Николай Побережник - Эрта: Армия Акана

– Так есть. – Встав и коротко кивнув, Локт побежал к своей лошади.

Издалека отряд Кинта действительно можно было принять за отряд северян, и из-за красных камзолов, и из-за двух орудий, что замыкают колонну, да и численностью – больше полусотни бойцов. Все верхом, заводные лошади, повозки… два последних налета были весьма удачны, от чего, вероятно, сильно расстроились северяне и стали следить за трактом с воздуха.

Ферма была немаленькая – большой одноэтажный каменный дом, сложенный не менее сотни лет назад, много надводных построек, часть луга на склоне, с начинающей желтеть травой, огорожена столбами и забором из длинных жердей, где застыли, провожая тупым взглядом отряд, около двух десятков овец в загоне.

– Брэтэ! Уводите отряд за ферму, в лес! – скомандовал Кинт и поскакал к дому, где во дворе уже стояло все семейство вместе с Локтом. Рослый седой старик с натруженными руками и обветренным лицом, согбенная старушка с проницательным и грустным взглядом, женщина лет сорока и прячущиеся за ней ребятишки, один меньше другого. Младшему лет семь, старшему – не более пятнадцати.

– Ты, стало быть, командир? – Старик дождался, когда Кинт спрыгнет с лошади и подойдет.

– Здравствуйте, – Кинт протянул руку старику, – мастер-жандарм корпуса охраны дорог Кинт Акан.

– Да хранят тебя небеса, и воинов твоих, – старик ответил крепким рукопожатием, – ну, прошу в дом.

– Локт, охранение у дороги на выходе из долины выставил?

– Так есть, там Стрелок с двумя бойцами.

– Хорошо, езжай к отряду, проследи, как артиллеристы развернутся, да побудь с ними.

От ужина Кинт вежливо отказался, ограничившись лишь ароматным травяным чаем. Ничего нового от старика он не узнал, эта семья с началом войны никуда не выбиралась, только вот отец ребятишек с еще одним, самым старшим сыном накануне вторжения выехали в Мьент продать шерсть да за покупками…

– Наверное, сгинули детки, – с грустью сказала старуха.

– Вот что ты опять заладила! – оборвал ее старик. – Может, в ополчение они подались. Верно ведь, могли они в ополчение попасть?

– Могли, – не стал разочаровывать старика Кинт.

– Вот и я говорю, что могли.

Женщина и облепившие ее дети не сводили глаз с гостя. Выдержать прямого и честного детского взгляда Кинт не мог и все время отводил глаза. Услышав разговор об отце и о муже, они словно ждали какой-то обнадеживающей фразы, каких-то новостей, из которых станет понятно, что их родные вот-вот вернуться домой… Но Мьент давно пал, с началом войны там шли жестокие бои, а теперь в небольшом шахтерском городе стоит крупный гарнизон северян.

– Вы ведь с дороги, я могу протопить парную, – сказал старик, выведя Кинта из размышлений о несчастных судьбах, – она у нас просторная, на пять-шесть человек, быстро все успеете вымыться, пока остынет.

– Вот это было бы отлично, – избежал Кинт пытливых взглядов наверняка осиротевших ребятишек.

– Я сейчас займусь, только воды надо из колодца наносить.

– Я пришлю людей.

– Тогда через час пусть первые приходят. Первые звуки выстрелов донеслись с юга, когда над долиной нависли сумерки и пополз туман, а спустя полчаса прискакал Стрелок.

– Кинт! Там бой идет, в самой деревушке, кто-то сунулся в нее с юга, похоже, из ваших…

– В смысле? – удивился Кинт.

– Двоих дорожных жандармов, судя по бушлатам, я через прицел разглядел.

– Уверен? А в деревне тогда кто?

– Точно не северяне, скорее, какая-то банда. Решение было принято моментально, четыре полных звена уже через несколько минут были в седлах.

– Камзолы северян долой! – скомандовал Кинт, привстав в стременах, и повел отряд за собой, пустив лошадей в галоп, а подъезжая к деревне – в карьер.

Люди в форме дорожной жандармерии никак не могут быть бандитами или мародерами, не хотел Кинт в это верить и даже допускать такое. Пусть война, пусть сломанные судьбы и слабость человеческая, но дорожные жандармы всегда были и будут цепными псами терратоса, несмотря на то, что терратос, в лице парламента, их предал, избавившись как от пережитка прошлого.

– Брэтэ! Ваш фланг левый! – крикнул Кинт и повел два звена направо.

Из-за топота копыт Брэтэ наверняка не услышал Кинта, но боевой порядок с охватом противника с флангов известен не только кавалерии, загонять в степях кочевников или контрабандистов дорожным жандармам приходилось часто. Поняв маневр Кинта, Брэтэ повел свои два звена с левой стороны деревни, мимо каких-то лачуг и горящих рядом с ними костров. Черные стеганые бушлаты рабочей одежды каторжан несколько раз мелькнули за заборами… осадив лошадь, Кинт выстрелил из револьвера сначала в одного, а затем в другого мародера, пытавшихся забежать в сарай. Взгляд Кинта заскользил по окружавшим его редким домишкам, заборам, постройкам, цепляясь за силуэты в темноте. Вот тень за забором, выстрел, вскрик… Замелькали вспышки выстрелов интенсивного боя в сотне шагов, ниже по дороге, и в них Кинт снова разглядел бушлаты каторжан. Мародеры зажали кого-то у длинного строения большой конюшни на окраине деревни.

– Спешиться! – скомандовал Кинт, поняв, что верхом на узком пятачке и во дворах делать нечего. – За мной!

Локт пытался догнать Кинта, не дать ему вырваться вперед, но поздно, из проулка выскочили вооруженные люди и замерли, не понимая, кто бежит им навстречу. Тут уже публика была пестрая, и каторжане, и армейцы, и несколько хоть и цивильно одетых, но хорошо вооруженных людей… Сумерки, темно, прицельно выстрелить сложно, и Кинт, дернув из ножен короткий абордажный палаш, скомандовал:

– Врукопашную!

До того, как противники сошлись, грянули выстрелы, с обеих сторон клубы порохового дыма, кто-то, вскрикнув, упал, замелькали клинки, зазвенел металл, снова выстрелы. Удачно парировав удар противника, Кинт сделал выпад и ударил врага в шею… Среди перекошенных злобных гримас Кинт мельком заметил спокойное, если не сказать умиротворенное лицо… очень знакомое лицо, и от него явно повеяло смертью и опасностью.

– Тилет! – вскрикнул Кинт.

– А я тебя тоже узнал, Кинт Акан, – крикнул в ответ наемный убийца и по-кошачьи ловко обогнул нескольких человек, попутно одним ударом заколов насмерть бойца, и уже через мгновение очутился на расстоянии удара от Кинта. В его руках был трехгранный штык и узкий нож, хорошо знакомый Кинту.

Кинт не желал испытывать судьбу, он знал и отлично понимал, кто перед ним, поэтому, как только Тилет начал атаку с обманного выпада и сделал шаг вперед, собираясь нанести коварный и смертельный удар, Кинт ссыпался на землю, упав на спину… выстрел, и Тилет, с лица которого даже не исчезла эта его дьявольская улыбка, пошатнувшись, опустился на колени, а потом завалился набок.