Неос - Ян Анатольевич Бадевский
Перед Тимуром развернулась диафрагма люка, ведущего в ангар «Анубиса».
Люк был затянут переливающейся всеми оттенками синего пленкой.
Трансляция закончилась.
Новобранец обнаружил себя в тесной камере челночного компенсатора. Фиксаторы исчезли, тело свободно парило над ложементом. Перед глазами вспыхнул зеленый индикатор, вмонтированный в потолочную панель.
Выход.
Тимур покосился на свои ноги.
И увидел, как с мягким шипением расходятся запирающие створки.
22
Плыть против течения.
Это всегда тяжело.
Нина двигалась сквозь толщу воды без усилий — ее тело находилось в родной стихии. Под толщей дженглерского льда царил мрак, поэтому каххауны наполняли свои владения светящейся фауной. Шудди, живые электрические шары, похожие на актиний, но в десятки раз больше. Шудди тоже имели подошву, закреплялись на обратной стороне ледяной корки и пожирали мелких беспозвоночных, ползающих по границе двух сред. Ножка была очень длинной — десятки метров, позволяющих созданию вынести свое туловище за пределы вязкой промороженной мути. С возрастом шудди отращивали мясистый флюоресцирующий шар, в недрах которого происходили химические и электрические реакции. Щупальца, оснащенные стрекательными железами, удлинялись и вскоре начинали представлять угрозу для более крупных существ. Например, для самих каххаунов. Поэтому чужаки держались подальше от светящихся шаров.
Города в привычном понимании не строились. Сооружения каххаунов представляли собой подвешенные на разных глубинах силовые пузыри, в недрах которых поддерживалась комфортная температура и запускались течения, используемые ксеносами в транспортных целях. Там же выращивались колонии водорослей и непонятных образований, ближайшим аналогом которых считались заводы. Биологические предприятия Дженглера-6 производили на свет зверские вещи, снабженные примитивной нервной системой.
Нина огибала жилые пузыри и старалась держаться поближе к поверхности льда. Ее глаза были хорошо приспособлены к полумраку, подсвеченному шудди и другими океаническими обитателями. Дважды она сокращала путь, насквозь пронзая сросшиеся пузырчатые грозди. Внутри обиталищ каххаунов было тепло и уютно, но задерживаться там не хотелось. Собственная служба безопасности у чужих имелась — и работала она четко.
В памяти прокручивались обрывки недавних воспоминаний.
Путешествие в биокорабле, начальный импульс которому придал сфинктер. Общение с разумом настолько чуждым, что даже каххауны представлялись милыми соседями из ближайшего кондо.
Корабли не зависели ни от кого.
Насколько успела понять Нина, Покровитель мирился с существованием искусственной расы из соображений непостижимых и не подлежащих стандартной логике. Быть может, неосу нравились эти создания, отказавшиеся подчиняться даже собственным творцам. Так или иначе, путешествие на биокорабле становилось возможным, если существу нравился пассажир.
Нина переделала свою гортань таким образом, чтобы издавать звуки разной тональности и более-менее сносно общаться с биокораблями. Ангар, в котором произошла ее встреча с транспортником по имени Уэннервааген, был наполнен теплой водой, питательными веществами и заживляющей слизью — корабль ремонтировал повреждения внешней оболочки. По специальным трубкам в корабельную утробу закачивалась субстанция, применяемая потомками каххаунов в качестве топлива. Трубки пульсировали и светились ядовито-зеленым.
Пассажиров, явившихся на аудиенцию, было семеро. Биокорабль запускал претендентов внутрь по очереди и беседовал с каждым по две-три килосекунды. Нина успела выяснить, что именно интересует Уэннерваагена.
Истории.
Причины, по которым пассажир хочет попасть на планету.
Другие корабли просили оказать встречные услуги, поделиться конфиденциальными сведениями или жизненной силой, отработать долг в качестве стюарда или экотехника. Так что история показалась Нине наиболее простым решением. Она не стала ничего скрывать и поведала всю свою биографию от начала и до конца. Уэннервааген испытал приступ сопереживания и впустил инопланетчицу на борт.
Снаружи биокорабль напоминал исполинскую каракатицу — веретено, покрытое шершавой кожей и непонятными выростами, имеющими отдаленное сходство со щупальцами. Назвать это корпусом язык не поворачивался. Хвостовая часть была окружена целой бахромой мясистых отростков, выполняющих роль стабилизаторов и маневровых двигателей одновременно. Судно имело железы, генерирующие энергию для щитов и систем жизнеобеспечения. Вместо шлюза обнаружилась система сфинктеров с промежуточными камерами, уравнивающими давление и заполняющимися водой по трубкам-канальцам. Коридоры имели вид кишечника, жилые помещения — внутренних полостей с непрозрачными стенками. Удивительно, что этот организм был способен летать, мыслить и обеспечивать комфортную среду обитания десяткам разумных соплеменников. Обогащение жидкости кислородом, вывод углекислого газа, поддержание температурного баланса и надлежащего уровня освещения, защита от космической радиации — Уэннервааген справлялся с этими и другими задачами блестяще.
Полное отсутствие прямых углов.
Сплошные полости, каналы, кишечник и сфинктеры-переходники.
Нина получила уникальный опыт, путешествуя внутри биокорабля каххаунов. Большую часть времени она провела на «обзорной палубе». Розовая полость протянулась подковообразным приращением по носу Уэннерваагена, его левому и правому бортам. Внешняя стенка палубы была толстой, но прозрачной, а перспективу искажало едва заметное голубоватое сияние энергетического щита. За этой призрачной пеленой притаился мрак — вечный, непроглядный и зловещий. А потом судно совершило разворот, и Нина увидела обитель местного неоса.
Дженглер.
Газовый гигант занимал треть видимого пространства и был невероятно красив. Голубые, синие, розовые и темно-фиолетовые полосы чередовались с белыми облачными вкраплениями. Идеально прямые линии. Нина успела выяснить, что подобный визуальный эффект достигается за счет сумасшедшей скорости вращения Дженглера и ураганных ветров, дующих в его метановой атмосфере. Справа виднелось несколько лунных серпиков из ближней группы, а внизу простиралось ледяное поле шестого спутника.
Вероятно, у Дженглера-6 когда-то была атмосфера. Потом газ заморозился и выпал снегом на панцирь, сковавший планету-океан. Сейчас дом каххаунов представлял собой дымчато-пепельный шар, испещренный сеткой рыжих морщин. Глубина подледного океана, насколько было известно Нине Фальк, в отдельных местах достигала десяти километров. Дальше — мантия и металлическое ядро. Температура океана у полюсов опускалась ниже нуля — замерзнуть воде мешало давление. Выживать в таких условиях проблематично, поэтому подледные жилые пузыри оснащались собственными источниками тепла. Избытки энергии выводились в прилегающие воды и формировали искусственные течения, вдоль которых и перемещалась Нина. В освоенных областях лед подтаивал, и обратную сторону корки рассекали неглубокие каньоны.
Зона высадки располагалась под водой.
Своеобразный аналог земных космопортов.
Каххауны пробили для биокораблей двухкилометровый тоннель, заполнили его растопленной водой и укрыли силовой заглушкой. Стенки, естественно, были укреплены полимерной решеткой, зашиты теплоизоляционными панелями и снабжены подсветкой. Туши судов погружались в эти технологичные колодцы, вытесняли тонны воды и медленно плыли в океанический
