Виталий Обедин - Виталий Обедин Слотеры. Песнь крови.
— «Почти» не считается, младший. Нужно, чтобы в следующий раз ты точно прикончил… гадину. На сей раз Магистрат поможет. Я готов предоставить в твое распоряжение до полусотни Псов правосудия, а если дашь конкретное задание, в течение нескольких часов мобилизую до полутысячи городских стражников. Хватит, чтобы оцепить пару кварталов. По ночам мы также можем задействовать самых лучших, самых проверенных констеблей.
Констеблями назывались вампиры, принятые на службу во Второй Департамент. Это считалось большой честью и великой удачей для любого обитателя гетто. В отличие от прочих носферату, включая баронов крови и ищеек Некромейстера, констебли носили лишь одну Скрижаль, запрещавшую воспроизводство себе подобных. Все остальное (при условии не злоупотреблять полученной свободой) им дозволялось: принимать иные обличья, использовать мнемочары и гипноз, даже пить кровь. Естественно, жертвами констеблей не могли стать мирные граждане.
Бессмертные и практически неуязвимые убийцы на службе государства… Магистрат оставался верен себе в попытках любое зло обернуть на пользу Блистательному и Проклятому. Вампиров-стражников отправляли охотиться на самых опасных и изворотливых преступников, никак не переводившихся на темных улицах древнего города.
— У меня есть свои помощники, — покачал головой я, — Ты же знаешь, дядя, я не силен в стратегии и просто не смогу командовать целой оравой подручных. Я отыщу Ренегата во второй раз и справлюсь с ним своими силами. Но помощь готов принять. Например, все расходы за твой счет.
— Не нужно бравады, Сет, — топнул ногой Витар. — Ты не представляешь, как быстро растет ком слухов! Как много людей и нелюдей, требующих головы Ренегата, ежечасно стучат в мою дверь, всякий раз норовя уведомить, что «за последствия они не ручаются»… Не нужно ничего доказывать, охотясь в одиночку! Только укажи мне, где прячется эта скотина, а уж я обрушу на нее всю мощь правосудия, какая еще осталась в Блистательном и Проклятом!
— Дядя, я…
— Милорд! — В дверь, предварительно стукнув, заглянул клерк в униформе Второго Департамента — серый с черным мундир полувоенного покроя и малиновая отстрочка вдоль рукавов, — Мессир ди Тулл настаивает на немедленной аудиенции. Он намерен уйти, если вы не уделите ему полчаса времени прямо сейчас.
— Пусть проходит! — Дядюшка Витар убрал со стола стаканы с граппой и накинул хрустальный колпачок на графин, — А тебе стоит задержаться, младший. Посмотришь, как выглядит то, о чем я говорил минуту назад.
— Ди Тулл? Не слышал этого имени раньше. Хотя постой, не тот ли это ди Тулл… — Я не успел докончить фразу.
— Тот, тот! Не сомневайся, — одновременно раздраженно и нетерпеливо крякнул Человеколюб. — Пират, подавшийся в борцы со злом. Добро, черт его подери, с пудовыми кулаками.
Глава XII
ДОБРО С ПУДОВЫМИ КУЛАКАМИ
Мужчина, вошедший в кабинет герцога Дортмунда, лишь самую малость уступал мне ростом, что само по себе кое-что да значило. И сложен он был на совесть: плотная, крепко сбитая фигура, широкая грудная клетка, длинные жилистые руки. Волосы, остриженные на солдатский манер, горшком, открывали высокий лоб, косо пересеченный рубленым шрамом. На правой щеке выделялся еще один — треугольный, оставленный, похоже, стрелой. Подобную отметину человеку проще всего заработать, участвуя в пограничных конфликтах: несмотря на повсеместное распространение пороха, старые добрые луки и стрелы до сих пор состояли на вооружении у восточных и южных кочевых народов, а также орочьих кланов.
Впрочем, происхождение шрамов вошедшего интересовало меня в меньшей степени. Что шрамы? Я сам мог похвастать и более внушительной коллекцией, выставив на каждый его один по три-четыре своих. Нет, с той секунды, как этот ди Тулл переступил порог кабинета вице-канцлера, моим вниманием завладел не столько он сам, сколько стигма, вышитая на левой стороне его камзола, прямо напротив сердца.
Опознать ее не составляло труда: пылающее солнце, пронзенное сверху прямым обоюдоострым мечом. Так традиционно изображали герб ордена Очищающего Пламени.
Экзекуторы все-таки добрались до Ура.
Если забыть о проблемах, которые это сулило всему Блистательному и Проклятому, ситуация могла бы показаться даже забавной. К вожаку уранийских Псов правосудия пожаловал человек из числа тех, кого менестрели грубо, но с любовью в голосе именовали «цепными псами человечества». Ну да, ну да… еще одни псы и вновь «на страже». Но что тут поделаешь? И у менестрелей, и у простонародья, обожающего их россказни, с воображением туго, одни штампы. Прослушаешь пяток баллад, какие распевают по тавернам, да кабакам — считай, что прослушал все.
