Инферно – вперёд! - Роман Кузьма
Наконец, мой самолёт был подготовлен к вылету и, попрощавшись с механиком, верным стариной Леглином, я вырулил свой «Эднабриг» на взлёт. Заправленный под завязку самолёт, обвешанный к тому же дополнительным вооружением, шёл медленно, и я даже на мгновение испугался, хватит ли длины взлётно-посадочной полосы для взлёта. Однако все опасения оказались напрасными: машина, послушная моей руке, уверенно разогналась и, оторвавшись от бетонированной дорожки, взмыла в воздух.
Я медленно набирал высоту, а потом ещё некоторое время мотал круги над аэродромом, ожидая остальных пилотов своей эскадрильи. Наконец, построившись в боевой порядок, мы направились на север.
Горючего должно было в избытке хватить на то, чтобы выйти в район боёв, осуществить штурмовку позиций противника, чья непомерная активность заставила пехоту просить о помощи, и посадить самолёты на только что оборудованный поблизости полевой аэродром. К вечеру на транспортном самолёте должны были подлететь наши механики с тем, чтобы подготовить машины к грядущим боям, которые обещали день ото дня становиться всё более напряжёнными.
Полёт на высоте одной мили под редкими облачками стал сущим развлечением. Мы слушали по радио музыку и обменивались шутками. Наконец, капитан да Блуах, командовавший нашим звеном, в которое входило четыре истребителя-бомбардировщика «Эднабриг», высказал определённые сомнения в том, что нам удастся выполнить поставленную командованием задачу. Причина такого скепсиса, после короткого разъяснения, стала понятна и нам: действовать предстояло над практически неизвестной нам территорией, без каких-либо ориентиров.
Сейчас, пообщавшись с пилотами бомбардировочной авиации, я знаю, что те имеют обычай наводить самолёты на цель при помощи радио- и световой сигнализации, и считаю, что подобная практика может быть с успехом использована в действиях истребителей-бомбардировщиков, с тем, чтобы указывать им «коридор», в котором предстоит действовать.
Впрочем, нам предстоял всего лишь первый наш воздушный бой, а знание, порождаемое боевым опытом, к сожалению, не приходит без потерь. Тогда же мы всего лишь были вынуждены согласиться с мнением да Блуаха, хотя никто не воспринял его слова всерьёз. Признаться, до самого начала того незабываемого воздушного боя, в котором капитан покрыл себя бессмертной славой, многие товарищи, да и я в том числе, полагали его простым, желающим выслужиться, занудой.
Всего через час лёта мы находились уже вблизи зоны ДПФ. Я не застал её в момент появления, поэтому не могу судить о её размерах; говорят, что те существенно увеличились и продолжали неудержимо расти. Нашему взору предстал сплошной тёмно-красный фронт, достигавший более чем мили в высоту и нескольких миль по фронту, совершенно непроницаемый для оптического наблюдения. Его цвет, подчиняясь неким загадочным закономерностям, колебался от почти бурого, как ржавчина, до мягкого кремового.
Нам было категорически запрещено вторгаться в эту алую, сверкающую субстанцию, которая, как утверждали, ведёт себя самым непредсказуемым и неизменно гибельным для человека образом. Особенно суров ДПФ с разного рода радиоэлектроникой и электромеханическими системами, которыми, как известно, начинены наши самолёты, а значит, для них пересечение границы следует считать синонимом неизбежной гибели.
Командир эскадрильи, майор Онгус ап Мит, да упокоит Эзус его душу, проявил приличествующую его должности осмотрительность и в первую очередь отыскал полевой аэродром, на котором нам предстояло сесть, выполнив задачу. После того, как путь отхода стал известен, мы атаковали. Нужно сказать, что никто из нас не воспринимал противника всерьёз: слухи о потерях среди пехоты казались настолько неправдоподобными, что мы попросту отмахивались от них как от бредовых. В конце концов, кто в наше время поверит в то, что в ткани мироздания может возникнуть дыра, ведущая прямиком в Ад?
Теперь я уверен в этом. В любом случае, даже угрожающий внешний вид феномена, прозванного также «Ланнвудским свечением», несмотря на внушаемый им смутный страх, не мог остановить нас. Под музыку, воспринимаемую, вопреки всем запретам, мощными радиостанциями «Эднабригов», 1-я эскадрилья 6-го истребительно-бомбардировочного авиаполка заходила на цель.
Сквозь увеличительное стекло прицела в лобовой части фонаря я видел множество странных белых существ, покрытых бурыми пятнами, игравшими, как мне показалось, роль камуфляжа. В правильных цепях, подобных стрелковым, они атаковали позиции славной айлестерской пехоты. В некоторых местах лини наши были прорваны. Почувствовав, как в моей душе нарастает ненависть к врагу, я снизился так, что едва не задевал головы бегущих тварей, и на бреющем полёте обстрелял их из пушек и пулемётов.
Уже потянув ручку штурвала на себя, чтобы поднять самолёт вверх, я вспомнил о так и не использованных мной реактивных снарядах, бесполезным грузом висевших под крылом «Эднабрига». Мой ведомый, второй лейтенант Датен, летевший следом, неразлучный как тень, также напомнил мне о данном упущении, чем только усилил мою, вызванную долгим перелётом, раздражительность. Я ответил ему крепким словцом и, приметив внизу большое скопление противника, пошёл на второй заход.
На сей раз снаряды, использованные по назначению, произвели должный эффект: их разрывы опустошили бледно-бурые ряды врага; мы с Датеном ликовали. Моя безграничная вера в силу айлестерского оружия в тот момент достигла небывалой высоты. Впрочем, нашим восторгам суждено было длиться недолго: майор ап Мит, который, как всегда, первым заметил опасность, приказал избавиться от ракетной нагрузки как можно скорее – в воздухе появился противник.
– Командиры звеньев – усилить контроль! Набирать высоту! – голос командира эскадрильи до сих пор звучит у меня в ушах. Я начал бешено вращать головой в поисках врага; так и не обнаружив никого, я поспешно выпустил оставшиеся ракеты по первой попавшейся цели и начал набор высоты. Датен следовал за мной, готовый искромсать из своих дюймовых44 автоматических пушек любого, кто попытается сесть мне на хвост.
Я напряжённо вслушивался в радиоэфир, ожидая приказов капитана да Блуаха. Однако на его канале были слышны лишь помехи.
– «Сабля-7»! «Сабля-7»! – наушники шлемофона будто проснулись, надсадно выкрикивая мой позывной голосом да Блуаха. – Где ты, ответь?!
– Слышу вас хорошо, «Сабля-5», – ответил я как можно более спокойным голосом. – Поднимаюсь спиралью, сейчас держу одну пятую
