Ковчег 5.0. Межавторский цикл - Руслан Алексеевич Михайлов
Гигантская псина рванула за улетевшим бревном, а сухонький дедуля развернулся к нам и пояснил:
— Кавказкая овчарка. Ему шестнадцать с половиной лет. В том мире. Здесь-то уж и не знаю, как считать — заметив наше искреннее недоумение, дед пояснил — Настоящий это пес, настоящий. Живой. Я его тоже… оцифровал, значит. Вживили электроды в головы обоим старикам — и человечьему и собачьему. А как иначе? Он со мной всю жизнь прожил, не бросать же? А денег у меня хватало.
— А такие собаки бывают? Кавказские овчарки такие огромные что ли?
— Да нет — несколько смущенно улыбнулся старик — Это я его немного изменил. В конструкторе. Рост увеличил, массы добавил. Клыки подрастил. Мы ведь с ним в мир магии собирались, а там говорят у зверей шкуры толстые, да и драконы встречаются. Ай, молодец ты мой! Ай, молодец! — притащившая бревно собака-переросток обрадованно виляла хвостом, по-прежнему косясь на нас недоверчивым взглядом — А принеси еще разок!
Бревно снова усвистело вдаль, пес помчался следом.
— А это? — нерешительно спросила Леся.
— Что это милая? Это? Это мужская грудь. Не видела ни разу что ль?
— Да нет! Я на вашу грудь и бицепсы показываю! Вы только что очень толстое бревно очень далеко закинули, дедуля!
— А-а-а… — с усмешкой протянул дед — Есть такое. Поневоле пришлось силушки набраться. Меня дядькой Федором кличут. А вас как величать, молодые люди?
— Леся!
— Жирдяй.
— А ты молодец — с некоторым даже уважением кивнул дед Федор — Ну что… сначала я расскажу, а потом уж вы, ладушки?
— Конечно. Мы можем и первыми — улыбнулся я — Просто очень интересно, что у вас за сила такая, дядька Федор.
— Говорю же — поневоле пришлось силы набраться. Деревце видите — дед ткнул пальцем в расщепленного великана — Как меня сюда перенесло, так аккурат в расщеп и запихало. Сначала-то в воздухе я оказался, потом упал, да прямо в расщеп! И намертво. Ни туды и не сюды. Пока дергался и трепыхался аки мошка в паутине, Цезарь прибежал на звук моих криков и матюков. Только благодаря ему я и жив. Ай, ты мой хороший! Давай еще принеси!
Через секунду Цезарь снова убежал за бревном, а дед Федор хитро прищурился и спросил:
— Дальше рассказывать или сами уже поняли?
— Понял — кивнул я, глядя на рухнувшую половину дерева — Это сколько же вы там проторчали?
— Двое суток с чем-то. Два утра и две ночи здесь встретил, потом уж выбрался.
— А я не поняла!
— Дядька Федор накачался — пояснил я — Толкал, пихал дерево, трепыхался, бился. Неудача за неудачей, но его сила постепенно росла. И доросла до того, что он сумел… отломать половину дерева.
— Ну, не отломать — улыбнулся старик — Оно и так же расщепленное было. Всего-то чуток осталось поднажать.
— Вот это да! — выпалила девушка, прижав ладони к щекам — Дедуля, вы молодец!
— И сколько же у вас сейчас силы, если не секрет? — спросил я.
— Шестьдесят семь, милок — прищурился дед.
— Шестьдесят семь!
— Померяемся на руках, кто кого пересилит?
Взглянув на сухие руки деда, я замотал головой:
— Нет уж. Шестьдесят семь…
— Но дерево я не выломал. Расшатал. Только на это силы и хватило — шатать и шатать его. А потом «хрусть» и оно поддалось, расщеп расширился, а я выполз. Да и Цезарь помогал — грыз ствол, где я указал. А как вылез я, так и доломал дерево уже из принципа — раз взялся, надо закончить.
— А как выжили? Без еды, воды!
— Вон кусты видите? Изломанные?
Повернувшись, мы дружно уставились на примыкающий к берегу подлесок. Да, там было прямо зеленое месиво, массовое растительное побоище. Кучи отломанных веток, свисающие с обломков нити коры, редкие красные пятнышки среди уцелевших листьев.
— Красное это ягоды — пояснил дед Федор — Сочные, сладкие. Съедобные. И еда и вода. Их мне Цезарь и носил по приказу, слава Богу, в свое время хорошо его выдрессировал. И сам он ими питался. Морду воротил, конечно, но меня ослушаться не посмел, сожрал за милую душу. И в силе пес подрос — сначала то и дело валился набок, застывал в песке как мертвый, я так понимаю, это у него бодрость кончалась. А теперь и бегает дольше и поноски потяжелее таскает. Так и выжили мы с ним оба. Весь ягодник подъели, силушки набрались, дерево сломали вместе, а потом глядь — из моря крабы поползли! Вот это радость! Я срам прикрыл, да за дело взялся,… так вот и прижились. А тут и гости пожаловали,… так чьих вы будете, добры люди? Не поведаете?
— Да ничьих — отозвался я, задумчиво глядя на возвращающегося пса Цезаря — Нас больше пяти, но меньше десяти. Сбились в кучу, сейчас дружно пытаемся сообразить, как здесь жить. Пока что пришли к выводу, что сообща жить легче и веселее. Стараемся осмотреть как можно больший участок местности и сориентироваться. Но пока даже не разобрались, остров это или простой выдающийся вперед мыс. Сначала жили на подножном корму и найденных припасах, сейчас появилась рыба и крабы. Море ожило. Появилась возможность поднимать уровни. Так что часть наших вовсю рыбачит в данный момент, другие чертят карту, а мы решили прогуляться и оглядеться.
— Что ж… уже неплохо — согласился старик, потрепав пса по лохматой холке — Люди хорошие?
— Разные — коротко ответил я — Плохих вроде как нет. А какие они на самом деле… так быстро не разобраться.
— Да уж, для начала надо пуд соли вместе съесть — хмыкнул дед Федор — Вот как мы с Цезарям, да, лентяй?
— Р-раф-ф! — гулко гавкнула собака, выражая свою полную солидарность.
— А можно спросить, дедушка Федор, почему вы не стали свою внешность менять?
— Дядькой Федором кличь — улыбнулся дед — Какие еще наши годы. А здесь так и вовсе. Почему менять не стал? А зачем? Я свою внешность люблю. Молодиться и прикидываться тридцатилетним? Зачем? Нет, волосы я себе зачернить хотел и пару килограмм добавить. Ну,… может и морщин убрать, чтобы на пятидесятилетнего походить. А потом передумал. Из-за Цезаря. Он ведь не питомец, какой цифровой, а самая что ни наесть настоящая собака. Друг мой верный. Вот только я его в любом обличье узнаю, а он может и не понять, что вот этот молодящийся старик его добрый хозяин.
— Он и верно настоящий друг — медленно произнес я,
