю о его смысловом наполнении. Все, что мне удалось выведать о Предтечах у Крысобоя, укладывалось в одно предложение: «Предтечи — это працивилизация, заселявшая некогда всю ныне обитаемую часть Галактики». Вот, в сущности, и все.
Я стоял в храме Предтеч. Это было потрясение. Столкнуться с чем-то неимоверно древним. Я кружился в благоговении.
«Вы знали Предтеч?» — Вопрос пришел в голову внезапно.
«Мы успели застать Предтеч. Мы видели их», — ответил Клинч.
«Почему исчезли Предтечи?»
«Мы не знаем».
Клинч опечалился.
«Как там наверху?»
Мне показалось, что он в курсе событий, которые произошли после того, как я покинул город туземцев. В храм Предтеч наверняка были проложены и другие ходы, кроме прямого пути — через трещину в потолке.
«Я рад сообщить тебе, что мы сумели отбить растараш бланкуш», — с гордостью сообщил Клинч.
«Клинч, наш товарищ нашелся. Но лучше бы пучина поглотила его. Он обезумел и ранил ваш… — я попытался найти более точное выражение, но не сумел, — мозг. Мне очень жаль, Клинч. Я убил его».
Незнакомое мне состояние — смущение вместе со стыдом за содеянное чужим человеком.
«Мне это известно. Наша личность выжила. Она не повреждена. Я рад, что человек, пытавшийся нас убить, мертв. Мы не разговаривали бы сейчас, если бы он сумел добиться своей цели».
От души отлегло.
Я еще раз обозрел храм.
Величественное сооружение, купол которого терялся в вышине, оказалось полностью вмуровано в толщу дна. Храм был пуст. То, что украшало стены, терялось от взгляда, спрятанное тенями и сумраком. Такое ощущение, что из храма было вынесено все, что наполняло его, но атмосфера величия не покинула храм.
Сколько цивилизаций и жизней скрывают в себе недра планет. Сколько эпох, великих открытий и дерзких шагов на пути к истине скрыты под землей. Мы не первые и не последние, кто пришел в этот мир. И нам суждено погрузиться под землю, унося с собой все дерзновения, которые сделали человечество цивилизацией. И Последующие за нами будут слагать о нас легенды и наполнять музеи оставшимися от нас вещами.
«Пойдем, человек! Нам пора. Твои друзья тебя ждут!» — заторопил Клинч.
Я с неохотой отвернулся от храма и последовал за Клинчем, который скрылся в темноте, увлекая меня за собой. Я уносил в себе воспоминание о руинах Предтеч, и оно было теплым и приятным, как молоко матери.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Рождение — это та доля бессмертия и вечности, которая отпущена смертному существу.
ПлатонДым, клубящийся по устеленной гранитными белыми плитами площади, овевал мои ноги и подбирался к лицу, словно змея, норовящая укусить спящего. Надо мной нависали высотные здания, сложенные из белого камня, и колонны, увенчанные фигурками разных животных, которые мне, сколько я ни напрягал зрение, не удавалось разглядеть.
Я стоял один. Вокруг меня царила пустота. Солнечный зайчик играл в прятки между колоннами.
Солнце мигнуло, словно приманивая меня.
И площадь заполнилась народом.
Еще мгновение, и я очутился в центре перенаселенного города. Люди сновали между колоннами. Люди спешили по своим делам. Люди вели торговлю. Множество голосов, тараторивших о своем, сливались в единый поток.
— …я недавно слышал…
— … Кассиопея вводит эмбарго на все товары, ввозимые из Рудничного пояса…
— …да это же катастрофа для всех вольных торговцев…
— …говорят, что в районе Ипсилона Эридана найдена инопланетная форма разума…
— …пришельцы?! Где?!
Я отрешился от голосов. Я перестал воспринимать их. Я окинул взглядом колышущуюся площадь и раздвинул ее своим телом, как раздвигает льды ледокол. Я медленно продвигался вперед, заприметив вдалеке возвышающийся над толпой высоченный купол знакомого мне храма. Я задумал посетить его. Я был уверен, что если дойду до храма и войду внутрь, то пойму себя и все, что здесь происходит, но сколько я ни шел, храм не становился ближе.
Он все так же возвышался вдалеке.
Он все так же манил.
И по-прежнему был недосягаем.
— Ларе, да проснись ты в конце концов. Сколько тебя можно будить!..
Я открыл глаза и увидел Крысобоя, склонившегося надо мной.
— Это так приятно: лицезреть каждое утро твою рожу!.. — огрызнулся я, поднимаясь с водяного матраса.
— Ты еще и хамишь, — обозлился Марк.
— Лучше расскажи, куда ты Гвинплея дел? — вступила в разговор Музыкантская.
— Что значит дел? — возмутился я. — Я его прикончил у шлюза. Там и оставил.
— У шлюза его не было, — сказала Рената. — На полу лужа крови. А тела нет.
Честно говоря, я не был поражен. Но в душе зашевелилось недовольство:
— Клинча спрашивали?
— Они не убирали тела.
И что из этого могло следовать? Что Гвинплей Плант жив? Вполне возможно. Я бы даже сказал, вероятнее всего. Конечно, он мог дотянуться до шлюзовой камеры и вывалиться на дно, да там и подохнуть в зарослях водорослей, но что-то мне мало верилось в подобное. Вероятнее всего, Гвинплей Плант остался жить. А значит, нужно торопиться на базу, пока ее не достиг Плант.
— Надо возвращаться, — изрек я.
— Мы уже позаботились об этом, — отозвалась Рената. — Или ты думаешь, что ты один такой умный?
— Клинч выделил нам трех прульхов, — сообщил Марк.
— Кого выделил? — не понял я.
Вот уж точно — прульхи какие-то появились.
— Прульхов. Да это животные их. Транспорт подводный. Они еще огнем шмаляют, — пояснил Крысобой. — Ну, на скатов похожи.
— Долго я спал?
— Часа три. Как со дна вернулся, так и завалился.
— Значит, у Планта три часа форы.
— Только на прульхах куда быстрее получится, чем на своих двоих, — заметил Крысобой.
— Это точно.
Приготовления в обратный путь уложились в пять минут. Мы прибыли налегке и отбывали, не отягченные лишним весом. Разве что новыми проблемами, но они не имели физического веса.
Прульхи дожидались нас на дне. Вокруг них порхали сотни аборигенов, словно бабочки над пасекой, но животные невозмутимо жевали водоросли и мало обращали внимание на хаос, что творился вокруг.
Аборигены провожали нас.
Клинч спустился вместе с нами из города и, не проронив ни слова, точно дал обет молчания, приблизился к пру-льхам.
«Клинч», — позвал я мысленно, и он наконец откликнулся:
