Пожиратель - Владимир Сергеевич Василенко
— А ты быстро учишься, — одобрительно хмыкнула албыс.
Она уже успела когда-то слететь с ветки дуба и теперь сидела на спинке скамейки правее меня, с интересом заглядывая через плечо.
— Да уж не дурнее паровоза, — усмехнулся я.
Будто издеваясь над моими словами, созданная мной конструкция вдруг распалась — почти мгновенно, будто из подножия башни дженга неудачно выдернули брусок.
— Чтобы закрепить, нужно влить побольше эдры, — посоветовала албыс. — А ещё лучше — привязать к чему-то.
— В смысле «привязать»?
— Ну, как ваши шаманы делают. Берут какую-нибудь деревяшку, камешек, кусочек кости. И уже в него эдру накачивают, придают ей форму.
— А, то есть взять что-то материальное…
Что ж, это многое объясняет. Например, как шаманы делают всякие амулеты, идолов и прочие магические артефакты. Вот и мне можно попробовать состряпать что-то подобное. Хотя бы одноразовое.
Место для экспериментов, конечно, не самое подходящее — посреди парка, у всех на виду. Но и идти домой я не спешил. Иметь под боком Гранитный дуб, как источник халявной эдры показалось мне хорошим подспорьем. Да и народу в парке не так уж много — погода опять довольно мерзкая, к прогулкам не располагает.
Я поднялся со скамейки и прошёлся вокруг дуба, чтобы немного размяться и согреться. Заодно поискал что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве «якорей» для магического конструкта.
В первую очередь, конечно, попались на глаза гранитные жёлуди — округлые, гладкие, как отполированная галька, они валялись в траве в огромных количествах, несмотря на то что каждый год в множестве растаскивались студентами на сувениры. Я набрал их целую пригоршню, присовокупил к ним несколько сухих веток, листьев и прочего валяющегося под ногами мусора.
Снова перебравшись через ограждение, опоясывающее Гранитный дуб, устроился на скамейке со всем этим нехитрым добром. Чувствовал себя как дошколёнок, лепящий поделку из подручных материалов. Занятие, на удивление, оказалось увлекательным, и к тому же здорово способствовало дальнейшим размышлениям.
Я вернулся к идее о том, чтобы соорудить для себя некую боевую форму, похожую на те, что у вампиров. Перенимать чужие Дары — штука очень полезная, в том числе и в бою. Но хочется иметь под рукой что-то своё, надёжное и опробованное.
Что, если взять за основу Аспект Зверя, примешать к нему Аспект Вепря (они вообще очень похожие, только Вепрь сильно проще), а затем добавить к ним и Укрепление? Сразу три в одном. Правда, и ловушки тогда надо будет соорудить сразу три… Или даже четыре…
В итоге у меня получилась грубоватая пирамидка с четырьмя вершинами, собранная из сухих веточек, скрепленных между собой полосками ткани от разорванного носового платка. В каждой вершине я закрепил по жёлудю. Получившийся, прости господи, артефакт установил между двумя выпирающими из-под земли корнями.
Дальше пришлось работать уже не руками, а головой, активно используя Аспект Конструктора. Я перенаправил в пирамидку потоки эдры из дуба, но не напрямую, а как бы закольцевав — так, чтобы энергия, протекая через поделку, возвращалась обратно в древесный ствол. Небольшая хитрость — так дуб не чувствует давления и не сопротивляется, пытаясь втянуть эдру обратно. Скрестив таким образом несколько таких петель на пирамидке, я добился того, что без усилий с моей стороны в одной точке начала нагнетаться серьёзная концентрация эдры. Даже самому понравилось.
— Да я у мамы инженер… — пробормотал я, наблюдая, как грубоватый тотем на глазах наполняется силой.
Теперь бы эту силу направить в нужное русло… Создать ловушки.
Я снова скопировал руны из Сердечника, проецируя их уже на поверхность каждого из четырёх желудей. Албыс оказалась права — так было гораздо проще, чем пытаться удержать все эти конструкции в воздухе.
Кстати, теперь понятно, откуда появились те вырезанные когтями руны на стволе дуба и в других местах, по которым я в своё время выследил саму албыс. С их помощью она и создавала очередное призрачное Око и цепляла его к дереву, стене здания или другому материальному объекту. Я-то думал, что в этом есть что-то ритуальное, магическое. Но, выходит, смысл у этого действа сугубо прикладной…
— Ну, что думаешь? Получится? — украдкой оглядевшись, нет ли кого, спросил я у албыс.
