Артем Рыбаков - Ядерная зима. Дожить до рассвета!
— И то хлеб… А то тут народишко интересуется, как скоро ждать оккупантов и можно ли по этим самым оккупантам огонь открывать?
— Боюсь, капитан, оккупанты если и будут, то не скоро, а стрелять можно, не хер миндальничать с супостатом! Считай последнее приказом! Бывай, капитан! Жду доклада через час! Отбой.
«Ракеты взлетели, какие и куда — мы, конечно, знать не можем, но одно ясно — „игры в одну калитку“ у амеров не получилось. Интересно, какая реакция будет у китайцев с индусами? — я усмехнулся, вспомнив о сильно потеплевших и, главное, ставших гораздо более конкретными отношениях с парой азиатских гигантов. — Хотя не исключена возможность, что спятивший Дядя Сэм мог и им пару десятков „нюков“ отсыпать для профилактики!»
Пару лет назад я побывал в отпуске в Индии и сейчас, вспоминая тамошнюю бедность и скученность, зябко передернул плечами, представив, какая кровавая каша может приключиться, взорвись в тех краях хотя бы одна ядерная «голова».
Я протянул листок с частотами радисту:
— Давай второго абонента! — Рацию перестроить можно в принципе самостоятельно, но при сидящем рядом профи это было бы не только нецелесообразно, но и продемострировало Васильеву, что я сомневаюсь в его способностях, что, конечно же, не соответствовало действительности.
Уже через десять секунд в наушнике что-то пискнуло, а радист показал мне большой палец.
— Дон — Бесу! Дон — Бесу! — принялся я вызывать внешний пост спецуры, который по, сообщению полковника, должен был стоять на трассе между Солнечногорском и Зеленоградом.
— Здесь Дон! Назовитесь! — ответил хрипловато-надтреснутый голос.
— Капитан Заславский, маневренная вертолетная группа из Торжка. Мое место — Черная Грязь.
— Принято. Что у вас, Бес?
— Готовлю к проводке караван с выжившими и матчастью. Обрисуйте обстановку.
— Трасса относительно пока проходима. Беженцы выходят к нам группами и поодиночке. Радиационная обстановка пока приемлемая, но фон растет. Сколько вас выходить будет?
— Пара тысяч, и это если по дороге никто не прицепится.
— Некисло. Если что — сообщайте, встретим.
— Понял вас. Мы «челночком» вам детишек на «вертушках» перебросим. Нам дозаправку обещали.
— Не вопрос! Сделаем!
— Кстати, Дон, у вас как с наливняками? — «Хорошая мысля, как известно, приходит опосля!»
— Есть десятка два на «КамАзах» и «Уралах», а что?
— Да заправки местные вывезти не мешало бы.
— Уже делаем, — хохотнув, ответил неизвестный мне «Дон», причем я так и не сообразил, происходит его позывной от русской реки или, наоборот, от испанского дворянства.
— Ну и молодцы!
— Бес, тут ребята интересуются, — после небольшой паузы сказал мой далекий собеседник, — ты в хлопковых краях, часом, по горам не скакал лет десять назад?
— Было такое дело, — я не стал отрекаться от своей бурной биографии.
— Тогда тебе приветик от Клоуна!
— Здорово! И ему наше с кисточкой! — Я без особого труда вспомнил блондинистого и кудрявого летеху-гэрэушника, с которым довелось пересекаться в Таджикистане. Они даже раза три ночевали у нас на заставе. А два раза мангруппа под моим командованием работала для парней «такси».
— Майор у нас начальник сектора, так что зовет заглянуть к нему в гости на обратной дороге.
— Принято, но нам до вас еще доехать нужно. Все, отбой!
— Удачи! Отбой!
В течение всего разговора мимо сновали люди, выносившие из кладовой оружие. В основном в ассортименте были представлены винтовки и дробовики именитых западных фирм, магазин оказался из крутых.
Дав себе небольшую передышку, я любовался проплывавшей мимо меня красотой. Видимо, выражение лица у меня было достаточно говорящим, поскольку Ильич, несший очередную партию стволов, остановился напротив меня, прислонил три винтовки к стене, а четвертую протянул мне:
— На, капитан! За счет заведения, так сказать!
Я машинально протянул руки и принял подарок.
«„Сако восемьдесят пятая“! — узнал я винтовку, к которой давно присматривался, но денег пока не накопил. — Штук семьдесят-восемьдесят без прицела стоит! И это мне?!»
— Бери-бери, а вот к ней «Никон»-«переменник» и кронштейн для него! — Степан Ильич за то время, что я пребывал в обалдении, успел сходить в кладовую и теперь выложил передо мной на стол коробки с прицелом и кронштейном и пять пачек «трехсот восьмых» патронов. — Для клиента одного пристреливали, так что все с ней в порядке. А тебе, похоже, в ближайшее время пригодится.
— С-с-спасибо! — пробормотал я в ответ, дар речи с трудом вернулся ко мне после такого «аттракциона невиданной щедрости». А как еще реагировать, когда дарят вещь ценой с пару моих месячных зарплат?
