Михаил Ахманов - Скифы пируют на закате
– Мертвый… – разочарованно протянул Джамаль. – Совсем мертвый… И не похож на амазонку… Кто такой, как думаешь?
– Раб. Гребец с тримарана, на котором плыли благородный князь и его племянник. – Кирилл приложил ладонь к груди.
– Как ты сказал, генацвале? Трима… Как дальше? Это что? На лице Джамаля застыла недоуменная гримаса, но в голосе чудилась Кириллу некая лукавинка – будто .хитрый бес подсмеивался над ним, затеяв свой спектакль, отличный от сценария Доктора. Возможно, то была лишь шутка разыгравшегося воображения. Но в любой из пьес, поставленных на сцене Амм Хаммата, инструктору Скифу отводилась одна и та же роль – охранника, проводника и всезнающего эксперта. А потому он со вздохом пояснил:
– Тримаран – это судно. Такой корабль, Джамаль, с двумя поплавками по бокам. На Земле их тоже строили, в Полинезии, но поменьше размером… – Сощурив глаза, Кирилл разглядывал цепь, гладко отшлифованную доску и покачивающееся на ней тело. – На корабле был не один десяток таких гребцов… все прикованные… и все пошли ко дну…
– Вай, нехорошо! Я виноват, такое страшное придумал! – Джамаль, будто продолжая игру, страдальчески сморщился, потом лицо его вдруг посветлело. – Слушай, дорогой! Там ведь не все были гребцы, да? Кто-то же ехал первым классом… купец, капитан… ну, вроде нас с тобой… И еще матросы! Они ведь без цепей, да? С цепью на мачту не полезешь, так?
– Так. Думаешь, кто-нибудь спасся?
– Почему нет?
Кирилл поглядел на скалу, маячившую позади метрах в трехстах, – она сильно вдавалась в море, закрывая южную часть берега. Может, волны и впрямь выбросили кого? Но с таким же успехом спасшиеся мореходы могли очутиться и к северу от утеса… Поразмыслив, он решил не метаться, а идти в прежнем направлении.
– Пойдем, Джамаль. Встретится кто живой – поможем, не встретится – значит, не судьба.
Не судьба!
Они отшагали пару километров вдоль береговой крутизны, пока не наткнулись на каменистую осыпь. По дороге никто больше не попался, ни живой, ни мертвый, да и обломков не было видно. Быть может, их потом выбросит на песок очередная буря, но вряд ли среди изломанных корабельных останков найдется что-то интересное… Разве еще один труп с цепью на поясе?.. Махнув рукой на розыски, Кирилл решил взбираться наверх.
Путники полезли по камням – осыпь, видно, была старой, и темные угловатые глыбы держались прочно: все, что могло упасть, уже упало и валялось сейчас внизу, на пляже. Подъем, однако, занял с четверть часа – щебень и острые края обломков немилосердно кололи ноги, а кое-где приходилось пробираться на четвереньках или подтягиваться на руках. Наконец они перевалили за гребень. Джамаль отдувался и тяжело дышал, у Кирилла на висках выступила испарина.
Теперь, когда крутой берег не закрывал горизонта, он мог окинуть взглядом этот неведомый мир – или реальность сновидения, в которое занесли его фантазии Джамаля и непостижимое искусство Доктора. Перед ним простирался'луг, поросший невысокой сочной травой; за лугом темнели стволы деревьев – огромных, разлапистых, похожих на сибирские кедры; справа за этим лесным массивом вздымались горы. От деревьев тянуло острым и свежим Запахом смолы, их кроны были изумрудно-зелеными, ажурными, словно нити неимоверно толстой паутины, усеянной длинными иглами хвои. К северу характер растительности менялся, гигантские кедры уступали место другим деревьям, золотистым и не таким высоким. Эти и пахли иначе – ветерок доносил сладковатый медвяный аромат, тот самый, который Кирилл почуял еще на берегу. Запах возбуждал, словно легкое игристое вино; казалось, воздух над луговиной пропитан неким волшебным зельем, покоящим душу и просветляющим разум.
Джамаль, уставившись на деревья, недоуменно покачивал головой. Вид у него был странный – он как будто надеялся разглядеть что-то знакомое в расстилавшемся перед ними пейзаже, но эта попытка явно успеха не имела. Наконец Джамаль пробормотал:
– Лес! Откуда лес? Леса я не заказывал! Должны быть степь и девушки на конях! Потом город с башнями на скале! Как в фильме!
– Лес тоже предусмотрен контрактом, – возразил Кирилл. – Я думаю, ДокторВыполнит все обещанное. Будут тебе и степи, и девушки на конях, и башни, и царица Тамар на белом жеребце. А сейчас пошли. Туда! – Он мотнул головой в сторону золотых деревьев.
– А почему не туда? – Рука Джамаля протянулась к изумрудным кедрам. – Вах! Они похожи на сосны в Пицунде! И пахнут… вах, как пахнут!
– Я хочу сделать лук. Сосна не годится, нужно лиственное дерево вроде тиса или ясеня. Может, эти золотистые подойдут…
– Ну, так двинемся к ним, генацвале! Они тоже неплохо пахнут… сладко, как девичья грудь.
