Юрий Уленгов - Метро 2033. Грань человечности
Внизу наконец завязалась драка. Собаки не могли решить, кто первым доберется до теплого мяса. Захар вздохнул было с облегчением, собираясь перезарядить обрез, но тут в кузов запрыгнул новый пес. Лесник нанес отчаянный удар, снизу вверх, будто клюшкой для гольфа, топор провернулся во вспотевшей ладони, и хищника лишь отбросило. Разъяренный лесник сделал шаг вперед и изо всех сил пробил псу ногой в голову. Голова пса мотнулась в сторону, шейные позвонки, ломаясь, хрустнули. Захара повело вперед, он попытался поймать равновесие, но тяжелое мохнатое тело врезалось ему в грудь, сбивая с ног, и он рухнул на спину. Смрадное дыхание зверя ударило в нос. Он едва успел выбросить руку, схватив животное за горло. С трудом подтянув вторую руку к груди, он выдернул нож и несколько раз с силой всадил его в бок животному. Собака дернулась и обмякла.
Столкнув с себя труп зверя, Захар увидел над собой еще одну оскаленную пасть.
– Да когда ж вы уже закончитесь-то, а? – Он попытался схватить пса за морду, чтобы прикончить ударом ножа под челюсть, но собака дернула головой и вцепилась ему в руку. Многострадальный тулуп затрещал, ничего не понимающий пес принялся трепать оторванный рукав, в надежде добраться до теплой и податливой плоти. Перехватив нож обратным хватом, Захар вонзил его псу в шею. Еще удар – и вот он уже хватает собачьи трупы за загривки и сбрасывает их вниз, надеясь затруднить собакам подходы к кабине.
Захар подхватил валяющийся обрез, переломил стволы и, нащупав в кармане патроны, принялся лихорадочно перезаряжаться, каждую секунду ожидая новой атаки. Но она почему-то задерживалась. Держа обрез перед собой в вытянутых руках, он на ватных ногах приблизился к кабине и выглянул вниз. Собак внизу не было. Ничего не понимая, он глянул с одной стороны, с другой – собак не было. Он пересчитал трупы.
В залитом кровью кузове, напоминающем скотобойню на выезде, валялись два собачьих тела. Внизу… раз, два… Пять!
Захар помотал головой, пытаясь прийти в себя. Так это что, он со всеми разделался?
Лесник прошелся по кузову. Подобрал нож, вытер его о собачью шерсть, вложил назад в ножны. Нашел топор. Проделал ту же процедуру, заткнул за ремень. Автомат просто забросил на спину, потом разберется, что там приключилось. Не выпуская обрез из рук, аккуратно вылез из кузова, стараясь не поскользнуться на мокром от крови капоте, спустился вниз. Сразу же – на колено, взгляд вниз, под машину. Никого. Гм. Неужели – все?
И тут его накрыл откат. Тело мстило за полную мобилизацию и сверхчеловеческое напряжение последних минут. И без того ватные ноги перестали держать хозяина, Захара повело, и он безвольной куклой опустился в окровавленный снег. Тело трясло, дергалась челюсть, отчего зубы смешно постукивали. Его реально знобило.
Горлышко фляги, отбив ритмичное стаккато по зубам, наконец попало в рот. Захар сделал несколько быстрых, жадных глотков и, только почувствовав, что вот-вот не сможет терпеть жар, обжигающий желудок, пищевод и глотку, остановился. Стало значительно лучше. Он закрутил флягу и поднес к лицу правую руку, собираясь занюхать спирт, но, только бросив взгляд на оборванный рукав, грязной тряпкой сбившийся на запястье, сплюнул и выругался. Посидел, покурил, нахлобучил на голову шапку и попробовал подняться.
Отсюда надо было валить. Если это, не приведи господи, была не вся стая, ему кирдык. Он даже рыпнуться не сумеет. Куда, нафиг? Этих-то еле-еле размотал. Не, валить, однозначно. И чем быстрее – тем лучше.
Выбросив оборванный рукав и поправив автомат на плече, он направился к выходу, не выпуская из рук обрез. Хватит. Дорасслаблялся уже. Дозадумывался. Добавки не хочется.
Выйдя за ворота, он ускорил шаг, стараясь теперь идти по центру улицы, издалека огибая углы и оглядываясь на каждый шорох. Вскоре он уже был на месте.
Первым делом – в «Охотник». Нахрен все шмотки старые. Термобелье, новый свитер, теплый анорак, отличные штаны с накладными карманами. Стрелковые рукавицы, как детские варежки – на резинках, чтоб не потерять. Тщательно отер разгрузку от собачьей крови, нацепил сверху. Подошел к зеркалу – и заржал в голос. Убитый треух ну очень органично смотрелся на фоне всего остального! Отсмеявшись, выпустив пар, он выбрал себе из имеющегося ассортимента лыжную шапочку-мародерку. А че? Нормальная тема! Когда в путь двинется – сверху еще шлем и очки, и в самый раз будет!
Выглянув на улицу и убедившись, что до темноты пара часов еще имеется, он отправился в набег на бакалею. Памятуя о недавней стычке, не расслаблялся ни на секунду, стараясь ничего не упускать из виду, но все равно, обнаружив нехилый запас круп, чуть не пустился в пляс. Нормальная еда! Боже, подумать только! Сколько он уже не ел подобного?
