Да, орки мы! - Геннадий Борчанинов
Я на всякий случай замер и прислушался, пытаясь расслышать хоть что-то впереди, но кроме звуков капающей воды и шорохов, издаваемых орками, ничего не расслышал. Жестом снова позвал орков за собой. Коридор начал петлять, несколько раз мы проходили мимо боковых ответвлений, но лезть в глубину шахты, проверяя каждый поворот, я откровенно побаивался. Если мы потеряемся здесь, под землёй, в старых гномьих шахтах, то можем и вовсе не выйти. Кто-то болтал, что коротышки добурились аж до самого пекла.
Поэтому мы держались главного коридора, никуда не сворачивая. Можно было бы, конечно, делать метки на стенах, но я надеялся, что мы сумеем выйти и так. На всякий случай я обернулся и посмотрел назад. Дневной свет давным-давно остался позади.
— Назад идём? — с надеждой в голосе спросил Дургуз.
— Нет ещё. Позже, — отрезал я.
Мой факел почти прогорел, и больше чадил и трещал, чем выдавал пламя, так что мне пришлось его заменить на новый. Благо, запас у нас был. Ещё какое-то время мы шли дальше, и отблески впереди виднелись всё отчётливей.
Наконец, коридор почти закончился, за ним виднелся просторный зал, в котором горели костры. Я услышал там какой-то писк, посвистывание и щёлканье, и мы остановились в конце коридора. Отовсюду несло затхлостью, дымом и гоблинским дерьмом.
— Приготовьтесь к бою, — шепнул я, вытягивая из-за пояса топор.
Орки, впервые за всё время, проведённое под землёй, радостно ухмыльнулись и тоже достали оружие. Улдук вооружился каменным топором, Дургуз вытащил дубинку. Пращой в тесном коридоре особо не повоюешь.
Я шагнул вперёд, в зал, окидывая его быстрым взглядом. Нас здесь уже ждали. Серокожие гоблины толпились впереди, хищно поглядывая на нас и ощетинившись короткими копьями с костяными наконечниками и кривыми кинжалами. Они заметно нервничали, не в силах удержаться от ужимок и приплясывания. Чем-то они неуловимо напоминали орков, только изрядно измельчавших и исхудавших. Длинные острые уши, часто драные и изломанные, длинные острые носы, мелкие зубы, горящие злобой маленькие глазки, цепкие лапы.
Позади них виднелись примитивные хижины и чадящие костры на остатках гномьего поселения. Выработанную шахту, покинутую гномами, они, скорее всего и заняли без всякого боя.
Сзади тоже послышались шорохи, и Дургуз обернулся, взмахивая факелом.
— Вождь, сзади тоже! — прошипел он.
Вышли из боковых проходов, значит. Или преследовали нас с самого начала, я не удивлюсь ни тому, ни другому. Значит, мы в западне. Хотя нападать гоблины не спешили, только зыркали на нас, даже не пытаясь приближаться. Один на один мы без труда убьём любого из них, но если они навалятся всем скопом, то и нам, возможно, несдобровать. Но гоблины пока чего-то выжидали, не спеша кидаться в самоубийственную атаку.
— Гоб! Чего орк надо, гоб⁈ — выкрикнул один из них.
Кажется, смертоубийство пока откладывается, но, возможно, ненадолго.
— Чего ты медлишь? — прошипел мне на ухо Улдук.
— Я вас категорически приветствую, — произнёс я.
Глава 27
Гоблины переглядывались, испуганно гримасничая, пока вперёд не вышел один из них, более рослый и защищённый костяными доспехами.
— Гоб! Орк говорить? — произнёс он.
Голос у гоблина был писклявый, неприятный и тонкий, и изрядно резал по ушам.
— Говорить, — сказал я.
— Гоб орк не знать! — заявил гоблин.
— Я — вождь Ундзог, — для пущей наглядности я даже ткнул себя пальцем в грудь.
— Гоб! — гоблин тоже ткнул себя пальцем в рахитичную грудь.
Ожидаемо. Не удивлюсь, если каждого из них так зовут.
— Чего хотеть вождь Ундзог? — довольно недружелюбно пискнул гоблин. — Это наш пещера, гоб!
— Говорить, — сказал я.
— Говори! — разрешил гоблин.
Я решил говорить максимально простым и доступным языком. Меня одолевали сомнения в аналитических способностях гоблинов и в их умении строить логические цепочки, и я даже немного пожалел, что решил с ними связаться. Я ожидал увидеть развитую технократическую цивилизацию хитрых и ловких пройдох, а увидел ещё один народ, загнанный в условия, граничащие с выживанием их как вида. Тот же каменный век, те же примитивные технологии и первобытная мораль. Только если нас в эти условия загнали остроухие, то у гоблинов совершенно точно другой враг. Коротышки.