Они повернули влево, пересекая неширокую луговину. Трава ласкала босые ноги, словно шелковый ковер, жаркий глаз солнца сиял в лазурных небесах, за спиной тихо рокотало море; грозовые тучи рассеялись, и лишь легкие, пушистые облака плыли в вышине, гонимые береговым ветром на запад. Медвяный запах с каждым шагом становился все сильнее. Теперь путники уже могли разглядеть золотую рощу. Деревья там были стройными, с прямыми ветвями и резными листьями бледно-желтого и оранжевого оттенков; среди них цветом червонного золота светились огромные гроздья плодов с нежной кожицей, набухших сладким соком.
– Виноград! – промолвил Джамаль, облизнув пересохшие губы. – Клянусь мамой, виноград! Ты посмотри, дорогой, каждая ягода с кулак! Сам растет, ухаживать не надо' Сейчас мы…
– Погоди!
Кирилл замер, ощутив под босой ступней что-то твердое и колючее. В траве, шагах в двадцати от опушки белел скелет небольшого животного размером с кошку или кролика. Ни черепа, ни челюсти с зубами при нем не оказалось, так что нельзя было установить, что грыз этот зверек – травы и корешки или кости и хрящи. Сейчас он сам превратился в хорошо обглоданный костяк и пролежал тут долго – тонкие ребра успели уже посереть.
– Крыса, – уверенно определил Джамаль.
– Ну, разумеется… Крупнее мыши, но меньше лошади… – Присев, Кирилл коснулся хрупкого ребра. Оно было сухим, шершавым, прокаленным солнцем.
– А вот тебе и лошадь! – раздался голос Джамаля. Вытянув шею, он разглядывал что-то в траве, но приблизиться к своей находке не решался. – Вах, лошадь! Только маленькая!
Однако второй скелет принадлежал не лошади. Он сохранился лучше, и Кирилл с первого взгляда заметил небольшие рожки, торчавшие над побелевшим черепом, конечности с раздвоенными копытцами и на удивление длинную цепочку шейных позвонков.
Лань… Лань или олень, погибший неведомо как и почему в двадцати шагах от опушки… Выпрямившись, Кирилл уставился на рощу, благоухавшую медом и вином. Чувствовал он себя превосходно, и никакие мрачные мысли его не томили, а это значило, что голову под этими деревьями ему сложить не придется. Впрочем, такой вывод не исключал опасности и риска, ибо предсказания Хараны касались не перспектив, а конечных результатов. Кирилл помнил, как стучало у него в висках перед злополучной таиландской операцией. Солдат, однако, идет туда, куда посылают; он плюнул на предупреждение и словил пулю. Но сейчас индейский бог молчал.
Его настороженный взгляд скользил вдоль опушки. Выглядела эта роща мирной, приветливой, и прямые, ровные ветви золотых деревьев подходили и для лука, и для стрел, и для копья, но что-то настораживало Кирилла, что-то внушало сомнения. Вдруг он понял что.
– Птицы!
– Какие птицы, дорогой? – Джамаль оторвался от созерцания оленьего костяка.
– Где птицы? Плоды, сочные на вид, запах приятный… Тут должны быть стаи птиц! А я не вижу ни одной.
– Ну-у… Может, здесь вообще нет птиц. – Князь насмешливо приподнял брови. – Море, женщин и коней я заказывал, лес – пожалуй, тоже, а вот птиц… Вах, не помню!
– Ты заказывал целый мир со всем, что положено. – Ухватив компаньона за локоть, Кирилл потянул его назад. – Вот что я думаю, дядюшка: лучше мне прогуляться в этот виноградник одному. Ты отойди чуть подальше и подстрахуй меня. Дальше опушки я соваться не стану.
– Почему один? Нехорошо, дорогой! Идем вместе, я помогу. Потом будем кушать это… – Джамаль ткнул пальцем в золотые фозди.
– Это мы кушать не будем, – твердо произнес Кирилл. – Что птицам негоже, и нам не подойдет.
– Но, генацвале…
– Не спорить! – гаркнул Кирилл. Командирский голос у него был поставлен совсем неплохо. – Ты клиент, я проводник, а потому – двадцать шагов назад! Стой, где стоишь, и следи за мной!
Вот так! Я – комбат, ты – солдат, получи в гальюн наряд, как говаривал незабвенный майор Звягин! К счастью для Джамаля, нуждавшихся в чистке гальюнов в окрестностях не наблюдалось, и он, слегка ошеломленный, отступил на положенную дистанцию и замер по стойке «смирно».
Кирилл же вытащил из ножен клинок и зашагал к ближайшему дереву. Лезвие катаны поблескивало холодно и успокаивающе; длинная рукоять, обтянутая шершавой кожей, лежала в ладони как влитая. Расширив ноздри, он принюхался, словно гончий пес. Медовый аромат с каждой секундой становился все насыщенней, все крепче, воздух будто бы загустел, превратившись в сладкий опьяняющий сироп; запах уже не бодрил, не возбуждал, а с необоримой силой вгонял в сон. «Ну, сон не смерть, – подумал Кирилл, ускоряя шаги, – дойти бы только до опушки…»