И то сказать, для ордена менестрели еще расстарались, понапридумав пару дюжин звучных эпитетов. Бесоборцы! Рыцари-каратели! Паладины пламени! Цепные псы челове… ах да, это уже было.
История экзекуторов брала свое начало лет за триста с лишним от дня нынешнего и была напрямую связана со Строгой Церковью, а также с определенными особенностями нашего мироустройства.
Любой, кто мало-мальски интересуется оккультными науками, знает: благодаря неуемным стараниями высокомерных чернокнижников, колдунов-недоучек и некромантов всех мастей грань, отделяющая наш мир от иных реальностей, потусторонних и враждебных, давно истончилась. Пользуясь этим, сюда регулярно прорываются твари с той стороны.
Разные твари. Часть из них боится священной земли, церковных храмов и реликвий, хранимых в них. Это те, что послабее. А вот для тех, которые будут покрепче, все связанное с верой смертных, наоборот, привлекательнее приманки в капкане. Для иного демонического создания нет большей радости, нежели нагадить на алтарь посреди церкви. Особенно если гадить полупереваренными останками местного отца-настоятеля.
В целях зашиты от подобных… хм… инцидентов при мессианских церквах поначалу держали вооруженную стражу. Однако со временем прижимистые святые отцы сообразили, что можно обойтись и своими силами, если часть послушников (помоложе и покрепче) учить махать помимо кадила еще и топорами да дубинами. Так появились экзекуторы — воины-монахи, наказывающие нечисть.
Бесоборцы.
Благодаря обширной практике монашеский орден, созданный для защиты мессианских церквей, быстро эволюционировал и от обороны перешел к нападению. Не дожидаясь, пока в поле зрения замаячит заблудший демон или еще какая тварь, монахи-экзекуторы сами принялись вести охоту за нежитями и нечистью. А спустя годы нашлось время подумать и о «пособниках Тьмы в человечьем обличье». Экзекуторы усердно громили шабаши, собранные в честь Шести, жестоко карали сектантов и малефиков за человеческие жертвоприношения, сжигали на костре неосторожных некромантов и ведьм, занимались экзорцизмом и прочими вещами, неприятными для тех, кто выбрал стезей службу Тьме.
Можно сказать, они делали мою работу, причем на достаточно профессиональном уровне. Разница заключалась только в подходе и мотивах. Я испытывал чувство глубокого удовлетворения при получении награды, полагающейся за истребление очередного страшилища, экзекуторам же доставлял удовольствие сам процесс… среди послушников хватало людей, подавшихся в монахи после потери любимых и близких.
В отличие от вольных охотников, промышлявших истреблением расплодившейся нечисти, орден изначально не брал денег за экзекуцию. Расходы на снаряжение, обучение неофитов и хлеб насущный, церкви возмещали лендлорды, чьи земли монахи-воины избавляли от потусторонних напастей. Именно поэтому любовь простолюдинов к деяниям бесоборцев быстро взлетела на недосягаемую высоту. Их превозносили точно сказочных рыцарей (каковыми они отчасти и являлись), их подвиги воспевались в песнях и легендах, за них ставили свечи в храмах…
Около двухсот пятидесяти лет назад братство неожиданно отпало от лона мессианской церкви, чему предшествовал громкий теологический скандал. К тому времени орден значительно окреп, а сами монахи-бесоборцы настолько уверовали в романтический ореол, созданный вокруг них менестрелями и сказителями, что всерьез решили поставить себя «на службу человечеству», а не только той его части, которую считала своей паствой матушка-церковь. В основе службы лежало, разумеется, привычное ремесло — искоренение всего, что пресловутому человечеству чуждо и омерзительно. Каленым железом, светлым серебром и очищающим пламенем.
Причиной расхождения намерений экзекуторов с наставлениями святых отцов стал отказ ордена признать меру допустимого зла, о которой говорится в Священном Каноне. Мессианская вера, как известно, стоит на том, что Свет не может существовать без Тьмы. Преисподней разрешено клокотать расплавленной серой, для того чтобы подчеркивать притягательность сияющего божественным светом Вырия Небесного. Наделенный Творцом правом свободного выбора, человек должен сам определить, что для него важнее: радости смертного тела здесь и сейчас или благость бессмертной души там и потом. Свое предназначение Строгая Церковь видит в том, чтобы помогать пастве с сим нелегким выбором, направляя ее на истинно верный путь. Дело это важное и ответственное, ведь в зависимости от того, какая сторона (Тьма или Свет) накопит больше душ, должна определиться судьба нашего мира.