Схватив корзину для покупок, он метался по магазину. Когда он наконец покинул бакалею, в корзине лежал килограммовые пачки гречки, соль, шелестели когда-то красочными пакетиками упаковки специй. Самую главную находку он нес в руке, наплевав на безопасность и засунув обрез в кобуру. Бутылка дешевого коньяка сейчас для него была как лучшие коллекционные виды «Хенесси» или «Курвуазье». Сегодня у него будет пир. Он заслужил.
Прогулявшись к черному ходу бакалеи, Захар за несколько ходок натаскал кучу деревянных ящиков. Покидать гостеприимный «Охотник» не хотелось, уже обжитой магазин казался уютным, а близость многочисленного оружия придавала уверенности. Даст бог, и не сожжет он магазинчик.
Темнота опустилась стремительно. Ночной холод заползал сквозь дверной проем, оставленный открытым для дымоотвода, – ему надоело лазать через нору, вырытую в сугробе, и за сорок минут он расчистил себе нормальный проход к дверям. Несмотря на открытую дверь, тепла от костра пока было достаточно. Красные отсветы метались по стенам, тихонько похрустывал хворост в огне, случайный сквозняк лениво играл языками пламени. Захар поскреб ложкой по стенкам котелка, скривился, увидев, что остатки пригорели и опорожнил ложку в костер. Огонь лениво зашипел, принимая подачку, стрельнула, перегорая, ветка, и снова наступила тишина.
Как бы то ни было – а день оказался удачным. Одежда, еда, оружие, патроны. Папиросы в бакалее нашлись. «Беломорканал», во! Целый ящик! Снегоход, опять же и бензин к нему. Хм. Да. Бензин. При воспоминании о дневной стычке Захара аж передернуло. Он сыто рыгнул, и снова приложился к бутылке. Будь у него побольше времени – обязательно еще пошарил бы по городу. Люди уходили в спешке, многие квартиры оставлены незапертыми. Да что там квартиры! На магазинах даже ставни не опустили. Интересно, куда все-таки они делись? Неужели все же была организованная эвакуация? Но это означало, что о Срани знали задолго до ее начала. Ведь такой масштабный исход за пару часов не организуешь. Даже учитывая, что многие уходили на своем транспорте, – это подтверждали пустые распахнутые гаражи. Непонятно.
Ладно. Сначала завести снегоход – а там посмотрим. Может, и побродит еще.
Сытое тепло наполняло его. Лесник сидел, привалившись спиной к прилавку на теплом спальнике и вытянув ноги к огню. Устал он сегодня зверски. Ну-ка, так намахался! Еще и автомат этот… Что-то там конкретно заклинило. По мере сил разобрав оружие, Захар так и не смог устранить неполадку. Плюнув, он забросил оружие в угол. Завтра подберет себе что-нибудь из окружающего изобилия. Усталость постепенно затуманивала рассудок, полный желудок тянул веки книзу, а ополовиненная бутылка коньяка довершала работу, начатую теплом и едой. Захар сам не заметил, как задремал.
Внезапно в тишине безлюдного города ему послышался какой-то звук. Он привстал, встряхнулся, прогоняя остатки сна, и прислушался. Почудилось? Нет, точно не почудилось. Захар встал и подошел к дверному проему.
Где-то неподалеку плакал ребенок.
Сняв с пояса фонарь, Захар несколько раз нажал на клавишу динамки. Фонарь зажужжал, и бледный луч осветил пустую улицу. Где-то здесь.
Он выбрался из магазина, и холод сразу же принялся за него, забираясь под анорак и впиваясь своими когтями в тело, моментально покрывшееся гусиной кожей. Захар вгляделся в ночную тьму.
Ветер лениво мел поземкой, круглое лицо луны выглядывало из-за домов. Ему показалось, что в конце улицы, там, где она плавно изгибалась, переходя в центральный проспект города, в тени дома кто-то есть. Он сделал несколько нерешительных шагов, но, услышав новый всхлип, ускорился, направляясь к источнику звука.
Ну, точно! Точно, там ребенок! Услышав шаги, маленький силуэт, скрывающийся в тени дома, зашевелился и вроде бы даже повернул голову в его сторону. Захар уже почти бежал. Но не успел он преодолеть и половины расстояния, как ребенок (а в том, что это был именно ребенок – уже не оставалось сомнения) вскочил на ноги и выбежал на проспект.
– Стой! Куда же ты?
«Аже ты, аже ты, аже ты». Эхо его голоса заметалось от стены к стене, заставив его вздрогнуть. Ответом ему был лишь дробный топот маленьких ножек по оледеневшему тротуару. Тогда Захар тоже побежал. Вылетев на проспект, поскользнувшись и едва не упав, он успел лишь заметить, как маленькая фигурка скрылась в какой-то подворотне на противоположной стороне улицы. Маленькая, стройная фигурка, со светлыми волосами, выбившимися из-под шапчонки. Девочка! Маленькая девочка, лет шести-восьми! Откуда? Одна, в мертвом городе? Или здесь есть еще люди?