— Не за что! — И бывший директор бывшего магазина подобрал остальные стволы и понес их дальше.
Торопливо спрятав патроны и прицел в стоящий тут же у стенки мой рюкзак, я встал: «Надо еще проверить, как дела на рынке идут, что с техникой… да и вообще — до назначенного срока всего сорок минут осталось, а я тут млею, как восьмиклассница, которой ни с того ни с сего сережки подарили!»
— А неплохой мужик, по ходу?! — Прапорщик Васильев все так и смотрел на дверь, за которой скрылся Федосеев. — Вы, тащ капитан, за ружье не беспокойтесь — я упакую. Все одно мне от рации отлучаться нельзя, а так хоть дело будет.
Благодарно кивнув, я выскочил наружу и, задержавшись на секунду в торговом зале, чтобы посмотреть, как «магазинные» сортируют оружие, вышел на улицу.
Картина разительно отличалась от той, что была во время нашего прибытия. Вместо пустынных улиц, по которым ветер гонял обрывки бумаг и пластиковые пакеты, теперь вокруг творилось настоящее столпотворение. Со всех сторон подходили люди — поодиночке и семьями, рычали моторы машин и раздавались возгласы. Большая часть присутствующих имела крайне смутное представление о гражданской обороне, и по толпе ходили бойцы Соколова, объяснявшие бедолагам, как защититься. Причем они периодически показывали руками в одну и ту же сторону. Причина такого поведения стала мне понятна уже через минуту. У распахнутых теперь ворот рынка на специальном станке висел здоровенный, килограммов на пятьдесят, рулон полиэтиленовой пленки, из которой два ловких человека в ОЗК и респираторах кроили накидки для всех желающих.
Вообще я обратил внимание, что зеленые резиновые костюмы стали своеобразными центрами притяжения, вокруг видневшихся то там, то сям зеленых пятен были настоящие людские водовороты.
На рынке тоже вовсю кипела работа: молчаливые таджики затягивали окна подогнанных прямо к торговым ангарам автобусов все той же пресловутой пленкой, ладили лавки в кузовах нескольких тентованных «бычков» и «газелей».
— Э, ара! — гортанно закричал кто-то рядом со мной. — Брось, на фиг, эту кассу! Я хозяин, я разрешаю!
Повернувшись, я увидел хорошо одетого мужчину, чьи внушительных размеров нос и характерный акцент не оставляли сомнений в его происхождении. Горец бурно жестикулировал и за то время, пока я его рассматривал, успел дать ценные указания еще троим своим подчиненным. Надо признать, что почти все они были дельными.
— Товарищ капитан! — окликнул меня выскочивший из-за невысокого штабеля европоддонов старший лейтенант Соколов. — Вот вам рация! Наш канал двадцать первый, у мужиков с рынка — восемнадцатый. «Магазинные» на нашем сидеть будут.
Подивившись тому, что мы со старлеем, не сговариваясь, наградили наших союзников одним и тем же прозвищем, я взял протянутую мне рацию-малютку. Мощности у нее хватало для обеспечения уверенной связи на пару километров, связь осуществлялась на двадцати четырех фиксированных каналах, но больше нам сейчас и не нужно.
— У прапорщика Мирзоева есть?
— Да, я ему сразу дал, как сюда их принес.
— Мирзоев, ответь Бесу! — я попытался связаться с нашим посланником в ивековский центр.
— Здесь Мирзоев, кто вызывает? — откликнулся он после моей пятой попытки, очевидно, не мог сообразить, кто пытается с ним связаться.
— Это я, капитан Заславский. Бес — мой позывной.
— А, понял теперь! — обрадовался прапор.
— Доложи обстановку!
— Здесь все путем, местные готовы отдать машины в обмен на убежище. Цистерна для топлива в наличии всего одна, правда, на три отсека, но есть еще молоковоз, так что при нужде можем и в него горючку залить.
— Замечательно! Передай местным, чтобы были готовы выступать через полчаса, сам бери цистерну и дуй на «БиПи». Как понял?
— Понял отлично! Приступаю!
* * *Полчаса за предотъездными хлопотами пролетели как пять минут, а многое еще не было закончено: со стороны Москвы все еще подходили люди, многие раненые или обожженные, кое-кто слепой, транспорта, с одной стороны, хватало, с другой — требовалось его распределить в колонне с максимальной эффективностью, и тэдэ, и тэпэ. Стволы и патроны, предназначенные нашим, Степан Ильич самолично отвез на «Газели» к вертолету. С ними в грузо-пассажирский отсек усадили и пять женщин с грудными детьми. Андрюха Колмогоров все порывался уступить свое место кому-нибудь из беженок, но последовательно получил трындюлей от майора, от меня и от Соколова и увял. И теперь сидел в своем кресле, страдая. Пришлось шепнуть ему на ушко пару ласковых, попутно объясняя, что для единственного в радиусе двухсот верст специалиста по РХБЗ[65] он ведет себя слишком безответственно, а также то, что Татьяна от него никуда не денется, поскольку пункт назначения у нас один.