— Орки стукают гномов, — сказал я. — Гоблины стукают гномов. Орки и гоблины — вместе стукать!
Непередаваемое ощущение, будто я вдруг превратился в имбецила, неспособного связать в предложение более двух слов. Дебильность, граничащая с умственной отсталостью.
Гоблины в ответ на моё предложение загомонили, потрясая копьями и подскакивая на месте. Слышались предложения идти и стукать гномов прямо сейчас, но лично я не сунулся бы в эти подземелья без огнемёта или чего-то в этом роде. Мне сразу вспоминались американские тоннельные крысы времён Вьетнамской войны и то, как им противодействовали вьетконговцы. Ловушки, засады, обвалы, и прочее, и прочее. А в здешних тоннелях гномы были полноправными хозяевами.
— Ты все орки вождь, гоб? — спросил меня гоблин.
Я покачал головой. Врать о том, что я подчинил себе всех, себе дороже.
— Гоб знать, один племя орк мало! Гоб много! Гномы… — он поморщился так, будто унюхал что-то гнилое. — Тоже много!
— Ундзог, — я ткнул себя в грудь и показал два пальца. — Два племя вождь!
Гоблин почесал чумазую серую щеку острием копья. Возможно, складывал один плюс один.
— Два племя много! — закивал он.
— Стукать вместе? — осторожно спросил я.
— Гоб! — он широко улыбнулся, демонстрируя ровные ряды мелких острых зубов, и часто закивал.
— Торговать? — закинул ещё одну удочку я.
Не думаю, что у них вообще есть, чем торговать, но раз уж мы пришли, то почему бы и не попробовать.
— Мясо! Дай гоб мясо! Гоб даст пиво! — облизнулся гоблин.
— Пиво? — удивился я.
— Пиво! Вкусно, гоб! — закивал он, и все остальные гоблины тоже закивали, расхваливая своё пиво.
Я обернулся к своим спутникам-оркам, но Улдук просто пожал плечами, а Дургуз, ковыряя в носу, рассматривал высокие своды пещеры, скрывающиеся в темноте, так что спрашивать было бесполезно.
— Сначала проба! — заявил я.
Менять наши припасы на кота в мешке было бы глупо. Да и какое пиво могут наварить эти гоблины, из чего? Ни хмель, ни злаковые у них здесь точно не растут. Разве что какие-нибудь галлюциногенные грибы на влажных стенах пещер, но и то это будет не пиво, а что-то иное. Я вспомнил про фляжку, поднятую с мёртвого гнома, и которую я так и не удосужился вскрыть. Тоже, наверное, какое-нибудь пиво по местным рецептам. У орков же никакого алкоголя не было, в горах даже никаких ягод или фруктов, которые могли бы перебродить, не росло.
— Пиво вкусно, гоб! Идём, гоб! — позвал гоблин, и толпа наконец-то расступилась, открывая нам проход в их поселение.
Хижины, построенные из обломков и мусора, а то и просто вырубленные в скале, выглядели довольно тоскливо и мрачно. Слишком уж они напоминали мне орочью деревню до того, как я начал там наводить порядок. Такие же груды мусора, грязь и всеобщее запустение. Разве что в свете костров и лучин многое ещё скрывалось в тенях.
Мы втроём шли по своеобразному коридору из гоблинов, которые теперь довольно лыбились, а не пытались нас запугать хищными кровожадными ухмылками. Дружить всегда выгоднее. Даже с гоблинами. По коридору нас вёл тот самый гоблин в костяных доспехах, который со мной и общался. Он постоянно оборачивался, поглядывая на нас и улыбаясь. Гоблинская улыбка исподлобья выглядела, на самом деле, жутковато.
Нас привели в какую-то комнату гномской постройки, скорее всего, раньше она служила здесь кладовой или чуланом, но гоблины приспособили её под дом правителя. Вдоль стен пылились мешки, бочки и ящики, а на полу ровным слоем лежали груды мусора, который гоблины почитали за сокровища, и если бы я увидел такую картину в обычной квартире, то подумал, что её владелец страдает синдромом Плюшкина. Какие-то тряпки, драные ботинки, молоток без ручки, фарфоровые черепки, смятые котелки, затупленные кирки, и прочее, и прочее. Пробовать гоблинское пиво резко перехотелось.
Гоблинский вождь снял с какой-то полочки деревянную кружку размером с его голову, подошёл к одной из бочек, снял крышку и зачерпнул мутной жижи.
— Пиво, гоб! — произнёс он, протягивая мне кружку.
Я опасливо заглянул внутрь. Мутная тёмная жидкость, чуть сладковатый запах, слегка пенится.
— Пиво весело,
