Бафер с руками из ж… Книга пятая - Дмитрий Крам
Мы старались не разделяться. Ведь только в команде могли использовать весь свой потенциал. Там, где не работала моя харизма и репутация, вступала в дело обольщение Леи или вовсе мои воровские навыки.
К тому же в темной подворотне мы провели несколько спаррингов, чтобы понять механику боя.
Стала понятна закономерность страной шкалы Слияния. Чем больше твоё поведение соответствует заданному рамками отведенной роли, тем выше процент заполненности шкалы. А он своего рода множитель в успехе того или иного действия.
Например, решаю я бросить кинжал в противника. Пробрасываются кубики, и выпадает максимальная двадцатка. Значит, урон будет двадцать. Но, если моё слияние на пятидесяти процентах, то двадцать умножается на ноль целых пять десятых. И получается в итоге всего десять.
Именно поэтому, прежде чем выйти из города, мы максимально углубились в характеристики героев и, совершив несколько незамысловатых действий, догнали Слияние почти до максимальных значений.
Правда, новые имена мы никак запомнить не могли, а если использовать старые, Слияние проседало.
Я подмигнул всем и перешел на шепот.
— Для этого задания нам нужны новые имена. По старым нас могут узнать. К тому же это шанс начать жизнь с чистого листа.
Ребята поняли мою задумку и разыграли сценку. В итоге мы придумали себе агентурные имена, которые являлись нашими настоящими, и тогда Слияние перестало реагировать на это. В любой системе есть дыры, надо только уметь ими пользоваться.
Я оглядел свою банду. Выглядели мы презабавно.
Разумеется, найти броню на Жору не смогли, как и оружие, поэтому попросту купили несколько шкур и кое-как с помощью сапожной иглы, заклепок и такой-то матери превратили её во вполне сносную одежду. Кольчугу пришили изнутри лишь в области груди. Вместо дубины купили обычный столб. Чуть обтесали и предали характерную форму с утолщением к концу — вот тебе и колотушка. На ближайшем привале еще металлом обить, и вообще хорошо будет.
Мегида отказалась надевать броню, сославшись на то, что в состоянии варварской ярости её мышцы раздуются, и доспех лопнет. Единственное на что её удалось уговорить, это стальные наручи. Секиру подобрали без труда. А вот со шляпой вышел облом, едва девчонка её напялила, как Слияние просело.
Лея предпочла свой греческой тунике аналогичной фривольности платье с бонусами к магии огня. На бижутерию денег не хватило, так что к образу добавились лишь сапожки и накидка.
Артур оделся в броню свободного покроя. Кто знает, как деформируется тело при его зверино-монаших абилках.
Я сам нацепил под черные тряпки легкий кожаный доспех. До жути вышел каноничный вор.
— Ребят, — подал голос Тихон. — Мне нужны запчасти для стального помощника.
Видимо, это что-то вроде маго-технического голема.
Сам изобретатель выглядел специфично. Под рубахой топорщилась очень непростая стальная бронька. Кожаный рюкзак на спине. Штаны на подтяжках и стимпанковские очки-гогглы на лбу.
— Тогда идём к кузнецу, а потом в часовню, — я кивнул на башню с огромными часами.
Мы быстро заскочили в кузню, что-то честно купили, что-то вынудили подарить, часть стащили. А вот с часовней всё было куда сложнее. На входе стояла тройка стражей. Два охраняли, один просто болтал с товарищами. Тем не менее тоже был вооружен. Устраивать переполох в городе, мы, разумеется, не собирались. Надо их как-то отвлечь. Мне вообще показываться нельзя, от греха подальше. У Леи обольщение в откате.
Один я бы пробрался, но надо еще Тихона протащить.
Остается только Жора. Тролль выслушал план, почесал лысую макушку и пошел отыгрывать роль.
— Эй, суповой набор, — обратился он к стражам. Те ошалело вытаращились, переглянулись, покрепче перехватывая алебарды, а третий положил ладонь на рукоять меча. — Мне нужна вон та большая черная острая палка. — Он указал на циферблат.
— Это стрелка, дикарь, — пояснил один из охранников. — Собственность городской администрации. Тебе к ней нельзя.
Жора скривился и посмотрелся на говорившего, вытянув свои пальцы-сосиски и как бы прикидывая, как в них будет смотреться крошечная башка воина.
— К тому же вход узкий, и лестница неширокая, — вступил в диалог мечник, видимо, у него инстинкт самосохранения был развит лучше, чем у товарищей. Он решил взять тролля хитростью, ведь городские законы могли ему быть до лампочки. — Ты вообще не сможешь туда подняться.
— Я не буду туда ходить, глупый говорящий мяса, — Жора постучал себя кулаком по лысине. — Ты, — он ткнул пальцем в алебардиста, так что тут пошатнулся и еле устоял на ногах. — Мне нужна стрелка. Я её в пещеру унесу. Буду там время смотреть.
— Но это не так работает, — растерянно протянул стражник.
Дальнейший диалог я не слушал. Мы проскользнули за спинами и стали подниматься по витой лестнице. Это довольно странные ощущения, когда нет пролетов, а просто бесконечные ступени вверх, и непонятно, когда они кончатся. Только лишь усиливающийся шум механизма и дал нам понять, что скоро подъем завершится.
Мы вошли в комнату, пространство которой полностью занимал механизм часов. Сбоку располагались большие окна, дающие очень много света. Сотни золотых, серебряных и бронзовых шестерней, рычагов, валов и поршней переливались на солнце и двигались с разной скоростью и ритмом. Все это мерно тикало, цокало, скрежетало и постукивало. Я пытался сфокусироваться хоть на чем-то, но не получалось. Работа механизма гипнотизировала.
Тихон хлопнул меня по плечу, выведя из транса. Я так и не сообразил, сам залип, или сработала какая-то защитная магия. А, может, как часто бывает, сыграла роль совокупность факторов. Много ли нашему мозгу надо, чтобы попасть в ловушку внимания?
Тихон взял в углу ломик, взвесил в руке, примерился и засадил его меж шестерней в центре конструкции. Благодаря специализации он безошибочно определил точку, и часы встали. Я выглянул в окно, посмотреть на реакцию стражей.
— Ха-ха! Лазейка! — радостно воскликнул я и жестом подозвал Тихона.
Хоббит недоставал до окна, а потому подставил несколько ящиков и, взобравшись по ним, округлил глаза. Увиденное его как и меня впечатлило. Никто ничего не заметил, Жора не стал драться со стражниками, ничего не произошло, потому что из уравнения жизни убрали самую главную переменную — время. Всё вокруг попросту замерло.
Наш тролль, смешно раскинув руки, стоял недвижимо. Городские жители не шевелились, некоторые замерли на полушаге. Флаг на крыше административного здания, застыл в изгибе и даже голубь, пролетающий мимо окна, завис. Глаза его не
