Основание. Пятый пояс - Михаил Павлович Игнатов

— Звучит всё равно расплывчато. Что у тебя с Эрзум?

Пересмешник застыл лицом, процедил:

— Неважно, господин. Это личные обиды. Тебе они не важны, а я не буду объяснять, даже если… — криво усмехнувшись одной стороной рта, он закончил иносказательно. — Я не так хорош, как тот старик, но я тоже могу идти до конца и молчать, ты же знаешь, господин, — с нажимом сказал. — Это — моё, господин. Моя боль, мои слёзы, моя ненависть, моя ноша, мой камень, что тянет меня на дно кувшина с вином. Это моё и только моё.

Звучало сомнительно. С тем же успехом всё могло быть наоборот — он мог быть верным самим Эрзум и увидеть в происходящем возможность выслужиться и разузнать больше об Ордене, который Эрзум столько лет мечтает уничтожить.

Я покосился на Верность над головой Пересмешника и добавил туда третий цвет. А затем ещё и сменил форму печати, переделывая её в сектантскую и добавляя ей мощи и символов. Пусть мы и расположились среди стен поместий Древних, здесь была зона запрета и не было ни формаций проверки на сектантов, ни прочего. Кажется, не было, потому что насчёт возможностей Древних, которые, как выяснилось, довольно вольно обращались с зонами запрета, у меня точной уверенности не было. Но риск был небольшой. Приказал:

— Отвечай кратко и быстро. Ты служишь Эрзум?

Пересмешник снова усмехнулся.

— Нет.

— Ты служишь клану Вилор?

— Нет.

— Ты служишь Императору?

— Нет.

— Ты ненавидишь Эрзум?

— Да!

Полыхнули не знаки над Пересмешником, а его глаза.

— Ты желаешь уничтожить Эрзум?

— Да!

— Ты желаешь уничтожить семью Сломанного Клинка?

— Нет.

— Ты желаешь уничтожить Орден Небесного Меча?

— Нет.

— Ты верен мне?

— Да, пока ты ведёшь Меч по пути уничтожения Эрзум моя верность — твоя. Жизнь — нет, я должен увидеть падение Эрзум, но верность — да. Все мои умения, все мои тайны, все мои связи — всё твоё, господин, ведущий к мести.

Ответ был совсем не короткий, да и вопросы я бы хотел ещё задать, но уже шёл ко мне советник Бахар, поэтому я отложил всё это на будущее. Хорошо, если до ночи, но, скорее всего, гораздо на больший срок.

Кивнул:

— Договорились.

Убрал обратно все изменения его печати. Это лишнее.

В тот день я больше не говорил с Пересмешником. О чём, если всё решили? На следующий же день ко мне привели тех самых четверых, выбранных советником Бахаром, и мне снова было не до того, а затем навалились совершенно пустые дела, которые раздражали и ничего не давали. Только новые тренировки с Указами и радовали.

Хмурясь, достал из кольца шлем, готовясь встретить наёмников, которым совершенно не нужно видеть моё настоящее лицо.

— Глава, — голос советника Бахара мне не понравился. — Возникло дело, которое вы должны решить.

Ох уж этот советник Бахар, шлем, тем более такой шлем на отдыхе? Я вздохнул и достал из кольца ещё и копьё, тут же сделал дальний колющий выпад в песок, взметая целый фонтан, правда, сухой. Буду изображать тренировку. Да, прямо во время разговора, нет у меня лишнего времени на пустую болтовню, каким бы важным ни казалось это самое дело для всех остальных.

Но действительность превзошла даже мои ожидания. Когда всё закончилось, я проводил спины наёмников, перевёл взгляд на советника и изумился:

— Кто из двоих старший в ночном дозоре и кто должен докладывать мне первым о происшествиях? Серьёзно? Неужели действительно нужен именно я для решения таких глупостей?

Советник Бахар, несмотря на сонный вид, явно изо всех сил пытался не улыбнуться.

— Глава, вам нужно учиться управлять людьми и решать споры, что возникают между ними. Причём решать, не опираясь на свои таланты.

— У меня, вообще-то, были в подчинении отряды в два-три десятка человек. В них было полно споров, и я умею их решать. Даже такие тупые.

— Это интересно, глава, я не слышал об этой части вашего прошлого. Можете привести пример какого-то не тупого конфликта и его решение?

Я вдруг вспомнил, как сцепились Хахпет и Ирая и чем это закончилось, как Ория позже требовала справедливости и отсекла руку ещё и Митаю, и что-то расхотел делиться такими примерами. Вероятно, советник не оценит то, что произошло в городе Древних. Или то, как я заставил подчиняться себе на Поле Битвы Вольного Приюта отряд братьев Юрлема и Юрвея. Поэтому попытался вспомнить что-то другое:

— Когда я по заданию Академии сопровождал на Поле Битвы группу учеников Школы Ордена, то некоторые из них переоценивали свои силы. Я позволил им ввязаться в драку с големом, который был сильней, чем они, затем продемонстрировал, как битвы на грани жизни и смерти заставляют их выжимать всё до предела из тел и техник. А затем повёл через Поле Битвы, тренируя и помогая быстро улучшать навыки.

Уставшее лицо Бахара несколько оживилось:

— Хотя это не совсем то, о чём я просил вас рассказать, глава, но интересная страница жизни, которой вы не спешили делиться с нами. И какой главный вывод вы сделали из этого задания?

— Что у меня неплохо получается учить в таких условиях. И сейчас я был бы рад пообщаться с внутренней частью семьи, потренироваться с ними и потренировать их. Те самые тренировки, которые мы так долго обсуждали и всё не начинали. Разве не лучшее сейчас для этого время? Ну, пока остальные готовят защиту лагеря?

Советник Бахар нахмурился, со вздохом сообщил:

— По плану, эти тренировки должны начаться только завтра, но я вижу, ваш настрой, глава, и уже мой опыт подсказывает мне, что сегодня не будет больше толку от уроков по управлению людьми и решению споров между ними. Вы не хотите этого урока, а нет ничего хуже, чем пытаться запихать в ученика что-то против его воли. К тому же вам повезло, глава, брат Рагедон считает, что наш глазастик теряет терпение и ведёт себя всё менее осторожно.

Я недовольно качнул головой:

— Не брат.

Советник Бахар удивился:

— А кто же? После стольких лет он мне брат, и это не меняет даже служение в вашей семье. Пойдёмте, глава.

— Куда?

Он едва заметно улыбнулся:

— Туда, где можно будет не