Похолодало, пошёл мелкий противный снежок, и торчать дальше в парке становилось уже неуютно. Но я был полон решимости завершить начатое.
— А ты смышлёный. Но нужно будет гораздо больше эдры, иначе не удержишь духов.
Я попробовал перекрестить на тотеме ещё несколько потоков, вытянутых из дуба. Но после определённого количества этот трюк перестал работать. Можно, конечно, вливать эдру напрямую из Средоточия, но жечь собственные ресурсы я пока не торопился. Накопить полный грудной узел мне сейчас тяжеловато, а ночью — серьёзный бой.
Пробежавшись по близлежащим аллеям, я решился на небольшой акт вандализма. Улучив момент, когда поблизости никого не было, забрался на фонарный столб и вытащил из плафона увесистый кристалл солнечника размером в два кулака. Сложнее было пронести его тайком обратно — этот булыжник мало того, что топорщился за пазухой, так ещё и начинал светиться.
Установил я его прямо рядом с пирамидкой и запитал от него, как от батарейки, все четыре ловушки-желудя. Сложнее всего тут было обеспечить плавность и равномерность потоков энергии, но, к счастью, с солнечным эмберитом в этом смысле работать проще, чем, например, с огненным — объем эдры в нем не такой огромный, и отдаёт он её постепенно, без рывков.
Я в очередной раз огляделся, нет ли кого поблизости. Немногочисленные прохожие студенты торопливо пробегали по дорожкам, подняв воротники и вжимая головы в плечи, прячась от ветра и мокрого снега. Им было не до меня. Я и сам уже изрядно задубел, но бросать начатое было бы глупо.
Сооружённая мной конструкция, если смотреть на неё обычным зрением, была очень невзрачная. Но в энергетическом спектре полыхала огнями и светящимися полосами, как новогодняя ёлка. При этом ещё и была жутко нестабильной — то и дело приходилось мысленно подправлять потоки, удерживая систему в шатком равновесии.
Но реальные сложности начались, когда я начал размещать Аспекты в ловушках-желудях. Начал с самого простого — Аспекта Вепря. Тот втянулся в ловушку легко, сам собой. А вот с Укреплением пришлось повозиться — тугой вибрирующий комок энергии не хотел держаться в хрупкой энергетической клетке, так что пришлось увеличить нажим и влить в неё побольше эдры. А уж когда я освободил Аспект Зверя, процесс и вовсе стал напоминать жонглирование — я отчаянно пытался удержать все три сущности на своих местах.
Кристалл солнечника пульсировал и тускнел на глазах, покрываясь сеткой трещин. Эдры, вытягиваемой из дуба, тоже не хватало, так что мне пришлось подключить и свои резервы. Но, наконец, удалось зафиксировать Аспекты в треугольнике, лежащем в основании пирамидки. Затем я повёл их по граням наверх, к вершине, чтобы слить воедино.
Я так увлёкся процессом, что всё окружающее перестало для меня существовать. Даже холод и ветер не ощущались — меня наоборот бросило в жар, всё тело дрожало от напряжения. Пойманные мной Аспекты и правда сейчас напоминали живых существ. Что-то вроде медуз или тому подобных морских тварей — беспокойных, шевелящих щупальцами, конвульсивно дёргающихся в ответ на мои усилия. И так и норовящих выскользнуть. Но я упорно тянул их к вершине моей самодельной пирамидки, перетаскивая в общую ловушку.
На моменте слияния пришлось изрядно попотеть. В прямом смысле. В эти мгновения моё тонкое тело словно слилось воедино с сооружённой конструкцией и с дубом, и я даже на физическом уровне ощущал огромное напряжение. Меня будто колотило током — несильно, но достаточно для того, чтобы все мышцы задеревенели, а кожа покрылась горячей испариной. Из горла рвался натужный хрип, переходящий в рычание…
Кажется, я ненадолго вырубился. Короткая яркая вспышка вдруг сменилась темнотой, а потом я вдруг обнаружил себя лежащим на земле ничком. Левая щека занемела — я уткнулся ею прямо в припорошенную снегом палую листву, и этот холодный компресс здорово бодрил.
— Сибирский? Это вы?
Я встрепенулся, быстро поднимаясь на ноги. В ужасе оглянулся на обломки пирамидки, валяющиеся у корней дуба. Если бы не белеющие на них тряпичные полоски, с помощью которых я скреплял конструкцию, и вовсе нельзя было
