Зодчий смерти - Михаил Ежов
— Да, господин барон, минутку.
Антон набрал юриста и передал, чтобы пришёл для оформления вассалитетов. Ригель был предупреждён, так что находился неподалёку и явился спустя всего двадцать минут с объёмным кожаным портфелем в руке. Пока мы его ждали, управляющий докладывал о ходе ремонтных работ. Гули не разрушали здания ради развлечения. Их интересовала еда, так что они крушили только заграждения и места, где располагались воинские части. По итогу, выходило, что привести жилые площади можно будет уже к концу недели.
Ригель прибыл с двумя своими коллегами, которым предстояло стать свидетелями. Молодые парни из нашей адвокатской конторы поклонились и заняли свои места справа от стола за небольшой конторкой, которую я распорядился заранее принести в кабинет. От них требовались только подписи на каждом документе, но они заметно волновались. Видимо, участвовали в подобной церемонии впервые. Ригель разложил на столе бумаги, письменные принадлежности, зелёные сургучовые палочки и зажёг свечу. Затем взглянул на меня.
— Ваша Милость, нам понадобится родовая печать.
— Конечно. Секунду.
Я достал из сейфа здоровую деревяшку с вырезанным на дне гербом Скуратовых — медвежьей головой на геральдическом щите, окружённом дубовыми листьями и увенчанном рыцарским шлемом без перьев. Такое же изображение имелось на фамильном перстне, который я носил на указательном пальце, чтобы запечатывать официальные письма. Только там герб был вырезан в крупном изумруде.
— Держите, — протянул я печать Ригелю. — Много осталось невостребованных представлений?
Я заранее поручил юристу составить по спискам документы, но часть солдат погибла.
— Достаточно, господи барон, — кивнул Ригель. — Как я и предупреждал. Зато оставшиеся бумаги мы подготовили довольно быстро. Так что оно того стоило. Прикажете начать?
— Да, пора. Первыми будете вы с Антоном.
— Это большая честь, Ваша Милость, — Ригель поклонился. — Сейчас достану бумаги, секунду. Понадобятся ваши подписи вот здесь и здесь, а также оттиск печати, — добавил он, ловко вытащив из стопки нужные представления. — Позвольте я подожгу сургуч.
По традиции полагалось произнести краткую торжественную речь, которую я отыскал в книге и выучил наизусть. Когда на документах Антона оказались все подписи, и Ригель оттиснул в сургуче герб Скуратовых, я вручил управляющему свидетельство о вассалитете и, прочистив горло, сказал, стараясь не сбиваться и ничего не напутать:
— Отныне и до смерти ты, Антон Юшин, становишься верным вассалом славного рода Скуратовых. Служи верно, и воздастся тебе. Этот меч, — я взял у Ригеля церемониальную шпагу, коих пришлось закупить несколько сотен, благо, стоили они недорого, и опоясал управляющего, — свидетельствует о том, что с этого момента ты являешься дворянином, а значит, служишь не только роду Скуратовых, но и Его Величеству. Однако не забывай, что принадлежишь ты нам. Будь храбр, и да храни тебя Господь!
Пока я говорил, Антон слегка шевелил губами, словно повторяя слова наставления. Глаза его светились.
Напоследок я шлёпнул его по затылку. Это был единственный удар, который дворянин мог получить, не возвращая. Блин, ведь и девушек шлёпать придётся. Формальность, конечно, и всё-таки не привык я бить женщин, даже слегка. Убивать убивал, а бить это как-то не алё. Ну, ладно, будем считать, что это типа ободряющего шлепка по попке. Типа, давай, сучка, служи верно. Скуратов на тебя надеется.
Дав Антону минутку справиться с эмоциями, я перешёл к посвящению Ригеля. Юрист воспринял церемонию более спокойно, хотя для него это было не менее важное событие. Наверное, у юристов в принципе нервы крепче.
Далее пригласили генерала Андронову, после неё — Свечкина, а там уже пошли все остальные.
Всего в этот день я принял в вассалы сорок с лишним человек. Даже ужин пропустил. Когда закончили, уже стемнело. Так что пришлось идти на кухню искать поздний перекус. Благо, повар, добрая душа, дождался и накормил пельмешками со сметаной. На ночь, конечно, не самая полезная пища, но что поделать, если я их просто обожаю? Организм молодой, справится.
Спать завалился уставший. Глаза прямо закрывались. Охраняли меня сегодня уже не просто Падшие, а вассалы рода. Девчонки успели покраситься и щеголяли изумрудными волосами. Завтра вечером придётся снова раздавать грамоты. И послезавтра. И, наверное, потом тоже. Слова наставления уже отскакивали у меня от зубов, как «Отче наш» — у верующего. В общем, на ближайшие дни дел наметилось по горло. А мне ещё завтра к императору ехать. Так что надо набраться сил. С этой мыслью я и заснул.
Глава 22
На следующий день после уроков я заехал в замок переодеться в парадный мундир и пообедать. Заодно выслушал доклад Свечкина, теперь уже зеленоволосого, о родственниках спасённых близняшек. Оказалось, у них есть дядя в Красном уделе, и мужик сильно переживает, считая, что малышки погибли. Он их крестный. Значит, наверняка с удовольствием заберёт их на воспитание.
— И что можно с него взять в качестве благодарности? — спросил я.
— Сафонов этот владеет долей фабрики, выпускающей микросхемы для дронов. Очень прибыльный бизнес, хоть и небольшой.
— Это всё?
— Есть ещё автомастерская по тюнингу автомобилей. Многие аристократы из Красного клана у него обслуживаются. И не только они.
— Негусто. Ладно, сообщите ему, что малышки у меня, и я ищу им новых родителей. Посмотрим, что он сам предложит в качестве благодарности. Иногда люди удивляют, когда дело касается тех, кто им дорог.
— Хорошо, господин барон. Я поручу кому-нибудь из своих связаться с Сафоновым. Если он захочет забрать близняшек, на какой день его пригласить? Или вы хотите, чтобы девочек отвезли ему?
— Пусть приедет сам.
Отпустив начальника разведки, я закончил приготовления и отправился в Белый город. Примерно через час меня уже проводили в приёмную, где пришлось немного подождать, пока секретарь пригласит в кабинет.
Его Величество встретил меня на середине комнаты, что уже было большим знаком внимания, так как для этого ему пришлось выйти из-за стола. Пожав мне руку, он указал на кресло, а сам расположился напротив. Секретарь, явно не меньше, чем из графов, замер справа от него, почтительно склонившись в поясе. Собственно, уже одно то, что я сидел в присутствии Его Величества, говорило о многом. Кажется, я попал в любимчики государя. Как бы мне это однажды боком не вышло. Не даром же классик писал: «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь». Чем ближе
