Осколки тысячи ветров. Вихрь Империи - Наталья Гимон
Напротив арки укреплённого прохода, загораживая вид, стоял фургон с высоким тентовым кузовом. Семимильными прыжками я нёсся прямо на него, максимально прижимаясь к земле. Ближе к грузовичку я немного замедлился, позволив двоим особенно ретивым Гончим взять меня в клещи, и при тройном синхронном прыжке через препятствие неожиданно быстро оглянулся по сторонам и усмехнулся, увидев, что изменённые, видимо, решили наконец покончить с гонками и приготовили кнуты. Поэтому, сделав ложный замах своей палицей, которую всё ещё сжимал в ладони, я заставил того, что справа, замешкаться и с силой толкнул его концом дубинки в грудь, меняя траекторию полёта. Судя по глухому удару, его, кажется, припечатало в стену и ещё протащило вертикально по кирпичам. Последнее, что услышал я с той стороны — это гулкий звон деформирующегося металла. Значит, если мне повезло, жертва моего коварства вдобавок напоролась на козырёк из нержавейки над служебным входом в один из офисов, занимавших в пристройках на другой стороне дома весь первый этаж «пенала».
Минус один. Начало положено.
Левую руку, если честно было жалко, но мне нужно было быть уверенным. Поэтому я принял на неё переплетённые ремни кнута второго Гончего и заорал от боли, но для верности всё равно обхватив его ещё и пальцами, дёрнул на себя и улыбнулся во все зубы, когда в последний момент изменённый всё-таки увидел приближающуюся колонну и, выпустив кнутовище, попытался смягчить удар. На это раз звук был смачным, с треском. Может быть, мне и показалось, а может, и воображение разыгралось, но я успел увидеть, как лицо бедолаги от удара вминается в череп, выплёскивая кровь на серый выщербленный камень.
Минус два. Хорошо идёт. Вот бы ещё боль в темени не набирала потихоньку обороты с каждым прыжком.
Длина «прокола» была небольшой, но у меня в мозгу уже сложилось следующее решение. Едва ноги коснулись бетонного пола, я не стал отталкиваться снова, а просто пробежал остаток коридора, оглянулся, отмечая расположение преследователей, и подпрыгнул на выходе вертикально вверх. Можно было подумать, что я собрался взлететь на крышу, однако на самом деле моей целью был небольшой каменный карниз над аркой всего в чуть меньше шага шириной. Мгновенно восстановив в памяти порядок Гончих, которые вот-вот должны были появиться, я присел, сжавшись, на уступе и выставил своё оружие в сторону, надеясь, что дуракам действительно везёт. Пятеро вылетели из тени похода в прыжке, не рассчитав нужную длину, и, недолго думая, взвились якобы за мной вверх, скрываясь из виду на крыше пристройки. Кнут одного случайно зацепился за трость как раз поворачивавшего во двор пожилого мужчины. Старика крутануло на месте, и он, теряя равновесие, взмахнул руками. Палка выскользнула из слабых пальцев и — вот надо же такому случиться! — сыграла роль внезапно опустившегося шлагбаума для головы шестого, в который он и влетел. Дальше «ходунок» дедка радостно изображая пропеллер, отскочил в сторону, а невезучий преследователь рухнул на тротуар, как подкошенный. Это буквально на секунду отвлекло внимание припозднившегося седьмого, который, следуя моему примеру, решил пробежаться под каменным сводом, но мне этого вполне хватило. С резким хаканьем, я слетел со своего схрона и опустил на врага проверенную в деле палицу. В последний момент изменённый отдёрнул голову в сторону, и покрытые засохшей кровью гвозди железными когтями распороли ему сонную артерию и глубоко вошли под ключицу. Гончий захрипел, выпустил из рук кнут и, прижимая ладони к страшной ране, осел на землю, щедро поливая её покидающей его тело жизнью.
Минус три. Или всё же?.. Я взглянул на шестого. Он, бестолково ковыряясь, пытался подняться, но всё время валился обратно, кажется, никак не находя силы заставить картинку перед глазами не плясать. Я шагнул к нему и занёс палицу над головой. И в этот момент мой взгляд встретился с его глазами, мутными, но живыми, в которых плескалась боль. На секунду его лицо показалось мне знакомым. Словно там, в нашем с ним родном мире, мы жили рядом. Палица медленно опустилась. Я не смог убить его, слабого и беззащитного. Достаточно, что когда-то я уже не спас его и всех остальных. Фактически наши законы тогда уже убили его один раз. И окончательно лишить его жизни теперь, не в драке, не отражая смертельную опасность, а только чтобы не мешался в будущем, у меня не поднялась рука.
Наверное, я об этом ещё пожалею…
Мой собственный левый локоть горел огнём. Я взглянул на него и невольно поморщился. Кость, конечно, была целой — что с ней станется от гибких ремней, но кожу спиралью украшал вздувшийся местами кровоточащий шрам. Если бы не закатанный рукав, всё было бы не так плохо.
Рядом, кряхтя и стеная, пытался встать тот самый старик. Он ещё не видел заливающее кровью дорожку тело, распростёртое рядом. Зато его уже увидели другие, и пронзительный женский визг разорвал спокойствие весеннего утра. Хотя, нет. Он был вторичным. На другой стороне дом секундой раньше тоже закричали люди. Боги! Сколько же ещё трупов сегодня украсит этот город!
Отвлёкшись, я не сразу обратил внимание на внезапно вспоровший воздух свист и только почувствовав боль, острым росчерком вспыхнувшую между лопаток, выгнулся и стиснув зубы обернулся. Пятеро Гончих один за другим спрыгивали с крыши пристроенного магазина и молча приближались ко мне. Но быстро собирающаяся вокруг мёртвого изменённого толпа мешала им воспользоваться кнутами.
У меня затеплилась надежда, что это, в принципе, выход. Однако мои преследователи думали иначе. И когда плетёная чёрная лента бича завыла над человеческими головами, испуганные люди в панике бросились прочь. Особо смелый крупный мужик, который начал было качать права и буром переть на щуплого на вид отморозка с кнутом, вскрикнул и схватился за правую сторону лица, но это только разъярило его ещё больше и, может, он бы попытался по-бычьи прорваться к обидчику, если бы неожиданно, будто из воздуха, рядом не возникло ещё четверо таких же худых, бледных, одинаково вооружённых незнакомца.
Я не стал ждать приглашения и тоже ринулся наутёк. Теперь Гончие были осторожнее, не приближались и не подставлялись под мою палицу, стараясь достать меня издалека хотя бы кончиками своих
