Николай Метельский - Унесенный ветром

— Ну же…. Неужто ты сдулся? Неужто это все, на что ты способен? Покажи мне ВСЕ. Покажи мне, как борется за свою жизнь «мастер»!

Вот он! Стоит метрах в двадцати от шевелящегося поляка, прямо перед ним, можно сказать. Отсветы пламени разгорающегося пожара мешали камере шлема толком его разглядеть, но без шлема на таком расстоянии он вообще ничего не увидит.

Парень стоял, чуть задрав подбородок, всем своим видом показывая презрение к своему оппоненту. Похоже, он реально его дразнит. Но зачем? Можешь убить — убей, зачем разговоры разговаривать. «Мастер» не тот противник, с которым можно так поступать. Впрочем, вопрос риторический — он до сих пор чувствовал, даже на таком расстоянии, ауру подавления и жажды битвы. Он явно хочет боя. Сразиться с достойным противником. Прямо как японских фильмах про самураев. Но мы-то, черт возьми, не в фильме!

А дальше пошла жара. Два пущенных в Синдзи огненных шара врезались в невидимый щит, а отправленный вслед за ними Огненный вал парень развеял странным движением — резкий шаг вперед, как будто он шуганул какую-нибудь псину. Вслед за валом поляк попытался уйти в сторону, но исчезнувший опять парень появился у него на пути, нанеся ему связку из нескольких ударов. Сколько их было на самом деле, Святов, помня скорость мальчишки, даже не собирался прикидывать. Закончилась та связка взрывом, будто маленький вакуумный заряд рванул прямо между ними. Как итог — Войцех опять мчится на встречу с ближайшим деревом. Только и парня уже нет на старом месте. Появляясь прямо перед противником, он наносит удар ногой, буквально вминая его в дерево. Огненный столп, но парень уже в пяти метрах от мужчины, словно из пулемета посылая в еще горящую фигуру шаровые молнии. А когда пламя опало, застыв на полсекунды, махнул в его сторону рукой. Что Синдзи сделал, Святов не понял, но поляка в очередной раз впечатало в ствол дерева, на этот раз тем самым «вакуумным» взрывом.

Не глядя, «мастер» отмахивается от парня, посылая в него Плазменный шар, и получает в ответ две шаровые молнии, но уже с другой стороны. Еще один шар, и еще две сверкающие молниями сферы. Огненный вал, пущенный вслед за шарами, парень опять развеивает и вновь сближается вплотную с противником, отбрасывая попытавшегося сместиться «мастера» обратно. И вновь началось избиение, в ответ на которое поляк лишь огрызался. Те техники, которые он запускал в парня, больше чем на «учительские» не тянули, да и они становились все реже и слабее.

А Синдзи разошелся вовсю. Удары перемежались с молнией, а те, в свою очередь, с этими непонятными взрывами, от одного из которых поляк таки смог увернуться. Хотя он скорее просто упал на колени, не удержавшись на ногах, и то, чем швырнул в него парень, просто взорвало ствол дерева, на который опирался «мастер». Немаленькое такое дерево.

Частота ударов, как физических, так и… энергетических, нарастала, а поляк уже даже не сопротивлялся — сжался на земле, стоя на коленях, и ничего не делал. Святов даже нервничать начал, ведь в прошлый раз, когда он стоял в защите и ничего не делал, парень чуть не помер.

И словно услышав его мысли, Синдзи на мгновение замер, а потом метнулся в сторону, отскакивая на двадцать метров в сторону, где вновь остановился. Как выяснилось, мысли Святова мог улавливать не только Син, потому что «мастер», все-таки выдал еще одну технику своего уровня. Всего за полсекунды, вокруг него и парня, с разбросом метров в шестьдесят, появились огненные шары, висящие в воздухе. Мгновение, и вот они с той же скоростью сжались в едва видимые светящиеся точки. А у Сергеича, увидевшего это безобразие, не осталось сил даже ругаться. Потому что «мастер» решил закончить бой весьма радикально — самоубийством. Как эта техника называется у японцев, он не знал, а вот у него на родине ее зовут Гневом Семаргла. Мощнейшая техника, создающая вокруг пользователя и, в теории, его противника, множество огненных шаров, которые, одновременно взрываясь, оставляют мало шансов выжить. Пользоваться ей рекомендуется либо в самом начале, когда у тебя полно сил, либо в самом конце, чтобы забрать с собой противника. А все потому, что при создании Гнева Семаргла невозможно влиять на время ее активации, которое очень мало. Да и о том, что ее можно создавать на расстоянии, Святов ни разу не слышал.

Взрыв, раздавшийся в двухстах с лишним метрах от него, сумел оглушить даже Святова, и это при том, что на нем был отличный пилотный комбез, включая еще более отличный шлем. А прикрывал все это «доспех духа» уровня «учитель».

Первое, что отметил Сергеич, когда поднял, наконец, голову, было то, что пожар, полыхающий на месте боя двух монстров, практически потух. И лишь после этого обратил внимание на то, во что превратилось место взрыва. Он такое только в войну кланов и видел. Да еще в старой хронике второй мировой. Перепаханное взрывами поле, поваленные, закопченные стволы деревьев, половина из которых потеряла листву и были сломаны на несколько частей. И оседающий туман из пыли, в котором что-то покачивается, и в который до сих пор падают куски дерна.

— Мать… моя женщина, — произнес он тихо, оглядывая представший его глазам хаос. — Великая женщина, — дополнил он, к чему-то.

Взгляд метался из стороны в сторону, пытаясь найти Синдзи, а визор шлема то и дело менял оптический диапазон. С каждой прошедшей секундой напряжение, которого и так было предостаточно, нарастало, а тело само собой начало подниматься, дабы нестись вперед и искать.

Первым движение засекло не зрение, а слух. Резко дернув головой в ту сторону, Святов начал играть зумом визора и настройками звука, но разглядеть что-либо мешали деревья. Как поваленные, так и целые. Поэтому русский быстро и по возможности тихо сменил позицию… потом еще раз… еще…. И вот, наконец, он увидел то, что с таким остервенением искал. Небольшая, по сравнению с ним, фигура, облаченная в зияющую прорехами темную одежду. Без разгрузки, которую он куда-то дел после Огненной кары. Без маски, сияя белым пятном на удивление чистого лица. Патриарх медленно шел по участку бывшего леса, оглядывая учиненный «мастером» разгром.

Да, Патриарх…. сумевший укокошить «мастера». В этот момент Святов испытал давно забытое чувство гордости, которое он ощущал, глядя на гвардию клана, когда те собирались в одном месте. На учения там, или парад. Чувство, которое билось у него в груди, когда он видел главу клана с его старшими сыновьями — «виртуоза», «мастера» и «учителя». Гордости за то, что он часть Силы. Чувство, которое за время войны медленно менялось, преобразовавшись под конец в обычное упрямство, не дающее ему опустить руки.